— Тогда что же?…

— В том-то все и дело. Что тогда? Если это не было молнией, тогда чем же еще? Каким образом умерла Роз? Отчета о вскрытии ее тела я, конечно же, не видела. Кто мне его покажет? Но если кардиостимулятор был неисправен, тогда никакого расследования не будет. К чему тогда расследовать? Но не может ли здесь быть замешан электрический ошейник? От него бы остались два ожога, и это именно то, что было у нее на теле. Может такое быть? Кстати, ты знаешь, где мы сейчас находимся? Я что-то не пойму.

От поляны, на которой мы стояли, отходило четыре или пять узеньких тропинок.

Стив покачал головой и взял меня за руку.

— Понятия не имею, да это и не важно. Мы будем просто идти за собаками.

Милый, ты читаешь мои мысли.

— Во всяком случае, он мог обжечь? Да. Если был старым. Если был неисправен. Или если к этому кто-то приложил руку.

— Такое разве возможно? Его можно легко испортить?

— Можно ли прибавить напряжение? Запросто, до максимума. Это не продукт высокой технологии. Такое под силу всякому человеку, изучавшему физику в школе или обладающему элементарными познаниями в области электроники. А новые дорогие модели наверняка водонепроницаемы. Охотникам хотелось бы, чтобы их ретривер остался жив-здоров, когда бежит в воду за дичью. Так что водонепроницаемый товар пользуется успехом у покупателей. А вот старые модели — нет… И если изоляция повреждена, то… а в нашей ситуации воды было хоть отбавляй. Может, она вообще стояла в воде.

— Мы можем это проверить на обратном пути, — сказала я. — Посмотрим, осталась ли там лужа после ливня. В Кембридже лило прямо как из ведра, и здесь, думаю, тоже. Помимо всего прочего, эти ожоги так беспокоят меня еще и потому, что тоже через дорогу от парка живет Марсия Броли, та, что вяжет шарф для Бака, — так вот, у нее есть этот чертов электрический забор. И знаешь, что самое отвратительное? У этих людей, у семейства Броли, имеется колли. Подумай только, кем надо быть, чтобы направлять на колли электрический ток? Да колли в десять раз умнее и чувствительнее многих людей!

— Колли бывают разные, — сказал Стив. — Но в основном это действительно очень умные собаки. — Он потрепал Леди по голове. — Уж лучше быть псом вроде нее.

— Пойнтером?

— Охотничьей собакой, натасканной на птиц. Борзой. Охотничьи собаки всегда работают на расстоянии.

— Стив, я видела этого пса, и стоит ему подойти к краю лужайки, как он начинает вести себя очень странно. Он останавливается и начинает пятиться назад. И, кроме того, у него такой странный вид, который даже сложно описать. У колли всегда немного грустный взгляд, но этот выглядит действительно ненормально. И ошейник у него уж точно не простой. Он светлый, плоский и к нему приделано что-то вроде коробочки. Точно тебе говорю, электрический. Думаю, у них как раз и имеется эта чертова электронная система, где провода закопаны по периметру двора. Работает эта система посредством радиоволн, которые и вызывают электрошок. Стоит собаке приблизиться к проводу, как ошейник тут же ловит радиоволны и получает сигнал к подаче электрического тока. Правильно? Так вот, моя мысль заключается в том, что система вышла из строя и радиосигналы поступили на кардиостимулятор Роз. Но это неверно, потому что ожогов от этого не будет. Стимулятор взбесится, но руки не пострадают.

