Вылазки за съестными припасами, которые время от времени предпринимали испанцы, превращались в карательные экспедиции: никто добровольно не хотел дать им ни одного зернышка.

Отчаявшись добиться победы, испанцы стали требовать от Кортеса возвращения в Вера-Крус.

– Нет на свете вьючного животного, которое бы мучилось, как мы, – говорили конкистадоры Кортесу. – Скотина хоть ночью отдыхает, мы же не знаем покоя ни днем, ни ночью… У каждого солдата – две-три раны. Думать о завоевании Мексики – чистое безумие. Нам не под силу одолеть даже сопротивление маленькой Тлашкалы. Надо вернуться в Вера-Крус и послать единственное уцелевшее судно за подкреплением на Кубу.

Кортесу не стоило больших трудов доказать своим солдатам, что повернуть назад – это расписаться в своем бессилии и обречь себя на верную гибель. Надо продержаться еще несколько дней, и тогда сами тлашкаланцы запросят мира.

Сейчас все переговоры с неприятелем вела Марина. Она так вошла в свою роль, что ни одним взглядом, ни одним словом не выдала то отчаянное положение, в котором находились испанцы. Напротив, она диктовала условия и говорила с тлашкаланцами, как победитель говорит с побежденным…

Военный совет Тлашкалы, как выяснилось впоследствии, давно решил пропустить испанцев и заключить с ними мир. Но Хикотенкатль-младший, имевший в своем распоряжении двадцать тысяч воинов, наотрез отказался этому подчиниться.

Несколько дней спустя он сделал вид, что тоже согласен на мир, и послал в лагерь Кортеса делегацию с подарками. Их встретили радушно. Но поведение некоторых тлашкаланцев показалось Марине подозрительным. «Это лазутчики, подосланные узнать наши силы», – сказала она Кортесу.

Схваченные и допрошенные, индейцы быстро сознались в том, что им действительно поручено выведать численность неприятеля, так как на завтра назначен штурм храма, в котором засели испанцы.

По приказанию Кортеса, всем индейцам отрубили руки и отослали назад.

«Испанцы читают в наших сердцах!» – воскликнул в отчаянии Хикотенкатль-младший, когда увидел своих искалеченных воинов. И он, самый дальновидный и самый стойкий из тлашкаланских вождей, оставил мысль о дальнейшем сопротивлении.

Тлашкаланцы предложили Кортесу мир в тот момент, когда испанцы считали свое дело окончательно проигранным. Обессилевшие от ран и болезней, тяжелых боев и бессонных ночей, они с тоской думали о возможности еще одного сражения – вероятно, последнего в своей жизни.

Если совсем недавно испанцы могли противостоять пятидесятитысячной армии, то сейчас они не выдержали бы дружного натиска и пятитысячного отряда. И, когда прибежал солдат с форпоста и доложил, что по направлению к лагерю Кортеса движутся какие-то толпы людей, мужество окончательно покинуло испанцев. Но очень скоро обнаружилось, что идут не воины, а носильщики со съестными припасами и подарками. К Кортесу явился сам Хикотенкатль-младший с предложением мира и дружбы.

Это был высокий широкоплечий воин, лет тридцати пяти, с гордой осанкой и лицом, изрытым боевыми рубцами. Он откровенно объявил, что считает себя побежденным и дальнейшее сопротивление – бессмысленным. Война была начата потому, что они приняли Кортеса за друга Монтесумы. Если же верно, что он, Кортес, помогает народам, порабощенным ацтеками, то в лице тлашкаланцев он найдет верных и стойких помощников.

Кортес ликовал. Он добился не только покорности, но и приобретал новых сильных союзников. Однако внешне он был суров и строг, как и подобает победителю. По его совету испанцы тоже не выказывали охватившей их бурной радости. Они принимали как должное изъявление покорности и щедрые подношения съестных припасов, в которых так нуждались.

Вера в могущество Кортеса выросла еще больше, когда в его лагерь явились пять послов Монтесумы с большим количеством золотых вещей и других подарков. Более того, Монтесума выражал готовность подчиниться испанскому королю и ежегодно выплачивать ему большую дань золотом, серебром, драгоценными камнями и тканями. Он просил Кортеса лишь об одном: не утруждать себя походом в Теночтитлан, «так как путь этот далек, горист и безводен»…

Что же заставило Монтесуму столь униженно и поспешно признать себя побежденным, без малейшей попытки к сопротивлению?

