– Ну хорошо, – наконец согласился Бут. – Я готов подождать до полудня. Едем обратно?

Тайлер в последний раз огляделся и с довольной улыбкой направился к коляске. Поместье Бельфлер не обмануло его ожидания. Если все пройдет гладко, его мечта сбудется, не пройдет и года.

Клэр разбудило кукареканье петухов. Несколько минут она лежала неподвижно, ожидая, что миссис Паркс вот-вот постучит в дверь и сообщит, что отец уже ждет ее к завтраку. Но вдруг Клэр вспомнила, что отца похоронили вчера.

Она повернулась к туалетному столику у стены, на котором стоял портрет матери и отца. Теперь они вместе. Ее отец наконец-то обрел покой и счастье.

А сама Клэр осталась в одиночестве и вынуждена была заботиться о слепой сестре и пожилой экономке. Даже если ей удастся сохранить поместье, сможет ли она управлять им? Клэр приложила пальцы к вискам. «Папа, почему ты ничему не научил меня? Неужели ты мне не доверял?»

Артур Кавано и вправду почти никому не доверял. Он сам управлял поместьем и тщательно вел все книги расходов, не считая нужным нанимать управляющего или секретаря.

Но Клэр твердо знала, что дело вовсе не в недоверии отца к ней. Он просто оберегал ее, стремясь избавить от излишних беспокойств. На Клэр была возложена одна-единственная обязанность: успешно окончить колледж. Предполагалось, что после учебы она выйдет замуж, и тогда заботиться о ней станет муж.

«Попроси Ланса помочь тебе, – вдруг отчетливо проговорил в ушах Клэр отцовский голос. – Он не бросит тебя в беде».

Эта мысль не успокоила Клэр, а, напротив, вызвала новый прилив волнения, чуждый, мятежный, чем-то схожий с раздражением. Но ведь они с Лансом помолвлены! Разве он может отказать ей?

Клэр вспомнила о разговоре с Лансом перед отъездом на похороны. Поспешно уложив вещи, Клэр бросилась на поиски жениха, сжимая в руке злополучную телеграмму.

– В чем дело? – в тревоге спросил он.

Клэр показала ему телеграмму и объяснила, с трудом сдерживая слезы:

– Папа умер. Я уезжаю домой.

– Не дождавшись последних экзаменов? Ты не получишь диплом.

– Значит, мне придется вернуться сюда летом. Какая разница, когда я закончу колледж – в мае или в августе? Сейчас я должна быть дома.

– Что это значит? – Ланс указал на вторую строчку телеграммы. – Твой дом будет продан?

– Это наверняка ошибка.

– Стало быть, твое наследство под угрозой? – допытывался он.

– Нет, что ты! Отец просто не мог не позаботиться о моем будущем.

Ланс заметно успокоился.

– В таком случае я рад… за тебя.

– Как бы я хотела, чтобы ты поехал со мной!

Ланс улыбнулся и обнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, ты же умная и сильная женщина. Я приеду, как только закончатся экзамены.

Клэр нахмурилась, глядя в потолок своей спальни. Впервые в жизни она задумалась о том, что именно привлекает Ланса: она сама или ее наследство?

Отогнав пугающие мысли, она отбросила одеяло и вскочила. К чему размышлять о чувствах Ланса? У нее нет времени на нелепые сомнения. До истечения срока, указанного в извещении из банка, осталось всего четыре дня. Значит, прежде всего она должна найти документ или письмо, которое объяснит ей, какое открытие имел в виду отец. Клэр выбрала поношенное, но вполне приличное серое клетчатое платье, быстро умылась, оделась и спустилась в кухню.

Холод и пустота этой некогда уютной комнаты ошеломили ее. Желто-белые коленкоровые занавески по-прежнему висели на окнах, длинный стол был накрыт желтой клетчатой скатертью. Но в большой печи не горел огонь, на сковороде не шкварчали ломтики свежей ветчины, в воздухе не витал аромат кофе. В комнате царили утренняя прохлада и запах дождя.

Клэр огляделась. Где хранит кофе миссис Паркс? Она открыла кухонный шкаф, но в этот момент в кухню медленно приковыляла экономка, тяжело опираясь на трость.

– Я приготовлю завтрак, – пообещала миссис Паркс. – Присядь, детка.

Клэр по привычке взялась было за стул, но тут же сообразила, что миссис Паркс не справится без посторонней помощи. Мысленно Клэр решила в ближайшем времени нанять кухарку.

