Чувствовала я себя вполне сносно и в обмороки падать совсем не собиралась… но никто меня не спрашивал, когда я, увешанная продуктами по самые уши, чуть не скатилась по лестнице. Меня подхватили… под больные ребра. От болевого шока я вскрикнула и провалилась в порядком уже надоевшую черную пропасть…

Длинная лестница из белого мрамора витками тянулась прямо в небо, причудливо изгибаясь и лавируя меж горных пиков со снежными шапками и легких облаков. Мои босые ноги ступают по холодным ступеням, белое одеяние плавными волнами окутывает хрупкую фигуру, развиваясь на ветру. Спине было непривычно тяжело, как будто я несла на ней мешок с мукой. Я попыталась посмотреть за спину и мои глаза расширились от удивления… лучше бы это был мешок. За спиной у меня было два огромных белых крыла, светившиеся мягким золотым светом.

Снова крылья? Откуда они у меня? Я взметнулась вверх по лестнице в поисках ответа. Лестница оканчивалась небольшой площадкой. Два существа стояли там и о чем-то громко спорили. Существами я их называю из-за наличия гигантских, хищных крыльев, а еще они были зеркальными отражениями друг друга. Правда было одно различие — взгляд. Глаза были одинаковыми, небесно голубыми, но один смотрел на меня изучающим и колючим взглядом, второй — обеспокоенным… кто они?

— Что? — я открыла глаза и увидела перед собой лицо того самого наглеца, он меня преследует что ли? — Какого фига ты тут делаешь?!!

— Ты всегда так встречаешь своих спасителей? — усмехнулся он, запуская пятерню в свои льняные волосы. — Ты едва с лестницы не полетела.

— Ты не ответил на мой вопрос, — сказала я, но обнаружив себя сидящей на холодном полу, попыталась встать, что получилось у меня со второй попытки.

— Может я хотел проверить, жива ли ты еще, — протянул он, перекачиваясь с пятки на носок, спрятав руки в карман.

— Пока жива, как видишь — проворчала я, отряхивая джинсы.

— Пока? — одна его бровь причудливо изогнулась, явно выражая иронию.

Где только мой адрес откопал? — я копалась в карманах куртки в поисках ключей.

— В деканате взял, — он пожал плечами.

— В деканате?!! — от удивления ключи из моих рук упали на пол, громко звякнув.

— Максим Валерьевич с превеликим удовольствием помог мне в этом, — Сказал он.

— Ээээ… — интересно, у меня глаз не дергается? Что бы наш декан «с удовольствием» с кем то чем то поделился, надо быть не менее чем президентом.

— Вот, он подал мне ключи, а сам поднял мои пакеты. Я только хотела возмутиться, как открылась соседняя дверь и, в промежуток между косяком и дверью, высунулась противная рожа соседки, первой сплетницы района. Вытянувшаяся физиономия работницы языка и телефона, не предвещала мне ничего хорошего.

— Лиииночка… — ее дребезжащий голос и противная манера вытягивать гласные, заставила нас вздрогнуть. — А что ты тут деееелае…

Наглый тип не успел заметить, как дверь была открыта и он был насильно впихнут в квартиру.

— Я тут репетитора наняла, а время деньги, — с этой отмазкой, я вломилась в квартиру и громко хлопнула дверью перед любопытным носом соседки. — Что ж у тебя за привычка такая, жизнь мне портить, а?

— В смысле?..

— Теперь у меня под дверью засядет отдел нравов, собранный со всего подъезда… бдящие за жизнь молодежи старушки, которым кроме этого заняться то и нечем.

— Чего? — видимо с таким «спецназом» он никогда раньше не встречался, а за дверью были слышен стук открывающихся дверей, тихие шаги по лестнице и шорох у замочной скважины.

— На прошлой неделе, Ленку с третьего этажа е парень провожал, в щеку поцеловал, так эти мегеры такой слух пустили, что бедняга тихо вешается.

— Ничего себе, — присвистнул он.

— Теперь до четырехчасового сериала они будут караулить тебя у двери, что бы устроить расспрос с пристрастием, — я плотоядно улыбнулась. — Пойдешь?

