– А почему?

Я заметила, что в глазах Колина мелькнул страх.

– Колин, ты знаешь, у кого твой телефон?

– Нет.

– Колин, тот, кто забрал твой телефон, – очень опасный человек. Если ты скажешь нам, кто он, мы сможем тебя защитить.

– Я же сказал – не знаю.

– Может, поездка в участок освежит твою память?

Колин посмотрел на Эрба и хмыкнул.

– Не думаю. У вас против меня ничего нет.

Я оглянулась. Эрб слизывал большую горку пудры с руки.

– Я проверяю чистоту, – пояснил он. Его подбородок был весь белый.

Колин подошел к двери и открыл ее.

– Можете идти.

– Колин…

– Я знаю свои права. Если я говорю вам «можете идти», вы должны уйти.

– Мы хотим помочь тебе, Колин.

– Ага, как же.

Я протянула ему свою визитку. Он машинально взял ее.

– Если офицер полиции забрал у тебя телефон, подай жалобу. Ты поможешь нам его задержать.

– Да, да, да…

Мы вышли из квартиры.

– Ну ты даешь, Эрб!

– Ничего не мог с собой поделать. Я сладкого уже неделю не ел. Как только попробовал, то не смог остановиться.

Он подтвердил правоту своих слов, тут же высыпав остатки сахарной пудры в рот.

– Ты знаешь, сколько там углеводов?

– Наплевать. На моем языке как будто оргия происходит.

– Во время оргии ты уловил, о чем говорил Колин?

Он кивнул, лицо его стало серьезным.

У этого человека был доступ к моим наручникам, к окружному моргу и к телефону Колина.

Все указывало на то, что убийца служит в полиции.

К несчастью, это все равно не очень помогало. В Чикаго семнадцать тысяч полицейских. В моем участке служит восемьсот полицейских, кроме того, туда заходили полицейские из других участков. У нас бывали копы из пригорода, федералы, адвокаты и государственные служащие.

Эрб, казалось, прочитал мои мысли:

– Может, удастся уменьшить число подозреваемых, если проверим телефоны?

– А какая компания обслуживает Колина?

– «Фонко». Но без санкций они нас до записей не допустят.

– Можно заехать в суд.

Эрб ощупал подбородок в поиске оставшихся на нем калорий.

– Установим слежку за Колином?

Я задумалась. Если Колин заметит за собой «хвост», то может струсить и попытается сбежать. Кроме того, нужны люди, которым можно доверять. Что, если случайно я приставлю к Колину убийцу?

– Нет. Сначала поговорю с помощником прокурора штата. Дело Колина скоро будет рассматриваться в суде.

Мне не хотелось уезжать, так ничего и не узнав, но выбора в общем-то не было. Стоит, пожалуй, предложить Колину помощь в его деле в обмен на информацию. Может, это развяжет ему язык.

– Надеюсь, что это не полицейский, Джек.

Хотелось бы надеяться. Если на полицейских будут смотреть как на врагов, то хрупкий баланс сил может нарушиться. Законы будут нарушать из презрения к нам. Власть не будет признаваться. На офицеров полиции могут даже совершаться нападения.

Я закрыла глаза и попыталась уйти от мыслей о массовых беспорядках.

– Может, мы ошибаемся, Эрб. Может, это вовсе и не полицейский.

Но глубоко внутри я чувствовала – наша догадка верна.

Он наблюдает, как они садятся в спортивную машину и уезжают. Эта сука Дэниелс и ее жирный напарник.

Он выходит из машины и направляется к дому Колина Эндрюса.

Он знал, что они найдут Эндрюса, но не ожидал, что так быстро.

Не важно, просто придется слегка изменить план.

Рядом с входной дверью лежит пустая пластиковая бутылка из-под содовой. Он поднимает ее и входит в дом.

Жарко. Темно. Он вытаскивает из кармана пару латексных перчаток, которые издают хлопающий звук. Они плотно сидят на его больших вспотевших руках.

У него слегка болит голова, но аспирин помогает держать боль под контролем. Он здесь для дела, а не для развлечения.

Но его возбуждение растет.

Он стучит в квартиру Эндрюса.

– Полицейское управление Чикаго.

Тишина. Он стучит снова.

– Откройте дверь, это полиция.

– Вы не войдете без ордера.

