Можно привести много примеров, как Кортес с помощью Монтесумы осуществлял свои планы и замыслы.

Задумал, например, Кортес построить две бригантины,[xxii]чтобы плавать по озеру, – и Монтесума тотчас распорядился прислать лесорубов и плотников. Древесина была выделена из его лучших лесов. Испанцам эти суда развязывали руки. Ведь единственный сухопутный выход из Теночтитлана шел через дамбы. Бригантины же открывали испанцам многочисленные водные пути.

Из Вера-Крус были доставлены железные части уничтоженных кораблей, паруса, такелаж, компасы. Под руководством испанских моряков руками индейцев в течение нескольких недель были построены две бригантины. Они были оснащены фальконетами и представляли грозную силу.

Каждая из бригантин по своим размерам во много раз превосходила самые большие индейские пироги и обладала большей скоростью и лучшей маневренностью.

Монтесуму начал тяготить затворнический образ жизни. Как-то он выразил желание поохотиться в своих заповедных лесах, лежавших на противоположном берегу озера. Кортес согласился удовлетворить эту прихоть своего пленника. Его в сопровождении свиты доставили на корабль. К охотникам была приставлена солидная стража – двести испанских солдат.

Попутный ветер быстро помчал вперед бригантину. Сопровождавшие ее индейские челноки вскоре остались далеко позади.

Целый день наслаждался Монтесума видимостью свободы, возможностью бродить по лесам, стрелять зайцев и оленей, охотиться на птиц. Но по пятам его, выполняя волю Кортеса, шли испанские солдаты. Стараясь не попадаться ему на глаза, они следили в оба за именитым охотником, и если бы Монтесума вздумал скрыться, то получил бы пулю в затылок.

Не отказал Кортес Монтесуме и когда тот изъявил желание посетить главный храм бога войны. Кортес только предупредил, что если будет сделана попытка к бегству, то это может кончиться весьма печально…

Но Монтесума и не помышлял о побеге. Он хотел парадным выходом в храм показать народу, что не является пленником испанцев, а живет у них как бы в гостях, по собственной воле… Это ему надо было для поддержания своего престижа.

Кортес позаботился о том, чтобы церемония выхода Монтесумы в храм была проведена с надлежащей пышностью и торжественностью. Ему важно было возможно дольше поддерживать заблуждение, что страной правит Монтесума.

Повелителя ацтеков облачили в великолепные одеяния. Впереди несли царский жезл. Паланкин сопровождали высшие сановники государства.

Постройка судна. Со старинной гравюры.

Как и в былые времена, Монтесуму освободили от утомительной необходимости шагать по ступенькам – заботливые руки подняли его на вершину храма. И, если бы не сто пятьдесят вооруженных испанских солдат, примкнувших к торжественной процессии, можно было бы подумать, что в Теночтитлане ничего не изменилось.

Настал день, когда Кортес счел необходимым напомнить Монтесуме, что подданные испанского короля должны ежегодно выплачивать ему дань. Он намекнул о необходимости во всеуслышание заявить о том, что отныне вся Мексика находится под покровительством испанской короны.

Монтесума не стал возражать. Он послал гонцов во все концы своего государства. Через несколько дней к нему явились племенные вожди и правители разных частей Мексики. Монтесума обратился к ним с большой речью. Суть ее сводилась к тому, что сбылось древнее пророчество о «людях с Востока», которые должны были прибыть из-за моря и взять в свои руки власть над страной ацтеков. Кортес и его спутники – посланцы Кецалькоатля. Им нужно беспрекословно подчиняться, выполнять все их приказания и выплачивать им дань.

Слово Монтесумы было для всех законом. Зная это, Кортес предложил немедленно разослать во все города сборщиков налогов в пользу короля. Их сопровождали испанские солдаты. Несколько недель обходили налогосборщики мексиканские города и селения и вернулись с богатой добычей. Кладовые Кортеса наполнились золотой и серебряной посудой, красивыми тканями, изделиями из перьев и многим другим.

Как ни скрывали испанцы, что им удалось обнаружить во дворце клад, слухи об этом дошли и до Монтесумы. Отлично понимая, что Кортес не расстанется с захваченными сокровищами, Монтесума решил «подарить» их испанцам. И Кортесу не оставалось ничего другого, как благодарить Монтесуму за щедрость…

Сейчас он уже мог распоряжаться этим кладом на «законном основании».

Три дня извлекали и сортировали испанцы драгоценности, хранившиеся в тайнике. Потом все золотые вещи были переплавлены в толстые квадратные слитки.

