И с чего это я взяла, что полиция не просмотрела жесткий диск компьютера Элейн? Конечно, они нашли письма!

— А-а, — протянула я беспечно.

— О Донне Залевски.

— Вот как?

— Но там ничего не сошлось. Кажется, они повздорили из-за денег.

— Из-за денег?

— Из-за того, что они называют «неучтенными доходами». У Залевски была страховка и «Синий Крест», и вот Элейн Уолш показалось, что Бейкер жульничает и обманывает ее и страховую компанию.

— Как это?

— Бейкер все рассказал мне. Они называют это «двойные счета». Эти парни должны быть зарегистрированы в «Синем Кресте».

Рита, например, «парень», активно участвующий в работе «Синего Креста», но боюсь, Кевин не понял бы меня, если бы я обвинила его в языковом «сексизме».

— Так вот, — продолжал Кевин, — они подписывают там документ, в котором сказано, что они могут брать с клиентов не больше такой-то суммы. Но иногда они жадничают и заставляют своих клиентов немного переплачивать. Или, например, не захотят ждать, когда гонорар им выплатит страховая компания, и берут с клиентов деньги сразу, ну а когда им приходит чек страховой компании, придерживают его и получают деньги.

— За Джоэлом Бейкером такое водилось?

— Нет. Я же сказал: ничего не подтвердилось. Один из наших ребят все проверил. Просто на одном бланке две цифры были напечатаны вверх ногами, и поэтому «Синий Крест» задерживал выплату. Там все подтвердили. Так что ничего против Бейкера нет.

Результаты вскрытия все еще не дают покоя Кевину, но он единственный, кого они тревожат, потому что отчеты о вскрытиях — секретные документы. Но меня эти два пункта в рассуждениях Кевина несколько взволновали. Насчет первого Рита меня успокоила. Она сказала, что такая путаница со страховкой бывает довольно часто и страховые компании, как правило, задерживают выплаты. И все же хорошо, что у Джоэла Бейкера было хотя бы такое малоубедительное объяснение писем Элейн к нему.

Настойчивые расспросы Кевина о том, успел бы Джоэл убить Келли, пока я поднималась по лестнице, или нет, занимали меня больше. У меня ведь не было неопровержимых доказательств, что именно Келли, а не Джоэл — убийца Донны и Элейн. Когда Джоэл мне сказал, что он хотел исчезнуть и начать новую жизнь где-нибудь подальше отсюда, я ему поверила, как поверила и тому, что Келли уезжать не захотела. Она знала доктора Арсено и могла обратиться к нему за рецептом. Джоэл вряд ли обратился бы, потому что от всей души презирал его. Келли было гораздо легче, чем Джоэлу, начинить свой собственный домашний сыр синекваном, а потом подменить им сыр Элейн. Я доверяла благоприятным отзывам Риты о Джоэле. Да и своим впечатлениям я тоже доверяла.

Как-то раз, когда я только что загнала свой «бронко» во двор, показался Джоэл с Так и Нипом. После смерти Келли он сам выгуливал их. Я уже несколько раз видела его с собаками, но то я была на машине, то далеко от него, так что мы ни разу не поговорили. Келли всегда водила Так на поводке, а Нипа на поводок не брала, потому что он никогда не отбегал далеко от нее. Джоэл вел на поводке обоих. Если они и скучали по Келли, их скорбь не отразилась на внешнем виде, и, хотя Джоэл наверняка не мог каждый день проходить с ними марафонскую дистанцию Келли, риджбеки по-прежнему были ухоженными, поджарыми и мускулистыми.

Собаки не зарычали на меня, когда я вылезла из машины. Они даже обрадовались и потянулись ко мне. Джоэл подошел следом. Я дала Нипу и Так обнюхать свои руки, потом погладила их. Джоэл выглядел совершенно так же, как при жизни Келли: как будто он только что подстригся и побрился. На нем было верблюжье пальто, а на руках — массивные кожаные перчатки. Я сказала ему, что и он, и собаки выглядят прекрасно, и, присев, чтобы быть на одном уровне с риджбеками, гладила их красивую блестящую шерсть.

