Как выяснилось позже, я сам был во всем виноват. Я не заметил, что телефонный номер Криса Дентона принадлежит той же телефонной станции, что и номер Карен, который она вписала в свою заявку на кредит. Это была телефонная станция города Медоубрук-Гроув, и Крис Дентон, оказывается, был знаком с Джимом Доу.

Когда я повесил трубку, у меня возникло такое чувство, будто за мной наблюдают. Я поднял взгляд. Передо мной стояла Читра, щурилась и смотрела на меня как-то осуждающе.

— Привет! — сказал я. — Тебя тоже отсюда забирают?

— Да, — ответила она. — Но ты ведь сегодня, похоже, не торговал?

— То есть как это «не торговал»?

— Я тут уже давно. И я видела, как ты вышел из машины, которую вел твой друг. Ты что, ездил купаться?

— Чего?

— На переднем сиденье я видела женщину в купальнике.

В этот самый момент подъехал Бобби на своей «кордобе», и Читра ретировалась обратно в магазин.

Ронни Нил и Скотт уже сидели в машине. Ронни Нил, перегнувшись с переднего сиденья, таинственно нашептывал что-то сидевшему сзади Скотту. Что бы это значило? Ведь Бобби давно уже забирает меня первым.

Хотя какая, в конце концов, разница, кто где сидит? Я ведь все равно собирался уехать и никогда больше не возвращаться. К тому же у меня и так было слишком много проблем для того, чтобы беспокоиться о том, считает ли Бобби меня по-прежнему лучшим продавцом в команде. Первым делом мне нужно было позаботиться о том, чтобы не загреметь в тюрьму за убийство и не погибнуть от руки наркодилеров.

«Кордоба» остановилась возле магазина, и Бобби вылез из машины. Двигатель продолжал работать, и по округе разносился проникновенный голос Билли Айдола, певшего про глаза без лица. Бобби осклабился и отошел за машину. Он распахнул багажник одним движением руки, будто фокусник на сцене. Его голубая рубашка была наполовину расстегнута, а штаны залиты чем-то вроде газированной воды.

— Ну что, надеюсь, ты не только на посылках у Игрока бегал, но и деньги зарабатывал?

Я покачал головой:

— Я продулся.

Бобби закусил нижнюю губу.

— Но я же отправил тебя в лучшие кварталы. Места беспроигрышные — если ты там был, конечно.

— Я почти весь день там проторчал. Просто у меня ничего не вышло.

— Ага, понятно.

— Послушай, ведь я же не специально продулся, — неискренне оправдывался я.

— Так что же произошло?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Не повезло.

— Лемми, невезения не бывает. Человек сам кузнец своего счастья.

Бобби посмотрел на меня очень серьезно: я никогда прежде его таким не видел. Я понял, что он не желает слушать меня. Он печально покачал головой и захлопнул багажник.

— Ладно, ребята, все с вами ясно. Вы орудуете у меня за спиной, хотите надуть меня — вот чем вы занимаетесь. Садись в машину.

Мне пришлось сесть позади вместе с огромным и вонючим Скоттом. Когда мы заберем Кевина, Скотт ни за что не захочет подвинуться, а значит, я окажусь зажатым между ними, и всю дорогу до мотеля мне придется сидеть рядом со Скоттом и вдыхать вонь его немытого тела. И все же я мог успокоить себя тем, что скоро все это закончится, ведь завтра мой последний рабочий день, а в понедельник утром Бобби посадит нас в машину и повезет домой. По пути мы ненадолго остановимся, чтобы еще немного походить от дома к дому, и к двум или трем часам дня во вторник я уже буду у себя. Мне никогда уже не придется продавать книги. Так что еще два захода — и я свободен.

В колонках бряцала мелодия группы «Дженезис», и я постарался сосредоточиться на музыке. Я где-то читал, что когда очень сильно болит голова, от боли можно избавиться, если сконцентрироваться на какой-нибудь другой части тела. Именно это я и попытался сделать: я решил, что если вслушиваться в песню «Дженезис» и сосредоточиться на голосе Фила Коллинза, то, возможно, вонь Скотта не будет доставать меня так сильно.

— Держу пари, ты сегодня продулся, — раздался с переднего сиденья голос Ронни Нила. — А вот я — нет, у меня — двойная взятка!

Я ждал, что Бобби прикажет ему попридержать язык, ведь обсуждать результаты прошедшего дня в машине было не положено, — но Бобби промолчал. Он просто крутил баранку и смотрел прямо перед собой.