— Тогда почему же?…

— Вот именно, почему. Кое-что мне удалось свести воедино на сегодняшнем соревновании. В школу Кейс, при которой находился детский сад Роз, ходят все дети из близлежащих домов. Школа эта маленькая. Детский садик при ней только один, в нем-то Роз и работала. Сразу после ее гибели в доме у Джека я услышала, что года четыре назад у нее в группе был один мальчик, родителей которого она подозревала в избиении ребенка. И она подала иск по статье пятьдесят один «а». Тогда же у Джека кто-то сболтнул, что родители этого мальчика были типичными ньютонскими жителями, на таких никогда не подумаешь. Их тогда назвали мистер и миссис Ньютон, никаких имен произнесено не было. Помимо всего прочего, они были президентами Ассоциации родителей и учителей. И вот сегодня до меня дошло, что этой парочкой были не кто иные, как мистер и миссис Броли. Мне рассказывали о том, какая умница эта Марсия Броли, как она все замечательно успевает и что раньше она была президентом АРУ, да и возраст ее сына совпадает со всей этой историей. Сначала я думала, что произошел просто нелепый несчастный случай. Молния, радиоволны, кардиостимулятор, сигнал, который неожиданно доходит до Роз. Но если сигнал исходит от этих людей, то это уже как-то мало похоже на простое совпадение. Она обвиняла их в жестоком обращении с ребенком, подала иск по статье пятьдесят один «а», и вдруг ни с того ни с сего на нее распространяются волны именно от их электрического забора. А так как живут они через дорогу от теннисных кортов и хорошо знают Роз, то наверняка им известно, что она там будет с собакой. Они уже видели, как она там занимается. Итак, они имели зуб против нее, и у них был этот чертов забор. Но что-то здесь не сходится, я имею в виду ожоги.

— Когда это произошло? Четыре года назад?

— Где-то так.

— Зачем им было ждать все это время?

— Не знаю. Но ты прав. Они должны были предпринять что-то еще тогда или же просто попытаться обо всем забыть. И какой им с этого прок? Существует такая затаенная ненависть, которая может годами ждать своего часа, и если люди действительно решили отомстить, то им неважно когда. Но так ли это в данном случае? И, кстати, о мести. Я еще подумала о судье, на которого Роз подала жалобу в АКС. Его зовут Сэм Мартори. Роз могла быть очень принципиальной. Она написала, что он нарушает судейскую этику. Об этом было в «Газетт» и еще много где, и случилось это совсем не так давно. Но история с семейством Броли совсем здесь не подходит. В ней много неувязок. От забора не осталось бы ожогов на ее теле. Даже если радиосигналы были каким-то образом направлены на нее, они могли только повредить стимулятор, но не обожгли бы ей руку.

— Ты уверена, что дело в этой новомодной системе?

— А в какой же еще?

— Есть еще и старые электрические ошейники, которые работают с передатчиком.

— Верно. Такое тоже возможно. Или просто нанимаешь парня, который придет к тебе в дом и выдрессирует собаку так, чтобы она не переступала через границу. Можешь сам этим заняться, если хочешь. Но не думаю, что такой способ намного эффективнее электрических заборов. Я тебе точно говорю, над этой собакой контроль осуществляется. Но твоя версия тоже возможна.

— Холли, почему ты с такой уверенностью указываешь именно на этих людей?

— Это очевидно. Сколько в этих краях президентов Ассоциации родителей и учителей? И не забывай, что эта парочка так по-скотски обращается со своей собакой. С колли! Здесь все сходится. Но могу ли я быть целиком в этом уверена? Нет. Даже если они пользуются обыкновенным электрическим ошейником, то мне не совсем понятно… Какая им от всего этого выгода? Так можно подумать и на множество других людей.

— На каких, например?

— На Хедер Росс. Знаешь ее? Ты видел ее на выставках, в Открытом классе и у Собак-Помощников. Женщина с серебристыми волосами и с серебристым пуделем. Это невероятно выдрессированная собака.

— Настоящий робот, — кивнул Стив.

Возможно, вам известно, что это очень сомнительный комплимент. Роботом называют собаку, которая работает исключительно точно, но чисто механически, без огонька.

— Не совсем так, — сказала я. — Эта собака и за пределами площадки себя показать может. Во всяком случае, они с Роз знакомы уже лет тридцать, а может, и все сорок. И все это время они были яростными соперницами. Ты ведь знаешь, такое случается с хозяевами пуделей.

— А вот с хозяевами золотистых ретриверов — нет, — добродушно заметил Стив.

Я принялась защищаться:

— Думаешь, ты пошутил, а ведь это так и есть. Пуделятники всегда отъявленные конкуренты. А Хедер и Эбби, ее дочь, знали о сердечном стимуляторе Роз. Это мне точно известно. На площадке Роз представляла для них большую опасность. И, насколько мне известно, между ними были и старые счеты. Я много думала об этом. Что такое соперничество, мне понятно.