Прежде всего междурайонная организация есть петроградская организация и, следовательно, несомненный крупнейший выигрыш для петроградского движения, какой даст это объединение интернационалистских сил, не может никак идти в сравнение с тем, более чем гадательным, ущербом, какой петроградское объединение будто бы принесет провинции. «Плюс» для Петрограда при настоящих условиях, когда «Петроград» подвергается такой бешеной травле со стороны всех элементов контрреволюции, не может не иметь для нас решающего характера.

В чем, однако, мог бы состоять ущерб для провинции? Мысль т. Юренева, очевидно, такова. Провинция отстала от Питера. Политические группировки там еще весьма бесформенны. Откалываясь от оборонцев, провинциальные интернационалисты, может быть, не решатся примкнуть к большевикам; тем охотнее они примкнут к объединенным интернационалистам. Это рассуждение было бы более или менее убедительно, если бы мы были простым блоком «интернационалистов», не примыкающих ни к большевикам, ни к меньшевикам. Но этого нет. Мы сплотились на почве определенной платформы, которая не отличается от большевистской. В этих условиях раздельное существование нашей организации и большевистской способно только сбивать с толку провинцию, а это никак не может считаться «плюсом». Да и вообще было бы наивно думать, что сейчас, когда все вопросы стоят ребром, политические группировки в рабочем классе или в его социалистическом авангарде могут зависеть от второстепенных явлений внутрипартийного характера.

«Но партия с.-д. интернационалистов, – говорит т. Юренев, – не мыслится нами, как секта, организация безусловных единомышленников… И пусть меньшевики-интернационалисты иначе относятся к вопросу об организации (?) власти – с ними у нас возможна общая работа, возможно и необходимо единство».

Что партия не должна быть сектой, это, конечно, совершенно верно. Но, к сожалению, эта общая мысль не дает ответа на стоящий перед нами вопрос. Если б нам предложили на выбор: объединение с большевиками и меньшевиками-интернационалистами, на одной стороне, объединение только с большевиками на другой стороне, и мы выбрали бы эту вторую сторону, можно было бы тогда еще говорить о сектантстве. Но на самом деле никто нам такого выбора не предлагает. Меньшевики-интернационалисты нигде не заявляли о своей готовности объединяться с нами. Наоборот, они энергично отмежевываются от общей нам с большевиками позиции в основном вопросе революции – о завоевании власти. Они не только не спешат порывать со своими оборонцами, чтобы объединяться с нами и с большевиками, но, наоборот, всячески подчеркивая то, что отделяет их от нас, замыкают свою тактику в рамки меньшевистски-оборонческой организации, разрешая себе лишь самостоятельные политические выступления. Если бы мы, в свою очередь, поставили нашу объединительную работу в зависимость от эволюции отношений внутри меньшевистской фракции, это значило бы практически отказаться от объединения элементов, уже единомыслящих, во имя уловления элементов, отнюдь не проявляющих своей готовности объединяться с нами. И во всяком случае, если бы сторонники т. Мартова сочли возможным объединиться с нами и большевиками, – а мы бы это только приветствовали, – для них, для меньшевиков, было бы по существу безразлично, существуем ли мы с большевиками раздельно или организационно объединены на основе общей платформы революционного действия.

Но гораздо важнее для нас вопрос о тех, сравнительно еще широких слоях рабочих, которые шли до настоящего времени за меньшевиками и социалистами-революционерами. Мы имеем полное право рассчитывать, что эти более отсталые массы будут теперь всей логикой положения и всеми экспериментами правительственной политики – и в первую очередь экспериментом наступления! – толкаться в сторону революционного социализма. Точно так же наиболее угнетенные слои крестьянства и мелкой буржуазии, а, стало быть, и армии, будут с каждым днем испытывать все большее разочарование в политике коалиционного правительства и будут искать выхода на революционном пути. Эти массы нуждаются в ясных и простых политических группировках. Лагерю консервативного мелкобуржуазного оборончества должен противостоять сплоченный лагерь революционного социализма. Поэтому и для провинции – если брать не провинцию кружков, а провинцию масс – раздельное существование объединенных интернационалистов и большевиков есть не плюс, а минус.

Пора в деле объединения переходить от слов к делу. Наряду с совместной подготовкой общего съезда интернационалистов, нужно уже сейчас обеспечить организационным путем возможно полное единство устной и печатной агитации и особенно единство политических действий.

Т. Юренев говорит о том, что единство должно осуществляться не сверху, а снизу. Это верно в том смысле, где нужно давление снизу, чтоб ускорить объединение сверху. И я думаю, что петроградским рабочим, большевикам и междурайонцам, пора нажать поэнергичнее с обоих сторон.

«Вперед» N 5, 11 июля (28 июня) 1917 г.

На ряде последних митингов, где мне приходилось выступать, мне задавали вопросы: имеются ли какие-либо разногласия между объединенной организацией (межрайонной) и большевистской, и если нет, то чем объясняется их раздельное существование.

На эти вопросы я считаю необходимым ответить в печати:

1. Никаких принципиальных или тактических разногласий между «объединенной» и большевистской организацией, по моему мнению, не существует в настоящее время.

2. Стало быть, нет таких мотивов, которые оправдывали бы раздельное существование этих организаций.

3. Товарищи рабочие, члены обоих организаций, насколько я могу судить, прекрасно сознают это и признают неотложность объединения по всей линии.

4. Объединение всей работы в Петрограде должно, на мой взгляд, осуществиться немедленно, не дожидаясь партийного съезда, который нам должен дать полное организационное слияние.

5. В этом именно духе, надеемся, разрешит вопрос об единстве открывающаяся сегодня общегородская конференция объединенной организации.[137] Она должна дать решительный отпор консервативным и сепаратистским кружковым тенденциям, лишенным какого бы то ни было принципиального оправдания.

«Правда» N 97, 15 (2) июля 1917 г.

Уважаемые товарищи!

Не откажитесь опубликовать в ближайшем номере следующие строки:

Сегодня в «Речи» некий Clemens пишет обо мне: «А там сам гордый, великий Троцкий, на лбу которого горит извещение английских властей о 10.000 долларов, полученных им от немцев-американцев на поездку в Россию, хотя он, Троцкий, в великолепии своем якобы этого не замечает, – очевидно, из пренебрежения к союзной нам Англии».

Эта инсинуация появляется в «Речи» в третий раз: сперва в статье г. Милюкова, затем в отделе печати, наконец – у Clemens'a, причем в двух последних случаях указывается на то, что я до сих пор этого «сообщения» не опроверг.

На самом деле я еще 25 мая переслал министру иностранных дел, г. Терещенко, через председателя Совета Рабочих и Солдатских Депутатов Н. С. Чхеидзе, обширное письмо по поводу задержания меня в Галифаксе. Письмо это заканчивалось следующими строками: "Уже по прибытии в Петроград я ознакомился с официальным сообщением английского посланника по поводу нашего задержания в Галифаксе. Г. Бьюкенен заявил, что мы, задержанные, направлялись во всеоружии субсидированного германским правительством плана низвергнуть Временное Правительство (первого состава).

Это сообщение о полученных мною от германского правительства деньгах дополняет необходимым штрихом все поведение английского правительства в отношении к русским эмигрантам, – поведение, сотканное из насилия, увертливой лжи и циничной клеветы. Считаете ли Вы, однако, г. министр, в порядке вещей тот факт, что Англия представлена лицом, запятнавшим себя столь бесстыдной клеветой и не ударившим после того пальцем о палец для собственной реабилитации?".