Разведчики докладывали ему о каждом шаге испанцев. Весть о том, что Кортес пошел на Тлашкалу, наполнила его сердце радостью. Он знал, как ревностно тлашкаланцы оберегают свою независимость, и был уверен, что они не подчинятся Кортесу.

Но вот гонцы один за другим приносят вести о победе испанцев. Значит, это действительно посланцы бога Кецалькоатля, а не простые смертные, – решает Монтесума. И снова овладевает его сердцем суеверный страх перед белыми.

Монтесума, удрученный неудачами, размышляет о дальнейших действиях. Что сейчас предпринять? Спасаться бегством или спрятаться в пещеру?… Рисунок из ацтекской рукописи.

С нескрываемой тревогой относились приближенные Монтесумы к попыткам своего повелителя задобрить испанцев, откупиться от них богатыми дарами. Наиболее дальновидные военачальники понимали, что золото лишь возбуждает алчность испанцев, а изъявления покорности только наводят на мысль о военной слабости ацтеков.

– Надо бороться! Враг не так силен, как это кажется. Испанцев – горстка, а силы ацтеков необъятны! – горячо убеждал Монтесуму его племянник, пылкий и отважный Куаутемок. – С нашей стороны еще не было сделано ни одной попытки разгромить пришельцев. Я готов сам возглавить войско и пойти им навстречу!

Но Монтесума отверг это предложение. Вместо армии навстречу испанцам было выслано очередное посольство с богатыми дарами, выражением покорности и единственной лишь просьбой – отменить поход на Теночтитлан…

Взвесив в уме все обстоятельства дела, Кортес решает извлечь наибольшие выгоды из создавшегося положения. Давнишняя вражда между тлашкаланцами и ацтеками давала ему возможность заигрывать с теми и с другими. Он хотел, чтобы обе враждующие стороны возможно дольше считали его своим союзником. Тогда он мог бы диктовать условия и тлашкаланцам и ацтекам, чтобы в конце концов поработить оба народа.

Послы Монтесумы нашептывали Кортесу, что тлашкаланцы коварны и жестоки, что он не должен полагаться на их обещания.

Кортес благосклонно выслушивал их и благодарил за добрый совет.

Тлашкаланцы говорили, что дары Монтесумы и его обещания – это лишь жалкая уловка, чтобы завоевать доверие испанцев.

– Не верь ни его ласковым словам, ни его учтивости, ни его повадкам. Слова его пусты, а дружба вероломна.

Кортес благодарил за предупреждение и обещал это учесть.

Хикотенкатль-младший пригласил Кортеса посетить их столицу – город Тлашкалу. Послы Монтесумы убеждали Кортеса не делать этого, чтобы не попасться в засаду. Когда же он отклонил их просьбу, заявив, что не боится измены, послы Монтесумы начали уговаривать его повременить хотя бы неделю, пока о всем не будет оповещен их повелитель. На это Кортес согласился, понимая, что от Монтесумы могут прийти важные вести. И он не ошибся.

Обеспокоенный возможностью союза Кортеса с тлашкаланцами, Монтесума на сей раз… приглашал его в свою столицу! Он просил испанцев лишь об одном: не останавливаться в Тлашкале и не входить с этими «вероломными тлашкаланцами» ни в какие сношения. Подарки, которые были вручены Кортесу вместе с посланием, превосходили по своему великолепию все предыдущие.

Такая непоследовательность поведения Монтесумы, ранее прилагавшего все усилия, чтобы не впустить испанцев в Теночтитлан, а сейчас радушно приглашавшего их в свою столицу, свидетельствовала о полной растерянности в стане противника. Это отлично учитывал Кортес, решивший, что, чем больше независимости он проявит, тем сильнее будет напуган Монтесума.

Выслушав его послов и благосклонно приняв подарки, Кортес заявил, что решил всё же посетить Тлашкалу и желал бы, чтобы послы Монтесумы его сопровождали.