Он с поклоном отступил от двери, пропуская миссис Спотсворт и следующую за ней Монику.

— Джил! — удивленно воскликнула Моника, останавливаясь на пороге. — Боже праведный!..

— Не пугайся, пожалуйста, — отозвалась Джил. — Все переменилось. Мир, мир навсегда.

— Ну и отлично. Мы сейчас ходили с Розалиндой, я показывала ей твои владения…

— … их аллеи, обсаженные историческими дубами, и весело журчащие ручьи, где плещутся форели и лини, и живописные виды в обрамлении цветущих кустов… И как вам,

понравилось?

Миссис Спотсворт в экстазе всплеснула руками и закрыла глаза.

— Чудно! Восхитительно! — пролепетала она. — Я просто не понимаю, как вы можете со всем этим расстаться, Билликен?

Билл сглотнул.

— А я должен буду с этим расстаться?

— Безусловно, — ответила миссис Спотсворт категорическим тоном. — Для меня, во всяком случае, все решено. Это замок моей мечты. Сколько вы за все хотите в общей сложности?

— Я как-то не ожидал…

— Такая уж я. Терпеть не могу всякие проволочки и недомолвки. Если вещь мне нравится, я так и говорю и тут же выписываю чек. Вот давайте как решим. Я даю вам задаток, скажем, две тысячи, а позже договоримся об окончательной цене.

— А можно три тысячи?

— Пожалуйста. — Миссис Спотсворт отвернула колпачок с авторучки, но, отвернув, остановилась. — Одну вещь я хотела бы уточнить, прежде чем подписаться над пунктирной линией. Этот дом не сырой?

— Да что вы! — заверила ее Моника. — Конечно нет.

— Вы уверены?

— Здесь сухо, как в пустыне.

— Ну тогда прекрасно. Сырость — это смерть моя. Ишиас и люмбаго, можете себе представить?..

В это мгновение с террасы вошел Рори, несущий охапку роз.

— Бутоньерочка для тебя, Мук, с комплиментами от Р. Кармойла, — провозгласил он, суя ей в руки роскошный букет. — А знаешь, Билл, собирается дождь.

— Ну и что?

— Как, ну и что? Мой добрый старый друг, ты разве не знаешь, что делается в этом доме во время дождя? Вода сочится сквозь крышу, вода проступает сквозь стены, вода, вода, кругом вода. Я только хотел тебе напомнить, как заботливый бойскаут, чтобы ты не забыл поставить ведра вверху под чердачным окном. Ужасная сырость в этом доме, — продолжал Рори, дружески и доверительно обращаясь к миссис Спотсворт. — Река рядом, знаете ли. Я часто говорю, что тут в саду протекает река, а в доме…

— Прошу прощения, миледи, — прервала его горничная Эллен, появившаяся на пороге. — Могу я обратиться к миссис Спотсворт?

Миссис Спотсворт, с вечным пером в руке в ужасе внимавшая сэру Родерику, обернулась.

— Да?

— Мадам, — объявила Эллен, — украли вашу подвеску. Эта девушка не отличалась умением тактично преподносить дурные вести.

Эллен с удовольствием ощутила себя в центре всеобщего внимания. На нее устремились все глаза, и многие из них были вытаращены. В особенности глаза хозяина, они, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

— Да, — повторила Эллен в гораздо более четкой манере, чем невоспитанные Булстроуд-Трелони. — Я выложила для вас одежду на вечер, и говорю себе, наверно вы захотите опять надеть ту подвеску, и осмелилась открыть футляр, а подвески в нем нет. Ее украли.

Миссис Спотсворт заволновалась. Вещица, о которой шла речь, вообще-то была не особенно дорогой, рыночная цена ей, как объяснила миссис Спотсворт капитану Биггару, всего каких-нибудь тысяч десять, не больше, но, об этом она также говорила капитану Биггару, эта вещица была ей дорога как память. Мадам уже собралась было высказать все это вслух, но вмешался Билл.

— Что значит, украли? — возмутился он. — Вы наверно плохо искали.

— Нету ее, милорд, — возразила Эллен почтительно, но твердо.

— Вы могли ее обронить где-нибудь, миссис Спотсворт, — предположила Джил. — Замочек был не слабый?

— Ах да, действительно, — подтвердила миссис Спотсворт. — Замочек у нее был слабый. Но я точно помню, что вечером положила ее в футляр.

