Сражение за Теночтитлан. Рисунок из ацтекской рукописи.

Наступила пора жатвы – и урожай повсюду снимали под охраной испанских и тлашкаланских мечей. При этом нередко разыгрывались настоящие сражения. «Жатвами с боем» прозвали их испанцы.

Даже в своей основной опорной базе – городе Тескоко – испанцы чувствовали себя далеко не в безопасности. Так, например, трижды делались попытки поджечь бригантины, которые здесь собирались. И Кортес знал, что к этим поджогам причастны не только лазутчики из Теночтитлана, но и местные жители.

Но временные поражения и неудачи не могли изменить общей картины. Кольцо блокады всё теснее сжималось вокруг столицы. Один город за другим переходил в руки Кортеса. Часто это были уже не города, а развалины городов, сожженных и разграбленных испанцами, покинутых жителями. Но они, эти опорные базы, ранее верно служившие столице ацтеков, уже не могли помогать Теночтитлану, не могли снабжать его продовольствием, людьми, вооружением.

А Кортес и его армия ни в чем не испытывали недостатка. Его склады ломились от захваченного у местных жителей зерна и других продуктов. Много было награблено также золота и драгоценностей. Силы экспедиционной армии возросли: к порту Вера-Крус прибыло еще три корабля, на борту которых находилось более двухсот пехотинцев и восемьдесят кавалеристов.

Среди прибывших были также королевский казначей, призванный охранять интересы государства, и доминиканский монах с объемистыми тюками, заполненными папскими индульгенциями (грамотами об отпущении грехов). Римский папа авансом прощал все возможные проступки и прегрешения христианским воинам, истреблявшим «язычников».

Эти индульгенции оказались ходким товаром. Каждый испанец, руки которого были обагрены в крови, поспешил приобрести их, чтобы на том свете попасть в рай. И предприимчивый служитель церкви был вполне вознагражден за свое усердие. Он вернулся домой богатым человеком, превратив легкие исписанные листки в тяжелые золотые слитки.

Свежие подкрепления, полученные Кортесом, очень способствовали успеху боевых операций. Они не прекращались ни на один день. А в это время полным ходом шли земляные работы в городе Тескоко. После двух месяцев напряженного труда восьми тысяч землекопов канал был построен. Он был достаточно глубок и широк, чтобы удержать на себе испанские бригантины. Берега канала строители укрепили сваями. Так как уровень озера Тескоко был ниже уровня местности, откуда шел канал, пришлось соорудить несколько шлюзов. Конструкция их была самой простой, ибо после спуска судов в озеро эти сооружения не предполагалось больше использовать.

Два месяца шла ожесточенная борьба за дальние, а затем и за ближние подступы к столице Мексики.

Испанцы и их союзники сражаются с индейцами. Рисунок из древнемексиканской рукописи.

С отчаянным мужеством ацтеки защищали каждую пядь родной земли. Сколько раз, когда испанцы и их союзники продвигались по ущельям, на них с горных высот скатывались огромные валуны, опустошая их ряды, увлекая в пропасть неосторожных! Сколько раз, захватив какой-нибудь город, полчища Кортеса вынуждены были затем поспешно покидать его, спасаясь от яростных контратак ацтеков! Сколько раз внезапно, как из-под земли, вырастали перед испанцами и тлашкаланцами тысячи ацтекских пирог, когда их менее всего ожидали!

И всё же кольцо блокады неумолимо сжималось вокруг Теночтитлана. И испанцы уже явственно видели очертания столицы, видели громаду Большого Теокалли и другие памятные им места. Они подошли к дамбам и акведуку, связывавшему город с сушей…

Когда бригантины были спущены в озеро, всё было подготовлено к тому, чтобы по сигналу Кортеса начать наступление на столицу.

Но перед самым наступлением случайно среди испанских солдат открылся заговор против Кортеса и его ближайшего окружения. Возглавлял его Антонио Вильяфана – один из солдат Нарваэса.