Позавтракав на скорую руку, Клэр приступила к тщательным поискам. Но в кабинете ей не удалось обнаружить ничего полезного. В спальне отца, в комоде, тоже ничего не оказалось. В отчаянии Клэр заглянула даже в стенной шкаф, привстала на цыпочки и заметила на верхней полке шкатулку красного дерева – именно ее она и искала. Взяв шкатулку, Клэр перенесла ее на постель, открыла и нашла внутри четыре серых футляра с материнскими драгоценностями: бриллиантовыми сережками, длинной нитью жемчуга, аметистовой брошью и большим кулоном с изумрудами и бриллиантами, висящим на золотой цепочке.

Клэр провела пальцем по кулону, наблюдая, как искрятся бриллианты в утреннем свете. Ком вновь подкатил к ее горлу. Этот кулон отец преподнес жене после рождения Эмили. Бриллиантовые сережки принадлежали бабушке Кавано, а жемчуга мама надевала на свадьбу.

Теперь все эти вещицы достались Клэр. Она задумалась, желая разумно распорядиться ими. Если продать кулон с изумрудами и бриллиантами, вырученных денег хватит, чтобы расплатиться с долгами. Деньгами от продажи других драгоценностей можно будет расплатиться с работниками поместья после сбора урожая. Если ей не удастся узнать, о каком открытии писал отец, придется продать все.

– Сиси, что ты делаешь? – спросила Эмили, заглядывая в комнату.

– Рассматриваю мамины драгоценности, – виновато отозвалась Клэр.

Эмили потрогала каждую вещицу, изучая ее кончиками пальцев.

– Должно быть, они очень красивые. – Она приложила брошь к щеке. – Какой холодный камень! – Эмили поежилась. – От этого холода мне стало грустно. Зачем ты разглядываешь их?

– Я… просто я забыла, как они выглядят.

– Интересно, почему папа никогда не показывал их мне? – спросила Эмили.

– Должно быть, они будили слишком мучительные воспоминания. – Клэр убрала драгоценности в шкатулку, надеясь сменить тему.

– Ручаюсь, папа хотел, чтобы ты надела этот жемчуг и сережки на свою свадьбу, – заявила Эмили. – Но он боялся, что Ланс-Скунс прикарманит их.

Клэр поставила шкатулку на полку шкафа.

– Перестань высмеивать Ланса!

– Он и вправду похож на скунса.

– Ты несправедлива к нему. Ланс обаятельный, красивый и… – Обернувшись, Клэр обнаружила, что ее сестра уже ушла.

Эмили не раз поражала близких проницательностью, но Клэр считала, что насчет Ланса она заблуждается. А может, малышка просто ревновала к нему сестру.

Только в одном Клэр была согласна с Эмили: она просто обязана надеть жемчужное ожерелье и сережки на свадьбу. А может, ей удастся избежать продажи остальных драгоценностей? Продолжая размышлять о таинственном открытии отца, Клэр вернулась к себе и нашла в саквояже последнее письмо. Ее глаза мгновенно наполнились слезами.

«Дорогая моя Сиси, как бы я хотел, чтобы вы с Эмили были рядом и разделили со мной радость неожиданного открытия! Я не рискну рассказывать о нем, пока не буду совершенно уверен, поэтому подожду с сюрпризом до тех пор, пока ты не закончишь колледж. Скажу только, что это открытие – залог твоего будущего, удивительная удача, неслыханное везение. Мои предки даже не подозревали о том, какое сокровище им досталось. Да благословит и сохранит тебя Бог! С нетерпением жду встречи, твой любящий папа».

Теперь Клэр была уверена, что отцовское открытие связано с их поместьем. Но никаких документов, подтверждающих ее догадку, найти не удалось, и Клэр решила, что у нее остался единственный выход: просить банк об отсрочке. Она надеялась, что получит ее, избежав необходимости видеться с Реджинальдом Бутом.

– Мне очень жаль, Клэр, – Чарли Дибкинс, клерк из банка, сочувственно улыбался, – но банк не предоставляет отсрочек тем, кому уже послано извещение. Таково правило мистера Бута.

«Ну разумеется! Чье же еще? – раздраженно подумала Клэр. – У этого человека каменное сердце». Сидя на жестком стуле с прямой спинкой возле стола Чарли в огромном вестибюле «Фермерского банка Форчуна», она нетерпеливо постукивала туфелькой о дубовый пол. Что бы предпринял ее отец в подобной ситуации? Он не сдался бы, это ясно как день – тем более что в деле замешан Реджинальд Бут. Клэр вглядывалась в лицо Чарли, не переставая лихорадочно размышлять.