Сейчас Сталина беспокоило положение фигур на шахматной доске. После того как из-за вероломства англо-американских союзников был потерян Второй фронт, Советский Союз больше не имел права терять хотя бы одну фигуру. Самой главной фигурой в партии был ленд-лиз. Придется обуздать стремление Берии расстреливать английских и американских офицеров из числа советников, по крайней мере до тех пор, пока не будет обеспечена победа. Со дня 22 июня 1941 года, со дня, когда немецкие войска вторглись на территорию Советского Союза и он испытал сильнейший нервный срыв, Сталин прошел большой путь становления военным стратегом и полководцем. К несчастью, этот период становления достался советскому народу ужасной ценой. Сейчас Сталин знал, что к середине 1944 года Советский Союз мало нуждался в помощи Запада в части военной техники и боеприпасов. Советские заводы были эвакуированы и введены в производство в областях, недосягаемых для немецких войск. Теперь они в полном объеме выпускали военную продукцию, и это достижение как по масштабам производства, так и по качеству выпускаемой продукции, по любым меркам является историческим событием. Однако все, до последней капли, советские ресурсы были брошены на обеспечение наиболее острых потребностей Красной Армии. А на все, что касалось не боевых, но других не менее жизненно важных статей обеспечения в условиях военного времени, у Советского Союза не хватало сил. Уже сейчас серьезно страдала от голода та часть населения, которая не состояла в вооруженных силах и не работала на производствах, важных для фронта. Эти проблемы решались посредством военной помощи, поступавшей морским путем из Соединенных Штатов и Великобритании.

Когда в 1942 году стало ясно, что Красная Армия отчаянно нуждается в восстановлении авторитета офицерского корпуса и в утверждении принципа единоначалия, в сочетании с отказом от ставшего бесполезным института политических комиссаров, в армии вновь были введены погоны, по образу и подобию погон царской армии. Именно тогда советское руководство и удивило британцев, попросив миллион метров золотого галуна для новых знаков различия.[192] Теперь же сплошь и рядом те консервы, которые получал и открывал боец Красной Армии, представляли собой говяжью или свиную тушенку из коров, что паслись в штате Техас, или из свиней, выращенных в штате Айова. Американцы поставляли в Россию всю производственную программу грузовиков, выпускаемых компанией «Студебекер Корпорейшн». Это обеспечивало Красной Армии высокую мобильность, которая позволяла ее бронетанковым и механизированным корпусам с большой скоростью проводить глубокие операции на громадных участках фронта. Месячные поставки грузовиков доходили до 11 500 единиц; этого количества машин хватало на то, чтобы обеспечить ими девять пехотных или две танковых армии. На непосредственные нужды армий, принимавших участие в операции «Багратион», было затребовано двенадцать тысяч машин. Теперь подразделения советских войск были оснащены на таком уровне, о каком в предвоенные годы нельзя было и мечтать. В распоряжении фронтов имелись автомобильные бригады, всего 1 275 машин; армии располагали всего 1 200 автомобилями, включая транспортный полк с 348 грузовиками. Еще лучше были обеспечены громадные новые танковые армии: они имели в своем распоряжении 5 340 автомашин.[193]

Зачастую эти армады превосходных и надежных автотранспортных средств ездили на британском горючем, которое поступало из гигантских нефтяных месторождений на Ближнем Востоке. Американские радиостанции и другое оборудование связи соединяли между собой фронты и танковые армии с такой скоростью и эффективностью, которые в предвоенной Красной Армии считали лишь теоретически возможными. Во многих случаях советская пехота шла с боями вперед в сапогах из английской и американской кожи и одетая в форму из английской и американской ткани. То обстоятельство, что при заключении перемирия просоветски настроенные идиоты из правительств Америки и Великобритании смогли отстоять продолжение поставок по ленд-лизу, явилось плодом той многолетней подрывной работы, которую вел Сталин в кругах леворадикальных элит обеих стран. Эту карту нужно разыгрывать очень осторожно: она еще принесет дивиденды в будущем.

