Возможности для убийства: в Лондоне в пятницу вечером перед убийством (фотография у «Коннота» в утро публикации статьи Анны). Выехал в воскресенье в Сент-Мориц и, видимо, провел уик-энд в Лондоне.
Вероятность совершения убийства своими руками: возможно, но маловероятно. Достаточно богат, чтобы нанять людей («У него все решают деньги» – Анастасия).
Доступ к криминальному миру: широкий. Рудольф Гомбрич как посредник. Также охранники из Фулгерштайна. Один из тех, кто следил за мной в Баттерси-парке и за моей квартирой в день накануне убийства, определенно принадлежит к охране Фулгера.
Закончив с Фулгером, я решил немедленно приступить к другим подозреваемым. Мне хотелось оценить и сравнить их мотивы и психологические портреты.
МИККИ РАЙС. 43 года. Главный редактор «Светской жизни». Проживает: арендует квартиру, Мэрилибоун. Родители, происхождение: неизвестно. Гражданское состояние: неженат, гомосексуалист. Источники существования: никаких, кроме зарплаты и представительских. Характер: живой, завистливый, ненадежный, карьерист, видимо, мстительный (инстинктивно вымещает обиды на подчиненных).
Мотив для убийства Анны: зависть к ее репутации, звездному статусу и т. д. Беспокойство о том, что она может занять его место редактора. К тому же после острой статьи Анны об Анастасии и публикации ее фотографии на обложке ему был закрыт путь в европейскую богему. Его ненависть к Анне установлена (Кэрол Уайт о его негативных цитатах в статье в «Санди таймс»). Возможность для убийства: живет в Лондоне, редко его покидает. Из трех подозреваемых он вероятнее всего мог прийти к Анне в дом, не вызывая подозрений.
Вероятность совершения убийства своими руками: возможно. Если в деле участвовал второй человек, могла ли полиция заметить его следы? Если да, то почему они продолжают преследовать меня? Физическая сила: мог ли Микки задушить Анну? (Замечание Сузи о том, что безумцы переживают прилив невероятной силы.)
Доступ к криминальному миру: очень вероятен. Гомосексуальные круги, связь с маргиналами, «кожаные» клубы и т. п. (Микки – один из двоих, которые вошли в квартиру Анны, когда там был я?)
И, наконец:
ЭРСКИН ГРИР: 63 года. Магнат. Председатель «Грир корпорейшн». Проживает: Гонконг, Лондон (Гайд-парк гейт), Багамы (Нассау, Лайфорд Кей). Родители: отец – старший менеджер компании «Джардин Мейтсон», Гонконг; мать – Элспет, старшая дочь чайного плантатора Ассама. Гражданское состояние: неженат, активный гетеросексуал. Средства существования: значительны: авиалиния, торговые поставки, отели. Бабник (Анна: «Ему ни одна женщина не откажет»), наверное, аморален. Особые отметки: увольнение отца Сузи в момент крещения его дочери, отказ выплатить выходное пособие.
Мотив для убийства Анны: подготовка очерка о нем, возможная публикация данных о его торговле оружием (пусть и в прошлом). Альтернативная версия: сексуальная связь с Анной (нежелательная с ее стороны?), которая обернулась ссорой, приведшей к непреднамеренному убийству?
Возможности для убийства: определенно находился в Лондоне около пяти часов в субботу. И большую часть следующей недели (Минни Васс видела его дважды). После этого вероятнее всего вылетел смотреть поло в Палм-Бич, как и планировал.
Вероятность совершения убийства своими руками: маловероятна, кроме момента сексуальной связи. Способен нанять исполнителя для грязной работы.
Доступ к преступному миру? Неизвестен.
Покончив с раскладкой, я несколько раз перечитал все три резюме. Кроме Микки, которого я прекрасно знал по совместной работе, прочие два оставались для меня фигурами туманными. У каждого был мотив, повод и возможность для убийства. Из всех троих Бруно казался мне самым подозрительным, но его имя я уже упоминал Баррету, и это не возымело ни малейшего эффекта. Честно говоря, с тех пор никаких улик у меня не прибавилось.