— Почему ты не отвечаешь? — спросил Ронни Нил.

Скотт пихнул меня локтем под ребра.

— По-моему, кое-кто задал тебе вопрос, — сказал он и почесал прыщ, цветущий у него на носу.

Но я все равно ничего не ответил: я молча сидел и копил злость.

— Так ты продулся или нет? — спросил Ронни Нил. — Ты же вроде неплохо понимаешь по-английски?

— Ты же знаешь, что нам не положено это обсуждать.

— Что-то я не слышу, чтобы Бобби жаловался.

Я выдержал паузу, давая Бобби возможность высказаться, но он опять промолчал.

— Нам не положено об этом говорить, — повторил я.

— Черт, детка! Ты слишком много думаешь о том, что тебе положено делать, а что нет. Лично я собираюсь отпраздновать свою победу. Двойная взятка — вот здорово! Вместе с премией я сегодня заработал целых шестьсот долларов! Так что я, пожалуй, даже девчонку сниму.

— Супер! — сказал Скотт.

— Что — супер? — одернул приятеля Ронни Нил. — Радуешься, что твой друг снимет себе девчонку? Уж тебе-то ничего не светит. Кто захочет трахаться с жирным шепелявым хреном вроде тебя?

Скотт только рассмеялся в ответ.

— Как думаешь, за сколько баксов Читра согласится со мной перепихнуться? — спросил Ронни Нил. — Ну за сколько, скажи?

— Да я думаю, она и так согласится, — ответил Скотт. — Говорят, эти индианки только и думают, с кем бы потрахаться. Это все от точек, которые они на лбу носят. У нее, правда, нет точки, но все равно один хрен.

— Захлопни хлебало! — ответил Ронни Нил. Но, подумав немного, добавил: — Да, это уж точно — только и думают, с кем бы потрахаться. Я тоже об этом слыхал.

Когда мы подъехали к мотелю и выбрались один за другим из машины, Бобби придержал меня, положив руку мне на плечо. Он посмотрел вслед Скотту и Ронни Нилу, за которыми добродушно проковылял Кевин, отчаянно пытавшийся принимать участие в общей беседе и, казалось, не замечавший, что Ронни Нилу и Скотту плевать на него с высокой колокольни.

— Подожди минутку, — сказал Бобби, — я хочу с тобой поговорить.

Я вздохнул.

— Извини. Завтра я постараюсь не подвести, — сказал я, прекрасно понимая, что вру. Завтра я снова продуюсь, потому что даже не попытаюсь ничего продать.

— Не в том дело, — ответил Бобби. — Я хочу знать, что происходит между тобой и Игроком.

Если бы не темнота, Бобби заметил бы, как я испугался.

— Ничего не происходит, — сказал я, стараясь подобрать слова, которые бы его убедили и успокоили, так чтобы ему и в голову не пришло обсуждать эту тему с самим Игроком.

— Не надо мне лапшу на уши вешать. Сегодня утром мне казалось, что Игрок повесить тебя готов, а теперь вы с ним лучшие приятели и ты бегаешь у него на посылках. К тому же он требует, чтобы я позволял этой парочке бабуинов — Ронни Нилу и Скотту — делать все, что им заблагорассудится. Лем, он велел мне отправлять их в любые кварталы, в которые они захотят, обращаться с ними как с королевскими особами. Разумеется, я сделаю все, как он сказал, но я хочу знать зачем и почему.

— Но я тоже ничего не понимаю.

— Да брось, Лем, я же все про тебя знаю. Ты собираешься в университет, через год с небольшим будешь готовиться к экзаменам и водить к себе в общежитие девиц. А я останусь здесь. Это моя работа, и я не хочу от нее отказываться. Я зарабатываю здесь деньги, и мне это нравится, потому что я хорошо делаю свою работу.

— Я знаю.

— Тогда зачем ты подставляешь меня?

— Чем? Тем, что я продулся?

— Я о другом, ты же понимаешь. Игрок мной недоволен, и я никак не могу понять, как это связано с тобой. Ты должен объяснить мне, что происходит, потому что я не хочу потерять эту работу. Я слишком много лет на нее потратил. Два года я трудился, чтобы стать начальником команды, и могу продвинуться еще дальше, но для этого нужно, чтобы Игрок был мной доволен. Так что объясни мне, пожалуйста, что происходит.