— Издеваешься?! — на этот вопрос я нагло кивнула и прошла в комнату, скинув кроссовки в коридоре. Похоже он не на шутку испугался, т. к. повинуясь моему жесту, молча(!) разулся, положил пакеты на кухню и огляделся. Он подивился моей коллекции маленьких картин и зарисовок, я умолчала, что половина из них вышли из под моего карандаша. — Уютно у тебя здесь.

— Конечно, я три стипендии на обои и краску потратила, — о том как я материлась, делая в квартире ремонт в одиночку, измазавшись клеем и краской…

— Одна живешь?

— А что не видно? — я запихала в холодильник продукты.

— Характер никого не привлекает? — съехидничал он развалившись на мягком уголке.

— Да, измельчал род людской, — пафосно продекламировала я, ставя чайник на плиту. — Бояться мужики ответственности, вот и приходиться женщине самой в горящую избу лезть и коней на скоку останавливать!

— А вот с этим можно поспорить, — обиженно протянул мой собеседник.

— Делать мне больше нечего? — я, наверное, с ума сошла впустив его в свою маленькую крепость. Хотя, если из двух зол выбирать, то я лучше часик во вражьем обществе проведу, нежели в обществе «отдела нравов». — Ты лучше представься. Врага надо знать в профиль, в анфас и по имени отчеству!

— Почему врага? — возмутился он.

— А кто мне всю жизнь испоганил? — спросила я, он же сделал вид, что смутился.

— Я Андрей, — сказал он, а что, ему подходит.

— Ну типа приятно, — усмехнулась я. — Что целый час делать будем?

— Знакомиться, — предположил он.

— Нееее… — я скривила рожицу. — Хотя… Нет, не пойдет… О, ты готовить умеешь?

— А ты? — что за дурацкая привычка вопросом на вопрос отвечать?

— Я то умею, но мне, честно говоря, лень! — я с издевательской ухмылочкой похлопала его по плечу. — Ты провинившийся, так что готовь, а я пока переоденусь.

С этими словами я подхватила пакет из аптеки и потопала в свою спальню. Прикрыв дверь, я достала лекарства и тугие бинты, это те что эластичными называются. Сняв рубашку и оставшись в джинсах и коротком топе, я оглядела слегка припухшую зону ребер, кровоподтек, величиной с арбуз, переливался всеми цветами радуги. Морщась от боли я обработала поврежденное в бою место специальной мазью с труднопроизносимым названием. Н-даааа… благодарить своих родичей за тонкокостную фигуру, доставшуюся мне в наследство явно не стоило. Почему женская комплекция настолько хрупка, а у меня вдвойне хрупка, аристократическая(Правда это было довольно давно и не правда). Чтоб их всех! Я размотала бинт и мрачно осмотрела сие средство для мумифицирования моей персоны. Вопрос: как мне в него замотаться? Причем сделать это надо довольно туго, а это поверх синяка и двух сломанных ребер! Иначе буду ходить кривая, а это ни есть гуд.

Почертыхавшись с десяток минут, я умудрилась сделать один нахлест, но при затягивании взвыла в голос от адской боли.

— С ума сошла? — Андрей, увидевший меня согнувшуюся на кровати и тихонько подвывающую на одной жалкой ноте, подбежал ближе и присел рядом. А уж заметив яркий окрас моих ребер, округлил глаза, словно они у него на девятом месяце беременности. — У тебя же ребра сломаны!

— Уууууууууууу… сгинь извращенец! Достал со своей так называемой помощью. — Я посмотрела ему в глаза, — И не смотри на меня с таким выражением лица! Не надо мне твоего милосердия, сама управлюсь!

— И что ты ворчишь, как побитая собака? — он лишь покачал головой.

— А ты не строй из себя ангела спасителя! — сказала я, пытаясь подняться. — Ты все делаешь с такой миной, что даже противно становится.

— Ну спасибо…

— Всегда пожалуйста, — прервала его я.

— А то что ты без помощи умереть от болевого шок ты не подумала? Тебе себя не жалко? — возмутился Андрей.

— Не жалко, — и это правда, себя я никогда не жалела. — И что?!

— Хватит дурью маяться, сказал он, усаживая меня вертикально. — Дай бинт.

— А скальпель тебе не дать? — мне, почему-то, нравилось видеть, как маска невозмутимости сползает с его холеного лица.