Задача вырисовывалась предельно ясно: надо выяснить все детали их передвижений в то воскресное утро. Пока что я не знал практически ничего. Микки я видел в последний раз в пятницу вечером, когда мы пили у меня в офисе. У меня не было никакой зацепки, чтобы выяснить, где он находился весь уик-энд. То же самое касательно Бруно. Что до Эрскина, он вполне мог провести остаток субботы и все воскресенье на Гайд-парк гейт или поехать погулять за город. Если его алиби могла подтвердить только карлица-филиппинка, я в тупике.
В десять утра я сел на телефон, начав с «Таземка-архив» в Голдерс-грин, одного из немногих агентств, которое высылает по факсу газетные вырезки в кредит. Я запросил все, что у них было по Фулгеру, Райсу и Гриру за пятнадцать последних лет.
Через двадцать минут из факсовой машины пошла информация. На первой странице значилось: «1 из 137». Да, на «Таземку» можно положиться. Я подождал, пока выйдет первая вырезка: «Наследник Фулгера женится на манекенщице Анастасии», датированная апрелем 1983 года. Фотография девятнадцатилетней, похожей на мальчишку, Анастасии, позирующей в студии Кристиана Диора, подала мне мысль. Если Бруно действительно организовал несчастный случай для ее текстильного дружка в Милане, должны остаться свидетели. Они должны были заподозрить Бруно в том, что именно он стоял за этим происшествием, иначе откуда бы слухи дошли до Ника Груэна. По крайней мере, кто-то должен был взять в свои руки этот текстильный бизнес, и он наверняка смог бы мне кое-что поведать.
Если бы мне удалось навести полицию на след Бруно, то она ослабила бы свой натиск на меня. Как бы то ни было, можно попробовать публично скомпрометировать его.
Ника Груэна в офисе не было, но его секретарша неохотно согласилась дать мне его контактный телефон в Лейпциге.
– Ник? Это Кит.
– Надеюсь, ты звонишь не за тем, чтобы потребовать сдачу – ты слишком щедро откинул в харчевне и умчался.
– Мне нужна твоя помощь.
– Сейчас угадаю: номер телефона венеролога. Ты там что-то насчет Анны Грант вякал.
– Заткнись, Ник. Помнишь, ты за обедом упомянул про итальянского любовника Анастасии Фулгер, которого Бруно Фулгер придавил? Не вспомнишь, откуда ты это узнал? Каким ветром это до тебя донеслось? Может, наводку дашь?
Ник вдруг заговорил в непривычном для него серьезном тоне.
– Сейчас не самый удачный момент для такого разговора. Тут полно народу. Мы ведем переговоры о совместном предприятии на базе старого завода в бывшей ГДР с частным сектором, компанией «Фулгер АГ».
– Попробуй ответить как-нибудь нейтрально.
– Что касается первой вещи, о которой ты упомянул, так об этом все знают. Не помню точно, кто мне первым сказал. Насчет второго. Тут я ничем не могу тебе помочь. Извини, брат. Может, тебе стоит поискать в модельном бизнесе в Италии. Уж тебе-то это не составит труда. Сам бог велел.
– Спасибо и на том, – ответил я, но он уже бросил трубку.
Я набрал номер редакции «Кутюр», чтобы поговорить с Луэллой Ренуфф-Джонс, и меня приятно удивила телефонистка, которая без всяких расспросов немедленно соединила меня. Неужели телефонистки запоминают все голоса? Это заслуживает уважения.
Референт Луэллы сказала, что она не может подойти – идет совещание, – но через пять минут Луэлла сама мне перезвонила.
– Прости, что не смогла сразу взять трубку, Кит, нас позвали наверх на промывку мозгов. Говард Тренч почти целый час читал проповедь. Поставил нам на вид, за то что его жена ничего не может найти в «Кутюр» по своему вкусу.
– Послушай, Луэлла, ты знаешь итальянский модельный бизнес как свои пять пальцев. Мне надо кое-что разузнать. Помнишь, примерно год назад в автокатастрофе в Милане погиб крупный текстильный промышленник? Ты не знаешь его имени и как называется его компания? Он жил в Комо.
– Я знаю этот случай, но без подробностей, – тут же среагировала Луэлла. – На обеде во время последней миланской Недели моды его при мне обсуждали, но я не вникла. Тебе это срочно нужно?
– Очень. Если, конечно, тебя не затруднит.
– Можешь на меня положиться. Ты дома? Я перезвоню через часок. Кстати, – добавила она, – зачем тебе это понадобилось? Ты что, собираешься заняться модой?
