Уилсон Брамбл, шеф организации СД – «Сначала Действие», обитал в скромном кабинете на третьем этаже в здании бывшего монастыря на Кеннингтон Парк-роуд. Войдя в просторный холл, я сразу увидел огромный фотопортрет Питера Гранта с надписью «1961–1996». На фото Питер стоял возле джипа где-то на горном перевале. Кажется, это была Восточная Турция, недалеко от границы с Ираком.

Придя на встречу с Уилсоном, я представился как друг семьи Грантов, который сообщил Бриджет Грант печальную весть о гибели сына, как мы договорились с сотрудником СД.

Он поблагодарил меня, угостил кофе. Это был типичный профессиональный администратор, много лет работавший в экологических организациях. Ему было лет сорок пять, у него было тонкое интеллигентное лицо, которое немножко портили слишком близко посаженные глаза и слегка неухоженный вид. Меня восхитила исходящая от него энергия. По его словам, он работал в СД больше года, а до этого исполнял ту же должность в обществе «Друзья Земли», которое занималось защитой засушливых и затопленных земель от искусственной мелиорации.

– Вы хорошо знали Питера? – спросил я.

– К сожалению, нет. Но здесь многие были с ним давно и хорошо знакомы. Его все очень любили. Он был очень общителен. Для всех нас его смерть стала шоком. Мы не могли и представить, то такое возможно.

– Вам уже точно известно, как это произошло?

– Только то, что рассказали нам его коллеги из временного лагеря в джунглях. Питер отправился на эту стоянку, которую мы создали за несколько миль от основной, вверх по реке. Его нашли примерно в миле от палатки, на тропе. Тело обнаружил индеец-проводник. Питер должен был вернуться в лагерь вечером накануне, но не пришел. Его коллега, голландец, решил подождать до утра – и правильно, потому что ночью в джунглях все равно никого не найти. Там ничего не увидеть на расстоянии вытянутой руки. Индеец нашел его на рассвете, и к тому времени Питер был мертв уже несколько часов.

– Это действительно был укус змеи?

– Да, несомненно. Копьеголовой змеи. Эта смерть была ужасной, но мгновенной.

– Он что же – случайно наступил на нее в темноте?

– Мы тоже так вначале решили, но оказалось, что укус пришелся в руку, – озабоченно сказал Уилсон. – Простите, а вы представляете себе, что такое копьеголовая змея?

– Да нет, откуда же, я первый раз о такой слышу.

– Тогда я вам объясню. Это одна из самых опасных ядовитых змей на всей земле. Взрослая особь достигает восьми футов в длину, на спине у нее такой характерный рисунок, как у ночного удава. Местные жители называют ее «три минуты» – за это время яд проникает в кровь и наступает смерть. Они встречаются повсюду в Южной Америке, больше всего их в дельте Амазонки.

– И много людей умирают от ее укуса?

– Говорят, что да, но официальной статистики нет. Ведь страдают в основном аборигены, и об этом не пишут в британской прессе. Если вам интересно, я спрошу Джима Хермана, он прекрасно знает эти места и все о ядовитых змеях. Джим с Питером близко дружили, кстати. Я сейчас его позову.

Уилсон оставил меня, я пил кофе и разглядывал кабинет. Одну стену занимали полки, заставленные папками с грифом СД и коробками; на другой висели плакаты, призывающие беречь природу дождевых лесов и защищать интересы местных жителей.

Уилсон вернулся вместе с Джимом, симпатичным мужчиной лет тридцати с небольшим, в джинсах и футболке.

Мы обменялись соболезнованиями по поводу смерти Питера, Джим подлил в мою кружку кофе.

– Уилсон говорит, что вы интересуетесь копьеголовой змеей?

– Меня удивило, что она так быстро убивает.

– Да, три минуты, максимум четыре – и конец. Это не преувеличение. Когда мы с Питером жили на стоянке, собирали всякие жуткие истории, связанные с ней. Тут у каждого проводника есть своя история на этот счет. Друг сестры, который обнаружил ее в собственной кровати, змея, вылезшая из туалетного очка, и тому подобное. В общем, эти рассказы действуют довольно устрашающе. Поэтому я удивился, что Питер отважился на ночь глядя отправиться в джунгли, он ведь прекрасно представлял себе всю меру опасности.

– А разве нет противоядия?