Мы помним, что петиция, подписанная после страшной «Ночи печали» сотнями испанцев, жаждавшими вернуться на родину, ни к чему не привела. Кортес оставил без внимания требования солдат и вынудил их остаться. Но самая железная дисциплина не могла искоренить недовольства – она лишь загнала его внутрь.

Сейчас, когда завершалась подготовка к генеральному наступлению на столицу, многие солдаты с содроганием и ужасом думали о предстоящих боях. Они знали, что новый правитель ацтеков – племянник Монтесумы, молодой и предприимчивый Куаутемок – совсем не похож на своего дядю и менее всего склонен идти на примирение с испанцами. Он даже не ответил на мирные предложения Кортеса.

Перед солдатами Нарваэса маячила судьба их соотечественников, бесславно погибших при переходе через дамбу или принесенных в жертву богу войны Уицилопочтли… Они не хотели больше уподобляться баранам, ведомым на заклание. Они знали, что, пока Кортес жив, он не откажется от своих честолюбивых планов. И недовольные решили: Кортес должен умереть. И с ним должны разделить эту участь все его ближайшие помощники.

Так созрел заговор. Роли были распределены заранее. Когда Кортес после очередного похода вернется в Тескоко и станет, по своему обыкновению, пировать с друзьями, надо на них напасть и заколоть всех кинжалами.

Уже были авансом розданы все командные посты, которые достанутся заговорщикам после устранения Кортеса и его приближенных. Был также разработан подробный план дальнейших действий. Цель его – возвращение в Вера-Крус, а оттуда – на Кубу.

Но среди заговорщиков нашелся малодушный, который выдал Кортесу весь план Вильяфаны перед самым его осуществлением.

Не теряя ни минуты, Кортес созвал два десятка преданных ему солдат и офицеров, захватил Вильяфану и судил его военно-полевым судом, в котором сам председательствовал.

Вильяфану повесили на окне дома, в котором он жил.

У него был найден список участников заговора. Но Кортес больше никого не тронул. Ознакомившись со списком, он убедился, что в числе его противников было много храбрых солдат и офицеров, которые еще могли сослужить хорошую службу в боях за Теночтитлан. Казнить их – значило лишиться хороших бойцов и восстановить против себя большую часть войска. И Кортес объявил, что остальных участников заговора «не удалось обнаружить…»

Выступая перед войсками, Кортес лицемерно заявил, что «не припомнит случая, чтобы он кого-нибудь обидел и оскорбил».

– Если у кого-нибудь из вас есть ко мне претензии, – продолжал он, – то каждый может сейчас открыто о них заявить. Я сделаю всё, что от меня зависит, дабы выполнить все справедливые требования.

Желающих «заявить претензии», разумеется, не нашлось. Никто не хотел разделить с Вильяфаной его жалкую участь… После Вильяфаны пришла очередь Хикотенкатля-младшего. Он активно участвовал во всех наступательных операциях испанцев, предводительствуя большим отрядом тлашкаланцев. Известный своей храбростью, этот военачальник оказал большие услуги Кортесу. Хикотенкатль неизменно появлялся в самых опасных местах, воодушевляя личным примером тлашкаланцев.

Но в день, намеченный к генеральному наступлению, Хикотенкатля не оказалось на месте. Без спроса и разрешения он покинул лагерь и отправился в родную Тлашкалу. Посланные вдогонку гонцы Кортеса не могли убедить его вернуться обратно.

До конца раскусив коварные планы Кортеса – руками индейцев истреблять и порабощать индейцев, чтобы самому впоследствии вершить судьбами всех стран Центральной Америки, – Хикотенкатль-младший наотрез отказался продолжать войну с ацтеками. Он убедился, что был прав, когда настаивал перед правителями Тлашкалы на заключении союза с Теночитланом. Если бы его послушали, Кортес не повелевал бы такой армией, не был бы хозяином такой огромной территории, не поработил бы тлашкаланцев и ацтеков.