Испуганный мужской голос.

– У нас есть ордер, – лжет убийца.

– Просуньте его под дверь.

Он смотрит налево, затем направо. Все чисто.

Отойдя на шаг назад, он выставляет плечо и выносит дверь.

Косяк трещит, как ломающийся тростник. Колин Эндрюс падает на пол, прижимая руки к разбитому носу. Убийца входит и захлопывает дверь с такой силой, что она входит обратно в разбитый косяк.

– Колин, кто там?

Он ухмыляется. Женщина. Этого он не ожидал.

Будет весело.

Колин, лежа на полу, отползает назад, в его глазах застыл ужас.

Он решает пнуть его, но понимает, что не стоит пачкать в крови брюки, и достает пистолет. Это девятимиллиметровый «файрстар», который он прихватил из камеры хранения улик вместе с телефоном Эндрюса.

Оружие приставлено ко лбу Колина.

– Пригласи ее присоединиться к нашей вечеринке.

Колин открывает рот. Но слова не идут.

Рукоятью пистолета он бьет Эндрюса по голове, сильно.

– Зови ее сюда, немедленно!

Слышно бормотание. Колин зовет мать, его слова прерываются всхлипами.

Его мать одета в футболку и джинсы. Она моложе, чем предполагал убийца. И симпатичнее.

– Привет, мама. – Он посылает ей воздушный поцелуй. – Иди посиди на диване. Нам втроем надо кое о чем поговорить.

Она оглядывает пришедшего.

– Что за…

– Мама, сядь! – кричит на нее Колин, по его щекам текут кровь и слезы.

Она кивает, садится.

– Ладненько. Вот, значит, какое дельце. – Убийца улыбается, использовав это уличное выражение. – Я буду задавать вам вопросы. Если я получу ответы, которые мне понравятся, то уйду и никогда больше не вернусь. Если же ответы мне не понравятся, то…

Он бьет Колина пистолетом по лицу, тот падает на пол.

– Мы хорошо друг друга поняли?

Он смотрит на женщину. Ее глаза холодны, но она кивает.

Колин лежит на полу и дрожит. Убийца толкает его ногой.

– Ты знаешь, кто я, Колин?

Колин смотрит на него, кивает.

– Скажи, кто я?

– Когда меня арестовали, вы заперли меня в камере.

– Верно, Колин. А ты помнишь, что я тебе сказал?

Колин глотнул, его адамово яблоко прыгало вверх-вниз, как баскетбольный мяч.

– Вы сказали, чтобы я не прекращал обслуживание телефона.

– Или…

– Или вы повесите мою задницу на ближайшем фонарном столбе.

– Отлично, Колин. Именно поэтому ты сейчас не висишь на столбе перед домом. Но ты ведь не говорил обо мне с копами, так?

Колин быстро качает головой:

– Я ничего не сказал.

– Точно?

– Клянусь, я ничего им не сказал!

– Встань с пола и сядь рядом с мамой на диван.

Колин делает то, что ему велено, и плюхается на диван рядом с матерью. Коп знает, что сломал его. Что он говорит правду.

Он смотрит на часы. Осталось еще немного времени, чтобы повеселиться.

– Эй, мама, а твой сынок мне не врет?

Она обнимает плачущего сына за плечи:

– Колин не врет.

Убийца восхищен ее стойкостью. От этого он возбуждается еще больше.

– Да? Но ведь Колин торгует наркотиками, не так ли? Она гладит Колина по голове, как обычно гладят собак.

– Я слышала, что он говорил, когда приходили полицейские. Он ничего им не сказал.

Полицейский подходит ближе к дивану. Он готов сорваться.

– Вы вроде бы умная женщина. Если хотите остаться в живых вместе с вашим сынком, вам придется кое-что для меня сделать. Понимаете, о чем я?

Мать Колина смотрит на него, кивает.

– У меня в кармане презерватив. Достаньте его.

Ее теплые руки шарят в его штанах.

– Теперь наденьте его мне и приступайте к работе, мама. Осчастливите меня – и я оставлю вас жить.

Она не самая лучшая из тех, кто у него уже был, да и презерватив портит часть ощущений, но она явно лучше, чем его жена-сука.

– Эй, Колин, а твоя мама, кажется, раньше уже этим занималась. У нее есть пара хороших движений.