Она покачала головой:

— Ну ладно. Давай я тебя подвезу.

Минуту я колебался: Мелфорд был где-то поблизости. С другой стороны, что он сделал для меня, кроме того что откровенно подставил и бросил на произвол судьбы? Возможно, он ничего не видел и не знал, что здесь происходит, — но это значит, что он не тот человек, на которого можно полностью положиться. Я рассудил, что в любом случае имею полное право умыть руки.

Мне хотелось поскорее уехать со свинофермы, поэтому я попросил женщину-полицейского подбросить меня до мотеля. Залезая в ее машину, я думал о том, что сейчас мне меньше всего на свете хочется оказаться в полицейской машине — хоть на переднем, хоть на заднем сиденье. Но когда мы проезжали по дороге, я заметил машину Джима Доу, спрятанную за деревьями, и понял, насколько правильно сделал, приняв предложение подвезти меня. Женщина-полицейский — офицер Томс, как было указано на ее значке, — решила, что ей лучше действовать деликатно. Она дала мне носовой платок, и хотя кровь из носа у меня уже не шла, я хорошенько вытер его, потому что не хотел показаться невежливым. Женщина ни разу не обернулась в мою сторону, и, так как глаза ее были скрыты за зеркальными солнечными очками, трудно было сказать, смотрит ли она на меня.

— У тебя, кажется, серьезные проблемы? — спросила она.

— Нет, уже нет.

— А вот и да.

— Почему вы так думаете? — Я постарался, чтобы мой голос звучал невозмутимо.

— Потому что ты подвергся жестокому обращению со стороны блюстителя порядка, а потом заявил, что хочешь об этом просто забыть. По своему опыту, могу тебе сказать, что только те, кто не в ладах с законом, готовы смотреть сквозь пальцы на то, как полицейский превышает свои полномочия.

Я пожал плечами, а затем ложь полилась рекой. Я никогда не был борцом за правду, но и отъявленным лгуном тоже не был, однако чувствовал, что с каждым разом ложь дается мне все легче.

— Я просто боюсь этого парня. Пусть он лучше забудет, что я вообще существую. А если я попытаюсь прибегнуть к помощи закона, то точно ничего не выиграю. Я просто хотел, чтобы он оставил меня в покое, и вы мне в этом помогли.

— Интересно, что ему все-таки было нужно?

Я понял, что этот вопрос адресован не мне, так что, к счастью, не пришлось объяснять ей, что Доу нужно было спрятать несколько трупов и разыскать кучу денег.

— Мы уже несколько месяцев пытаемся получить разрешение на обыск этой фермы, — сказала она, — но, думаю, у Доу есть связи в суде. Судьи твердят нам, что у них нет резонного основания обыскивать ферму, но я ни хрена не верю, будто он здесь просто свинок разводит.

Я хотел было ответить, что ничего об этом не знаю, но тут у меня возникла более удачная идея: я решил воспользоваться стратегией Мелфорда.

— А вы как думаете, что он тут затевает?

Она посмотрела на меня, но глаза ее по-прежнему скрывались за непроницаемыми очками, так что я не мог разгадать выражения ее лица.

— Тебе-то что за дело?

— Я просто пытаюсь поддерживать светскую беседу с приятным человеком — с офицером полиции, который меня спас.

— Твое счастье, — ответила она.

— Что — мое счастье?

— Что ты сказал «с офицером полиции». Обычно говорят «с полицейской женщиной», будто я Энджи Дикинсон [Дикинсон Энджи (Angie Dickinson, p. 1931) — американская актриса, прославившаяся главной ролью в криминальном телесериале «Полицейская женщина» (1974–1978)] или что-то вроде того.

— Пока мы не научимся выражаться тактично по отношению к противоположному полу, настоящего равенства между нами не будет, — сказал я.

Офицер Томс снова посмотрела на меня:

— Ты совершенно прав.

Я никогда в жизни не видел скептически отъезжающей машины, но машина офицера Томс отъехала именно так. Бросив на меня последний, полный подозрения взгляд, женщина-полицейский уехала прочь.