Слитки понадобились испанцам, чтобы удобней было делить добычу. Ослепленные жадностью, завоеватели не пощадили даже великолепных произведений искусства, ценность которых превосходила стоимость золота, из которого они были сделаны.

Несметные богатства, найденные во дворце, распалили жадность испанских солдат. Они потребовали немедленно приступить к дележу. Как ни оттягивал Кортес этот час, уговаривая своих головорезов, что скоро золота станет еще больше, солдаты не соглашались ждать. Тем более, что они стали замечать таинственное исчезновение многих драгоценностей. Груды золота таяли на глазах… Подозрения пали на Кортеса и его приближенных.

Под давлением солдат он вынужден был приступить к дележу.

Предоставим слово Берналю Диасу. Он расскажет нам, как делили испанцы награбленное.

«Из всей массы прежде всего взята была одна пятая для короля и другая – для Кортеса, согласно тому договору, который мы заключили с ним на дюнах, выбирая его в капитан-генералы.

Затем Кортес потребовал вычета тех расходов, которые он совершил на Кубе при снаряжении экспедиции, а также возмещения Веласкесу за суда, нами уничтоженные, наконец, оплату издержек, затраченных на наше посольство, отправленное в Испанию. Далее сбросили пай для семидесяти человек гарнизона Вера-Крус, а также стоимость двух коней, павших при Тлашкале и Альмерии. Только затем уж приступили к наделению прямых участников. Но и тут шли в таком порядке: сперва оба духовные лица, затем офицеры, затем самопальщики и арбалетчики; всем предоставлялось по двойному паю. Когда же, после стольких надувательств, очередь дошла до нас, остальных солдат, по расчету – один пай на человека, то этот пай был столь мизерен, что многие его даже не брали, и тогда, конечно, и их доля шла в карман Кортесу!.. Разумеется, тогда мы должны были молчать, ибо кому же было жаловаться на обман и у кого требовать справедливости! К тому же Кортес не жалел ни ласковых слов, ни обещаний, а наиболее опасным крикунам ловко умел затыкать рот сотней-другой».

Офицеры превратили свое золото с помощью мексиканских ювелиров в увесистые цепи. Они носили их на груди, не расставаясь с ними ни на минуту. Их примеру последовали солдаты, которые оказались запасливее других и раздобыли себе золото, не дожидаясь раздела. Но таких было немного.

Аппетит приходит во время еды… Кое-кто решил приумножить свои богатства при помощи картежной игры. Когда разгорались страсти, дело нередко доходило до бурных ссор и драки на шпагах. Дисциплина заметно падала, и Кортесу не раз приходилось заковывать обладателей массивных золотых цепей в не менее массивные железные цепи…

Два-три десятка испанцев, как могли, наслаждались обретенным богатством. Остальная же масса открыто выказывала свое недовольство. Перед каждым вставал вопрос: во имя чего он претерпел столько невзгод, десятки раз рискуя жизнью?

Ответ напрашивался сам собою: для обогащения Кортеса и кучки его приближенных. Очень правдиво рассказывает в своих записках о настроении рядовых участников экспедиции Берналь Диас.

«Был среди нас некто Карденас… – пишет он. – Нужда принудила его пуститься в приключения, дома же он оставил жену и ребят в тяжелой бедности. Карденас вдоволь налюбовался несметным количеством золота и других ценностей до дележки, когда же на его долю в конце концов пришлось что-то около… 100 песо, он впал в настоящую меланхолию. На дружеские вопросы, почему он так подавлен, он неизменно отвечал: «Как же мне не убиваться, коль всё золото, добытое великими нашими трудами, пошло прахом на разные пятины, корабли и лошади, всё прямо в карман Кортеса, в то время, как моя жена и мои ребята пухнут с голода! Ведь были же здесь средства, и мог бы я их им послать в свое время». «Когда же это?» – полюбопытствовали мы. «А тогда, когда мы отправляли наших агентов к королю. Не отними тогда Кортес нашей доли, – была бы помощь нашим семьям. А тут, извольте видеть, пошли разные хитросплетения, да подписи, да постановления: давай всё целиком королю. А отцу своему Кортес, небось, послал 6000 песо! А сколько он кроме того утаил – и сказать нельзя! А мы, бившиеся в Табаско и Тлашкале, Сумпатенко и Чолуле, днем и ночью, постоянно рискуя жизнью или своими членами, так и остались бедняками и только облизываемся, а Кортес, что твой король, тоже берет себе пятину!» И многое еще кричал Карденас, доказывая, что нечего было давать Кортесу пятины, ибо никакого короля, кроме законного, нам не нужно»…