Пока Джоэл объяснял, что он не выставляет собак, Так виляла хвостом и улыбалась мне. Нип довольно скоро утратил ко мне всякий интерес и принялся обнюхивать крышку ящика для молока. В конце концов он подцепил ее носом и открыл. Я понимаю собачий язык. Я получила подтверждение своей догадке. Когда Келли стояла на крыльце Элейн с коробочкой домашнего сыра, ее прикрытием был Нип. Если бы ее спросили, что она здесь делает, она бы сказала, что пришла забрать свою собаку. Джоэл водил обоих на поводке. Только Келли позволяла Нипу бегать свободно. Подняв носом крышку, Нип продемонстрировал мне, что сделала Келли, а может быть, и он сам когда-то. «Это Келли», — дал мне понять Нип. Это была Келли, а не Джоэл.

По словам Риты, слухи о Джоэле Бейкере, те, что распускала Шейла Мосс, утихли, и клиентура его даже расширилась. Все единодушно признают, что он идеальный психотерапевт для женщин. Он так сочувственно и вдумчиво относится к их проблемам! То же и в отношении семейных пар. Сразу налаживается контакт, так как он необыкновенно быстро понимает позицию как мужа, так и жены. Как-то в рыбном магазине я столкнулась с Шейлой Мосс. Она сказала, что больше не принимает прозак, но что чувствует она себя ужасно с тех самых пор, как они с Беном решили обратиться к Джоэлу Бейкеру. Рита очень расстроилась, узнав об этом. Ее больше удивило, представьте, что Джоэл не соблюдает границы между клиентами и друзьями, чем то, что он нарушил границу между полами.

Все понимают, что самоубийство Келли на время отвратило Джоэла от общения с женщинами. Но знакомые надеются, что он все же скоро попробует наладить какие-то новые отношения. Рита слышала, как некоторые интересовались, собирается ли он когда-нибудь нарушить свое затворничество.

Что до меня, то в голове моей все встало на свои места. Рита мне все объяснила. Она сказала, что Фрейд считал, что анатомия — это судьба, но теперь доказано, что он был не прав. Тогда я все поняла. Порода собаки не имеет значения. Большинство голденов, скажем, очень послушны. Маламуты упрямы. Они рождены, чтобы тянуть груз, и слушаются только самих себя. Предположим, у меня маламут, который ведет себя как золотистый ретривер. Он не проявляет никакого желания что-либо тянуть, приносит разные предметы в зубах и складывает их к моим ногам. Если я стану запрягать его в санки и заставлять возить их, потому что стыжусь его такого, какой он есть, наши отношения испортятся, только и всего. Если я выкрашу его в золотистый цвет и буду выдавать за ретривера, он тем более поймет, что я стыжусь его, и эта попытка обмана еще больше испортит наши отношения.

Но допустим, я скажу:

— Что же, ты необыкновенная лайка. Ну и что в этом страшного?

Его непохожесть на других лаек обратится в плюс, если я не стану ни бороться с ней, ни притворяться, что этой непохожести не существует. Он очень скоро получит титул СТО, потом ОСТ, потом СП и, наконец, — неслыханное дело — станет аляскинским маламутом — чемпионом в соревнованиях по послушанию. Мы станем гордиться собой и друг другом. Все будут восхищаться и спрашивать, в чем секрет наших необыкновенных успехов. А секрет в том, что никакого секрета нет.

Когда я изложила свою теорию Стиву, он спросил:

— Рита так и сказала?

— Нет, конечно, но она имела это в виду.

Я умолчала, что Рита обвинила меня в склонности все упрощать. Она была не права. Собаки не способны долго притворяться, и эта неспособность — вовсе не такое уж простое явление.

— Конечно, — продолжала я, — собаки не могут выбирать себе породу. А что если бы могли? Если Джоэл чувствует себя мужчиной, ведет себя как мужчина и только анатомически не является мужчиной, почему он должен притворяться женщиной? Это был бы обман. И разве мог он допустить, чтобы его жена была арестована по подозрению в убийстве? Разве, как мужчина, он мог допустить это?

— Холли, ради Бога! — воскликнул Стив. — Ладно, допустим, что порода не так уж важна. Важно, чтобы данная собака подходила данному человеку. Но сука есть сука, а кобель есть кобель. Ты слишком долго живешь в Кембридже, вот что я тебе скажу. Почему бы тебе не съездить домой, в Мэн, на недельку или на две?