Итак, я снова оказался в мотеле. Не было еще и двух часов пополудни, и я не знал, куда девать оставшееся время. И тут мне в голову пришла великолепная идея: ведь можно же подняться в свой номер и поспать несколько часов, а проснувшись, прогуляться до «Квик-стоп» и объявить, что продулся вчистую. Я могу сократить для себя этот долгий и скучный день и в то же время надежно спрятаться от всех этих голодранцев, преступных полицейских и гуманных убийц.

Я поднялся по лестнице к себе в номер. С каждым шагом меня все более окутывало сонное удовлетворение. По пути я встретил Ладжвати Лал, жену Самина. Она катила по балкону, шедшему вдоль всего этажа, свою тележку с приспособлениями для уборки, и лицо ее было бесстрастно, неподвижно и покрыто морщинами. Когда я, проходя мимо, помахал ей рукой, она улыбнулась мне в ответ.

— Здравствуйте, миссис Лал! — сказал я, чувствуя себя поистине интеллигентным человеком, оттого что дружески поприветствовал иммигрантку, зарабатывающую себе на хлеб уборкой чужих постелей.

Она приветливо кивнула мне:

— Надеюсь, у тебя больше не будет неприятностей.

У меня засосало под ложечкой: откуда она знает?

— Неприятностей? — переспросил я упавшим голосом.

— Муж мне все рассказал. Эти мальчишки очень злые, — ответила она с сочувственной улыбкой.

Я вздохнул с облегчением:

— Я ему очень благодарен за помощь.

— Да уж. Когда у него крикетная бита в руках, он чувствует себя настоящим героем, — ответила она. — Но думаю, он был только рад, что появился повод проучить этих молодчиков.

Я попросил миссис Лал еще раз поблагодарить мужа от моего имени. Оказавшись наконец в своем номере, я включил кондиционер и присел на край свежезастеленной кровати. Тишина, спокойствие, полумрак комнаты, освещенной лишь скудными лучами, пробивавшимися сквозь опущенные красновато-оранжевые занавески, — все это показалось мне неописуемой роскошью. Наконец-то я высплюсь.

Сбрызнув лицо водой и стерев с него остатки крови, я с радостью отметил, что уже не похож на человека, которого недавно избили: осталась только маленькая красная ссадина. Я повалился на кровать прямо в одежде, вытянул руки вдоль туловища и уже совсем было приготовился уснуть, но тут же снова сел. Как можно спать, если меня могут заподозрить в убийстве? Если меня в конце концов арестуют, будут пытать, приговорят, а потом посадят в тюрьму до конца жизни, я буду вечно себя проклинать за то, что потратил это драгоценное время впустую — время, за которое мог бы… А что бы я, собственно, мог?

Наверное, попытаться выяснить, какого хрена, собственно, происходит. Мелфорда, похоже, волновал прежде всего вопрос: кому принадлежало третье тело, но меня эта проблема беспокоила гораздо меньше. Мне казалось, что важнее узнать, какое отношение имеет ко всему этому Игрок. Загвоздка была в том, что я-то знал о причастности Игрока к этому делу, а Мелфорд — нет. Хотя Мелфорда в расчет можно не принимать, потому что, насколько я мог предположить, в этот момент он валялся на заднем сиденье патрульной машины Джима Доу с расквашенным носом и крепко стянутыми за спиной руками.

А я тем временем находился в мотеле, и Игрока здесь не было. Мне пришло в голову, что такая ситуация открывает передо мной просто бесценные возможности.

Я встал и медленно вышел из комнаты. На другом конце балкона я заметил тележку Ладжвати, но самой Ладжвати рядом не было. Я двинулся вперед по балкону прогулочным шагом, прилагая все усилия, чтобы не выглядеть ни испуганно, ни воровато. Поравнявшись с тележкой, я убедился в том, что удача на моей стороне: сбоку висела связка запасных ключей — тех самых, которые Ронни Нил и Скотт в свое время украли, чтобы пошарить по чужим номерам. Если я возьму один из них, Ладжвати этого ни за что не заметит, а если и заметит, точно не заподозрит меня.

Из распахнутой двери ближайшего номера доносился звук текущей воды, но когда я заглянул туда, то Ладжвати не увидел — только ее ногу, обутую в белую тапочку, которая высовывалась из-за двери, ведущей в ванную: видимо, Ладжвати мыла раковину. Непринужденным жестом я снял с крючка один из ключей и двинулся дальше.