Во время практики дзадзэна наше сознание всегда следует за дыханием. Когда мы вдыхаем, воздух входит во внутренний мир. Когда выдыхаем – выходит во внешний мир. Внутренний мир безграничен, внешний мир также не имеет пределов. Мы говорим «внутренний мир» или «внешний мир», но в действительности есть только один мир. В этом беспредельном мире наша гортань подобна вращающейся двери. Воздух входит и выходит, как многочисленный поток людей в здание через вращающуюся дверь. Если вы подумали: «Я дышу», то это «Я» здесь лишнее. Нет тут вас, говорящего «Я».

Если ваше сознание в достаточной степени очищено и успокоено, чтобы следовать за этим действием, то исчезает все: «Я», мир, сознание и тело, только вращающаяся дверь остается.

Таким образом, когда мы практикуем дзадзэн, все что есть– это движение дыхания, но мы осознаем это движение. Вам не следует рассеивать внимание. Но, в то же время, осознавать движение – не значит осознавать вашу маленькую самость, но вашу универсальную природу или природу будды. Этот род осознавания очень важен, ибо мы обычно столь однобоки. Наше обычное понимание жизни дуалистично: вы и я, это и то, хорошее и плохое. Но в действительности эти дискриминации в своей сути есть осознавание универсальной сущности. «Вы» – означает осознавать универсум в форме вас, а «Я» – означает универсум в форме меня. Вы и Я – это всего лишь вращающиеся двери. Этот вид понимания очень важен. Это даже нельзя называть пониманием; это в действительности представляет собой истинный опыт жизни через практику дзэн.

Так, когда вы практикуете дзадзэн, нет идеи времени или пространства. Вы можете сказать: «Мы начали сидеть в четверть шестого в этой комнате». В этом случае у вас есть идея времени (четверть шестого) и пространства (в этой комнате). Но реально все, что вы делаете – это сидите и осознаете универсальную активность. И это все. В один момент вращающаяся дверь открывается в одну сторону, в другой момент – в противоположную. Момент за моментом каждый из нас повторяет эту активность. Тут нет идеи времени или пространства. Время и пространство становятся едины. Вы можете сказать: «Я должен сделать это сегодня», но в действительности нет никакого сегодня. Мы делаем дела одно за другим. И это все. Нет такого времени как «сегодня» или «один час», или «два часа». В час дня вы съедите свой ленч. Есть ленч означает в сути час дня. Вы будете где-то, но это место не может быть отделено от часа дня. Для того, кто действительно воспринимает жизнь, эти понятия едины. Но, когда мы устаем от жизни, мы можем говорить подобным образом: «Мне не следует идти в это место. Может быть, было бы лучше сходить в какое-нибудь другое место на ленч. Это место не столь хорошо». В вашем сознании вы создаете идею места, отделенного от действительного времени.

Или вы можете сказать так: «Это плохо, поэтому мне не следует делать этого». В действительности же, когда вы говорите: «Мне не следует делать этого», вы делаете неделание в этот момент. Таким образом, у вас нет выбора. Когда вы разделяете идею времени и пространства, вы чувствуете, что как бы имеете выбор, но в действительности вам необходимо делать что-то или делать неделание. Неделание чего-либо – есть делание чего-либо. Плохое или хорошее лишь в вашем сознании. Так, не следовало бы говорить: «Это хорошо» или «Это плохо». Вместо того, чтобы говорить: «Плохо», следовало бы говорить: «Неделание»! Если вы думаете: «Это плохо», то это в какой-то степени приводит вас в замешательство.

В сфере чистой религии нет смешения времени и пространства или хорошего и плохого. Все, что нам следует делать, это делать то, что необходимо само по себе. Что бы это ни было, нам следует делать это, даже если это – неделание чего-то. Нам следует жить в данный момент. Таким образом, когда мы сидим, мы концентрируемся на нашем дыхании и становимся вращающейся дверью, и делаем то, что следует делать, то что должны делать. Это и есть практика дзэн. В этой практике нет замешательства. И если вы определите для себя этот образ жизни, вам никогда не грозит более замешательство.

То-дзан, знаменитый мастер дзэн, сказал как-то: «Голубая гора – отец белой тучи. Белая туча – сын голубой горы. Весь день они зависимы друг от друга, не будучи зависимыми один от другого. Белая туча всегда белая туча. Голубая гора всегда голубая гора». Это чистая и ясная интерпретация жизни. Очень многое может быть подобно белой туче и голубой горе: мужчина и женщина, учитель и ученик. Они зависят друг от друга. Но белую тучу не должна волновать голубая гора, а голубую гору – белая туча. Они абсолютно независимы, но, однако, и зависимы друг от друга. Так мы живем и практикуем дзадзэн.

Когда мы по-настоящему становимся самими собой, мы становимся вращающейся дверью и как зависимыми, так и не зависимыми от всего. Без воздуха мы не можем дышать. Каждый из нас находится в самом центре мириада миров. И мы всегда находимся в центре мира, момент за моментом. Таким образом, мы вполне зависимы и не зависимы. Если вы переживаете подобного рода опыт, если вы так существуете, вы обладаете абсолютной независимостью; вас ничто не беспокоит. Таким образом, когда вы практикуете дзадзэн, ваше состояние следует сконцентрировать на дыхании. Этот вид активности есть фундаментальная активность универсального бытия. Без такого опыта, такой практики невозможно достичь абсолютной свободы.

Если вы отправитесь в Японию и посетите там монастырь Эйхейджи, то не успеете вы войти в него, как увидите маленький мостик, который называют Ханшаку-кье, что означает «мост вполовину наполненного ковша». Когда-то Доген-дзэнджи черпал воду из реки, используя лишь половину наполненного ковша, а оставшуюся половину возвращал в реку, не выплескивая воду.

Вот почему мы зовем этот мост Ханшаку-кье, «мост вполовину наполненного ковша». В монастыре Эйхейджи, при умывании мы наполняем лишь 70% тазика. А после завершения процедуры умывания мы выливаем воду по направлению к своему телу, а не от него. Тем самым мы выражаем уважение воде. Такого рода практика не основывается на желании быть экономным. Трудно до конца понять, почему Доген возвращал половину воды в ковше в реку. Подобная практика уже за пределами нашего мышления. Когда мы чувствуем красоту реки, когда мы одно целое с ней, мы, сами того не замечая, поступаем так же, как Доген. Так поступать есть наша истинная природа. Но в случае, если наша истинная природа покрыта идеями экономии или эффективности, поведение Догена не имеет смысла.