Если у фельдмаршала Вальтера Моделя, командующего остатками группы армий «Центр», и было какое-то недовольство по поводу того, что глава государства вмешивается в его руководство отступлением войск, он держал его при себе. Ведь ему пришлось работать и с Гитлером, от которого он ничего не испытывал, кроме беспокойства. Коль скоро Роммелю хочется поиграть в командиры дивизии, он возражать не станет, особенно если это послужит на пользу делу. Встреча двух фельдмаршалов прошла на удивление хорошо. Роммель показал умение быстро разобраться в обстановке, он согласился с общими принципами организации отступления, предложенными Моделем, а затем изложил свои планы на ближайшее будущее. В пределах этих планов Моделю была предоставлена полная свобода действий. «Уступая пространство, выигрывайте во времени. Старайтесь сберечь как можно больше солдат и военной техники. Решающее сражение мы дадим на линии Висла — Нарев. Но вы должны дать мне время, чтобы подготовиться к нему и накопить танковый резерв», — с этими словами Роммель уехал.

Жуков не позволил никаких громких проявлений чувств, когда из данных радиоперехвата ему стало известно, что самолет, в котором Роммель летел на фронт, был сбит, и что сам он погиб. Первые сообщения, как правило, оказываются неверными, а ему самому сейчас предстоит заниматься гораздо более важными делами. Необходимо было поторопить бронетанковые войска, которые почему-то застоялись на месте. Жукова боялись, и на то были веские основания. Он совершенно не знал пощады. Ходили слухи, что он лично застрелил нескольких генералов, которые не смогли выполнить его приказ. Совсем недавно он, возмущенный неудачно проведенным форсированием реки, приказал отправить в штрафной батальон командующего корпусом и командира дивизии, которые были ответственны за проведение операции. Потребовалось вмешательство его штаба, чтобы спасти командующего корпусом. А бывшему командиру дивизии было позволено искупить свою вину, возглавив атаку, равносильную самоубийству. Генералы до дрожи боялись Жукова, но похоже, что в войсках любили этого маршала и доверяли ему. Хотя он совершенно расточительно распоряжался жизнями рядовых солдат, у них он имел репутацию справедливого человека. Обычно любой, кто расстреливает генералов, считается хорошим у рядовых.

Однако некоторую долю оптимизма во взгляде на будущее Жуков все же мог себе позволить. В результате проведения операции «Багратион» было разбито и уничтожено четыре немецких армии. Сталин будет доволен, когда услышит о 50 000 военнопленных, которых соберут для того, чтобы провести их по Красной площади. А теперь его, Жукова то есть, задача заключается в уничтожении оставшихся частей. Если повезет, Красная Армия сможет разбить их и перейти рубеж по рекам Нарев и Висла до того, как ее подразделения полностью израсходуют свои боеприпасы и продовольствие. После этого будет несколько месяцев отдыха, а затем наступление возобновится. В центре войска будут наступать по равнинным пахотным землям Польши; правое крыло фронта пройдет через Восточную Пруссию и жестким гребнем прочешет Балтику. Левое крыло фронта пойдет через Карпатские горы. А потом Красная Армия, нанося удар по немецким силам и сметая их со своей дороги, сделает бросок через Одер к самому Берлину. А после Берлина будет Рейн, а за Рейном…

Офицер-путеец, на которого возлагался контроль за железнодорожным мостом у города Ремагена, был ветераном Первой мировой войны, вновь призванным на военную службу. По довольно странному стечению обстоятельств в ноябре — декабре 1918 года он нес свою службу на этом же самом посту у моста через Рейн. И тогда воинские составы были битком набиты немецкими солдатами, возвращавшимися на родину. Однако на этот раз солдаты были другими. Теперь в составах ехали победители, а не побежденные.

Подобно миллионам немцев тот офицер-путеец тоже находился в приподнятом настроении после победы, одержанной на Западном фронте. Но за этим известием последовала весть о гибели Гитлера, и нация замерла, ошеломленная. Однако новое известие о заключенном на Западе перемирии пришло так быстро, что внезапный уход Гитлера с политической сцены утонул в волнах всеобщей эйфории, вызванной последней новостью. После Сталинграда и поражения в Тунисе вести, приходившие с фронтов, становились все хуже и хуже. В сознании немецкого народа начало формироваться чувство обреченности, и оно росло день ото дня, поскольку пропаганда больше не могла объяснить причину постоянного отступления немецких войск и поскольку смерть, которая падала с неба, забирала все больше и больше жертв. Все было сделано для того, чтобы достоянием общественности не стали сведения о гибели Гамбурга в адском огненном урагане, но эта новость ошеломила даже правящую элиту. А теперь небо снова стало чистым, и для него, путейца, отвечающего за состояние моста, служба стала гораздо проще. Больше нет постоянных сбоев в расписании из-за поврежденных или разбитых железнодорожных путей, а также подвижного состава. Все было почти как в мирное время.

Армия быстро и почти инстинктивно стала сбрасывать со своих мундиров надоевшую до отвращения атрибутику нацистов. «Из молодых да ранних» политические деятели национал-социализма вдруг обнаруживали, что им поручены задания, в гораздо большей степени сопряженные с опасностью, такие, где тот энтузиазм, с которым они поддерживали приказы Гитлера «Стоять насмерть!», требовалось подтвердить конкретными поступками. Смерть Гиммлера обезглавила СС. Одним из первых постановлений Роммеля, принятых им в качестве главы государства, явилось упразднение СС как общегосударственной организации и передача ее вооруженных сил непосредственно под контроль армии. Взять под свой контроль войска СС было бы гораздо труднее, если бы не сыграла свою важную роль негласная поддержка, которую оказал заговорщикам эсэсовский генерал Зепп Дитрих в дни перед убийством Гитлера и сразу после него. Большинство же немцев было слишком озабочено неумолимым приближением большевиков, им было не до гражданской войны. По мере того как один за другим пролетали те невероятные дни начала июля, население Германии оставалось верным исполнению приказа и своего долга.

Тот офицер-путеец был также вынужден признать, что внезапное исчезновение всех этих свастик и возвращение знамен Германской империи было встречено с радостью. Изучая графики движения поездов, он смог также прийти к выводу: та небольшая задача, для выполнения которой он был поставлен на свой пост, являлась частью невероятной по своим масштабам операции по переброске войск через Европу, по сравнению с которой совсем небольшой выглядит переброска более чем миллиона немецких солдат с Восточного фронта после поражения царской России в 1917 году. Он был прав. Железнодорожные перевозки 1917 года значительно уступали нынешним как по объемам, так и по скорости. В начале июня германские сухопутные силы недопустимо тонкой линией были растянуты вдоль границ гигантской области. Как это видно из приведенной ниже таблицы, завоевания Гитлера, сделанные им во всех направлениях, привели его к необходимости содержать воинские гарнизоны на огромном пространстве. Для Гитлера все направления играли решающую роль, и поэтому он распылял боевую мощь немецких войск тоже во всех направлениях. Необходимость вести войну на два фронта с пугающей скоростью пожирала основное содержание способности Германии продолжать боевые действия.