– Против яда копьеголовой? Такого не существует. Вот я вам расскажу одну историю, которая живо рисует характер этой штучки. Нам рассказал ее индеец-лодочник. У нас с Питером просто мурашки поползли по спине от ужаса. Парень клялся, что это истинная правда. Его приятель отправился в лес нарубить дров, откуда ни возьмись – копьеголовая змея, которая ужалила его в большой палец ноги. Индеец знал, что шутки плохи, раздумывать некогда, и рубанул себя по пальцу своим мачете. К счастью, это помогло. Он обмотал ногу листьями, доковылял до дому и вскоре почувствовал себя в полной безопасности. Прошло две недели. Ему опять нужны были дрова, и он снова отправился в лес, на то же место. Там он увидел нечто похожее на гигантский гриб, и он узнал свой палец по оставшемуся на нем ногтю. Ему было противно, но любопытство, видно, пересилило – он поддел «гриб» палкой. Тот мгновенно взорвался, обдав ему лицо ядом. Через три минуты парень был мертв.

– Господи боже!

– Такая вот история. Знаете, с тех пор мы никогда не ходили босиком даже в лагере, – усмехнулся Джим. – Питер шутил, что мы спасаем дождевые леса как историческое место обитания копьеголовой змеи. Как носорога или панды.

– Кстати, а чем конкретно занимается ваша организация в дождевых лесах?

– На этот вопрос могу ответить я, если не возражаете, – вмешался Уилсон. – Хотя это непросто. Мы ставим себе несколько целей, одни рассчитаны на короткий срок, другие долгосрочные. Главная задача: спасти лес от уничтожения, создать заповедники в районах обитания местного населения, поставить заслон строительству дамб в некоторых районах, поднять общественное мнение против добычи полезных ископаемых и истребления редких растений. Как, бывало, говорил Питер, работы на столетие для огромной организации, а мы должны выполнить ее за одно десятилетие, иначе будет поздно.

– А какова была в этом роль Питера?

– Он участвовал в нескольких проектах, главным образом в области защиты прав аборигенов. Знаете, даже в эти труднодоступные места протянулась жадная рука транснациональных компаний. Задача Питера заключалась в том, чтобы по возможности поставить барьер их разрушительной деятельности, заставить их составлять договора так, чтобы не оставалось места для лазеек. Самое трудное – отследить их деятельность. Компании получают лицензии на определенный вид деятельности, но всегда нарушают правила.

– А что это за компании?

– Да какие угодно. Добывающие в первую очередь. Вот Джим лучше меня это знает. Кто у нас тут отметился, Джим?

– Видите ли, если вы пройдете по центральным улицам столицы, вы увидите знакомые логотипы чуть ли не на каждом здании. Иногда они скрываются под чужим именем. Энергетические компании, лесопромышленные, каучуковые. В последнее время резко активизировались фармацевтические и косметические фирмы. Они интересуются травами и цветами, которые местные жители используют в традиционной медицине.

– Но ведь это хорошо, – удивился я. – Натуральные лекарства куда лучше химических!

– Отчасти вы правы, – ответил Джим, – но только отчасти. Чем дольше, тем больше меня восхищают познания индейцев. Но промышленный сбор растений приведет к опустошению лесов, и очень скоро.

– Я задам, наверное, дурацкий вопрос, но мне хотелось бы знать – не было ли у Питера врагов? Может быть, кто-то был заинтересован в его устранении?

Уилсон и Джим молча переглянулись.

– У вас есть повод так думать? – холодно осведомился Уилсон.

– Нет, особого повода нет. Дело в том, что сестра Питера, Анна, была убита месяц назад. Мне подумалось, что, возможно, перед смертью они о чем-то успели поговорить, так или иначе, вероятно, что эти две смерти как-то связаны.

Уилсон искал слова, чтобы ответить мне.

– Должен признаться, – заговорил он, – что, когда мы только что об этом услышали, некоторые моменты смерти Питера нас озадачили. Вы слышали, что говорил Джим о том, насколько осторожными они оба были. С чего бы вдруг ему отправляться в глухой лес в потемках? Он раньше никогда этого не делал. Удивительно и то, что змея ужалила его в руку. Копьеголовая змея не прыгает, во всяком случае, так высоко. Значит, Питер наклонился или что-то искал на тропе. Что же касается вашего вопроса о том, были ли у него враги, то я отвечу категорически: нет. Он был всеобщий любимец. Соперников у него тоже быть не могло, нам здесь не в чем конкурировать друг с другом. У нас в лагере всего два десятка сотрудников, еще дюжина местных, мы всех знаем.