— Сейчас ее там нет, мадам, — повторила Эллен в который раз.

— Пойдемте все и поищем хорошенько, — предложила Моника.

— Пойти, конечно, можно, — сказала миссис Спотсворт.

— Но боюсь… Я очень боюсь, что…

Она вышла вслед за Эллен. Моника, задержавшись на пороге, бросила разъяренный взгляд на мужа.

— Значит, Билл, — с досадой проговорила она, — продать дом не удается. Если бы не этот болтун со своими остроумными замечаниями насчет воды и ведер, чек сейчас был бы уже у тебя в кармане.

И в сердцах удалилась. Рори вопросительно посмотрел на Билла.

— Слушай, я, кажется, опять что-то сморозил? Билл рассмеялся лающим смехом.

— Если ходить за тобой след в след в течение месяца, можно заморозить всю Африку.

— А насчет подвески? Может, я могу чем-нибудь помочь?

— Только тем, что не будешь больше вмешиваться.

— Давай я съезжу потихоньку на машине и привезу кого-нибудь из местной полиции.

— Сказано тебе, только не вмешивайся. — Билл взглянул на часы. — Через несколько минут начинается Дерби. Ступай в библиотеку и включи телевизор.

— Слушаюсь. Но если понадоблюсь, свистни мне.

Он скрылся за дверью библиотеки, а Билл разыскал глазами Дживса, скромно делавшего вид, будто его здесь нет. У Дживса, как у всех первоклассных слуг, был дар в минуты домашнего кризиса становиться как бы невидимым. Сейчас он стоял в дальнем конце гостиной и изображал из себя чучело дворецкого.

— Дживс!

— Милорд? — откликнулся Дживс, оживая, словно Галатея[56] мужского пола.

— Какие будут предложения?

— Полезных пока никаких, милорд. Но только что мне пришла в голову одна мысль, которая позволяет взглянуть на положение с более светлой стороны. Несколько ранее мы говорили о капитане Биггаре как о джентльмене, навеки исчезнувшем с нашего горизонта. Но, может быть, в случае победы Баллимора капитан, оказавшись при изрядных деньгах, осуществит свой первоначальный план и возвратит подвеску, сделав вид, будто нашел ее где-нибудь в саду?

Билл прикусил губу.

— Вы думаете, это возможно?

— Это был бы разумный поступок, милорд. Подозрение, как я уже говорил, неизбежно падет на него, и не возвратив драгоценность хозяйке, он попадет в малоприятное положение лица, разыскиваемого полицией, которого в любую минуту могут арестовать и привлечь к суду. Я убежден, что если Баллимор придет первым, мы еще увидим капитана Биггара.

— Это только если он придет первым.

— Именно, милорд.

— Надо же, чтобы все будущее человека зависело от лошади.

— Таково положение вещей, милорд.

— Я сейчас начну молиться за победу Баллимора! — горячо воскликнула Джил.

— Да, пойди помолись, чтобы Баллимор бежал так резво, как никогда, — подхватил Билл. — Молись что есть мочи. Молись во всех углах. Молись…

Возвратились Моника и миссис Спотсворт.

— Да, — сказала Моника. — Подвески нет. Это точно. Я позвонила в полицию.

Билл пошатнулся.

— Что?

— Да. Розалинда не хотела, чтобы я звонила, но я настояла. Я сказала, что ты ни за что не допустишь, чтобы не было сделано все возможное для поимки вора.

— А ты… уверена, что подвеска украдена?

— Это единственное объяснение. Миссис Спотсворт вздохнула.

— Ах, как обидно! Из-за меня такие неприятности.

— Вздор, Розалинда. Билл вовсе не против. Он хочет только одного: чтобы преступника изловили и засадили за решетку. Верно ведь, Билл?

— Еще бы! — отозвался Билл.

— И чтоб ему дали солидный долгий срок. Будем надеяться.

— Не надо быть такими жестокими.

— Вы совершенно правы, — согласилась миссис Спотсворт. — Не месть, но правосудие.

— Одно во всяком случае ясно, — сказала Моника. — Это работа кого-то из своих.

Билл переступил с ноги на ногу.

— Ты так думаешь?

— Да. И я даже более или менее представляю себе, кто именно мог это сделать.