Сталин еще раз пыхнул своей трубкой и подождал, пока не воцарится полная тишина.

«Позволю себе напомнить то, что я говорил вам всем в декабре 1941 года, когда фашисты стояли у ворот Москвы. Немцы являются только временным нашим противником. Наш основной противник, наш главный враг — это Соединенные Штаты. Когда перед своей смертью Ленин объявил войну капиталистическому миру, он недвусмысленно признавал, что главным оплотом врагов социализма являются империалистические круги с их центром в Соединенных Штатах. Все это более чем справедливо сегодня».

Сталин знал, что его слушают с огромным вниманием. Но вообще-то его всегда слушали с огромным вниманием. Невнимательные не задерживались надолго в этом мире. Вместе с тем Сталин заметил, что его слушатели выглядят озадаченными. Это хорошо. Тем лучше они усвоят тот урок в области стратегии и политики, который он им сейчас преподнесет.

При этих словах он встал и с силой стукнул кулаком по большому деревянному столу.

«Советский Союз один, ОДИН, без каких-либо союзников завоюет Германию, всю Германию, и сделает ее верным подданным социалистического лагеря. Вся остальная Европа упадет к нашим ногам, как перезрелая груша. Когда эта война закончится, советская власть будет установлена на всем пространстве от Норвегии до Гибралтара и Крита!»[194]

Когда транспортный «Юнкере», в котором летел Роммель, сел на брюхо посреди заболоченного поля, он был больше похож на сито, а не на самолет. Они подлетали к фронту, и эскорт из истребителей люфтваффе был атакован стаей сталинских соколов. Истребители Як-3 были настроены очень решительно, их было втрое больше, чем «фокке-вульфов». Один за другим они продирались сквозь строй «фокке-вульфов» и заходили в атаку на Ju-52, поливая его огнем из своих пушек. В результате атаки загорелся один из моторов транспортного самолета, был убит первый пилот и ранен второй пилот. Тем не менее последний смог из последних сил посадить машину, не разбив ее при этом.[195]

Вместе со своим начальником разведки Геленом и остальными уцелевшими офицерами из его свиты Роммель стал выбираться из самолета. Неподалеку от места их вынужденной посадки отступала на запад танковая рота. Остановился автомобиль, из него выскочил и встал перед пассажирами «Юнкерса» капитан в сильно измятом мундире, на его шее болтался Рыцарский крест. В свои 25 лет капитан считал себя закаленным ветераном, который повидал всякого за три года войны на Восточном фронте. Но ему пришлось признаться, что он никогда еще не видел, как глава Третьего рейха, или как там на прошлой неделе стали называть Германию, вылезает из подбитого аэроплана. Капитан едва успел вытянуться в приветствии, а Роммель уже поднялся с земли и приказал Гелену следовать за ним.

— Капитан, — сказал он, — доложите, где русские подошли к нам ближе всего.

В течение нескольких часов рассказ об этом облетит весь неустойчивый немецкий фронт. Роммель, который только что находился на волосок от гибели, ни о чем другом не думал, кроме как о том, чтобы найти какие-нибудь русские войска и задать им трепку! Вскоре правда о том, что он прибыл в 20-ю танковую дивизию и повел ее жалкие остатки в контратаку, в результате которой был разгромлен русский танковый корпус, который возглавлял преследование отступающих частей, превратилась в легенду и от рассказчика к рассказчику стала обрастать все новыми и новыми подробностями. Действительность же была несколько более скромной. Фактически и танковая дивизия, и танковый корпус русских являлись таковыми чисто номинально и были до предела истощены боями. Но магия самого имени Роммеля творила чудеса в немецких войсках. Казалось, он был везде: в колоннах отступающих войск он появлялся среди солдат, и колонны поворачивали на восток. Геббельс мог умереть, но по-прежнему работала созданная им пропагандистская машина, и она подхватила рассказ о победе под Барановичами. В руках пропагандистов эта победа стала еще одним чудом. Вместе с собой Лис Пустыни привез на Восточный фронт свою магию.