Между тем передовые отряды, среди которых находился и Кортес, под градом стрел и камней, летевших с обеих сторон плотины, достигли второго пролета и недоумевали, почему задержался переносный мост. Но вот пришла печальная весть, что моста уж нет и не будет, – его захватили ацтеки.

Возгласы отчаяния и страшные проклятия посыпались со всех сторон. Паника овладела и солдатами, и офицерами. Все инструкции Кортеса и его четкие указания, данные перед уходом, были мгновенно забыты. Дисциплина перестала существовать. Каждый думал лишь о своем спасении.

Задние нажимали, теснили стоявших впереди, и многие из них полетели в воду. Другие сами бросались в озеро и, цепляясь за бревна, доски, хвосты лошадей, пытались достигнуть второго берега. Но там их уже ждал неприятель…

Только самые бесстрашные и отчаянные пролагали себе путь вперед, другие же. скатывались обратно в озеро, тонули, попадали в плен и гибли под ударами ацтекских палиц.

В панике многие испанцы побросали свои копья и мечи и пытались вплавь перебраться на другую сторону пролома. Куитлауак распорядился подобрать брошенное оружие и пустить его в ход против испанцев.

…Второй пролом в плотине был в конце концов кое-как завален трупами лошадей и воинов, ящиками с золотом, повозками, тюками материй, и те, кто уцелел, переправились на последний участок плотины.

Третий пролом оказался самым широким. Преодолеть его можно было только вплавь. Кортес и несколько офицеров первыми бросились в воду, чтобы показать пример остальным. Но золото, с которым многие солдаты Нарваэса не решались расстаться даже в минуту смертельной опасности, сыграло с ними дурную шутку. Оно связывало их по рукам и ногам, заставляло колебаться, раздумывать вместо того, чтобы действовать. Тех же, кто понадеялся на свое умение плавать, золотые цепи и слитки неудержимо влекли в пучину.

В этом месте озеро оказалось очень глубоким, и спастись удалось немногим.

Всю ночь на разных участках плотины шла жесточайшая битва. И лишь с рассветом уцелевшие испанцы и их союзники тлашкаланцы оставили позади злополучную плотину и выбрались на берег. Смертельно усталые и измученные, покрытые ранами, забрызганные кровью, в одежде, превращенной в лохмотья, они оглянулись вокруг себя – и ужаснулись'

Армия Кортеса перестала существовать. Две трети ее полегло в боях, потонуло или было захвачено в плен. Погибли лучшие боевые офицеры и солдаты, почти вся кавалерия, большая часть личного оружия, провиант, обмундирование, знамена. Ничего не осталось и от богатств, награбленных Кортесом и его головорезами. Носильщики тлашкаланцы были среди первых жертв «Ночи печали».

Ацтеки собирают трофеи после разгрома испанцев. Рисунок из ацтекской рукописи.

Вместе с Какамацином, закованным в цепи, и другими знатными заложниками потонули и дети Монтесумы.

В пучине озера оказались навеки похороненными также дневники Кортеса и всё делопроизводство, все записи королевского нотариуса, которым Кортес придавал такое большое значение.

Нестройной толпой, едва держась на ногах и не перевязав даже кровоточащих ран, брели испанцы вперед, стараясь уйти подальше от страшного места.

На их счастье, ацтеки не торопились преследовать конкистадоров. Они хоронили погибших, подсчитывали трофеи.

Выйдя по дороге в один из пригородов столицы, испанцы поспешили миновать его. Ведь и тут были их смертельные враги… Из последних сил они шли и шли вперед, и земля горела у них под ногами. Но вот издали показался какой-то заброшенный храм. И здесь беглецы рискнули сделать первый короткий привал.

Стоны, плач и жалобы огласили здание, занятое испанцами. Каждый спешил поскорее растянуться на голой земле или на полу. Лишь у некоторых солдат хватило сил, чтобы разжечь костры и просушить одежду.

Вскоре большинство людей спало мертвым сном. Усталость была сильнее голода и жажды. Сон дал забвение и тем, кто страдал от ран, если они были не очень тяжелыми. Не смыкали глаз лишь часовые, и с ними бодрствовал Кортес. Теперь у него было достаточно времени, чтобы поразмыслить над катастрофой. Более восьмисот погибших испанцев и две тысячи утонувших тлашкаланцев… Потеря ударных частей – артиллерии и кавалерии, решавших всегда исход сражений… Крайнее истощение сил всех оставшихся в живых… И – конец мифа о непобедимости испанцев. Полное и окончательное крушение легенды об их сверхъестественной силе. Какая ужасная ночь! Она поглотила плоды многих месяцев ратных трудов, всех выигранных ранее сражений.

Да, не зря эта ночь вошла в историю испанских завоеваний под названием «Ночь печали».

Сон и отдых немного подкрепили силы испанцев. Но задерживаться здесь дольше Кортес не решался. Индейцы шли по пятам беглецов, и если они дали им короткую передышку, то, видимо, потому, что не сомневались в своей полной победе. Они были уверены, что добыча не ускользнет, и могли себе позволить основательный отдых после тяжелых боев. Надо было воспользоваться этим и двигаться вперед, пока погоня не возобновилась.

Эти доводы подействовали, и солдаты, понукаемые Кортесом, тронулись дальше. Тяжело раненных тлашкаланцы несли на носилках посередине колонны. Два десятка уцелевших всадников охраняли ее с фронта и тыла.

Проводниками служили тлашкаланцы. Они выбирали обходные и заброшенные дороги. Это удлиняло путь, но делало его менее опасным.

Основные силы Куаутемока, участвовавшие в сражениях на дамбе, еще находились в столице. Но колонну Кортеса преследовали жители тех мест, где она проходила. По горным склонам на беглецов скатывались огромные валуны, в их сторону летели стрелы и копья. Стоило кому-нибудь отстать, как он сразу попадал в руки индейцев. Жизнью своей поплатились и те, кто мучимый голодом отклонялся от дороги, чтобы раздобыть какую-нибудь пищу. С гор то и дело раздавались насмешливые возгласы:

– Куда вы спешите, куда торопитесь? Всё равно от смерти не уйдете… Она вас уже поджидает…

Когда муки голода стали нестерпимыми, Кортес приказал пристрелить раненую лошадь. Ее сожрали вместе с потрохами и кожей.

…Уже пятый день находились испанцы в пути. И каждый день они недосчитывали нескольких человек. На последнем привале по требованию солдат пришлось задержаться прчти на двое суток.

По расчетам Кортеса, через три-четыре дня они должны были достигнуть Тлашкалы. Там они будут в безопасности.

Впрочем, кто знает, как отнесутся к ним тлашкаланцы после такого сокрушительного поражения! Не превратятся ли вчерашние союзники во врагов? Не присоединятся ли они к ацтекам, чтобы навсегда избавиться от владычества белых?

Об этом было даже страшно подумать. Кортес отгонял от себя тревожные сомнения, стараясь внушить каждому, что в Тлашкале их ждет дружеский прием, заслуженный отдых, обильная еда.

Одолевая крутые склоны гор, ведущие к долине Отумбы, Кортес полагал, что оставляет позади самый опасный участок пути. Но, достигнув вершины, он понял, что жестоко ошибался. Вся долина, насколько простирался взор, была заполнена индейцами.

Это были отряды касика Сиуаки, известного своей храбростью во всей Мексике. Они должны были, по замыслу Куитлауака, истребить остатки армии Кортеса, не дав ей добраться до Тлашкалы.