Билл покачал головой.

— Мой дорогой охотник за пумами и прочей живностью, вы утверждаете, что говорите о букмекерах, но в действительности вы говорите сами не знаете о чем. Здорово я это обернул, а Дживс?

— Да, милорд. Смачно сказано.

— Разумеется, на самом деле наш друг Биггар запомнил не тот номер.

— Да, милорд.

Лицо капитана Биггара из малинового стало бордовым. Была задета его гордость.

— По-вашему, я не смог запомнить номер машины, за которой гнался от самого Эпсома до Саутмолтоншира? В машине, имеющей ваш номер, сегодня ехал упомянутый Честный Паркинс с помощником, и я спрашиваю вас, это вы одолжили ему автомобиль?

— Но, мой дорогой добрый друг, подумайте сами, могли я одолжить свой автомобиль человеку в клетчатом пиджаке и при малиновом галстуке, не говоря уж о черной нашлепке на глазу и рыжих усах? Это же совершенно не… как это говорится, Дживс?

— Невообразимо, милорд. — Дживс вежливо кашлянул. — Может быть, у джентльмена со зрением не все в порядке?

Капитан Биггар грозно напыжился.

— Это у меня со зрением не все в порядке? У меня?! Да вы знаете ли, с кем разговариваете? Я — бвана Биггар!

— Сожалею, сэр, но этого имени я никогда не слышал. Я полагаю, что вы допустили вполне простительную ошибку, неверно разобрав номер на едущей впереди машине.

Перед тем как ответить, капитан Биггар вынужден был сглотнуть разок-другой, чтобы взять себя в руки. Кроме того, он взял еще один орех.

— Послушайте, — произнес он почти мягко. — Вы, должно быть, тут не в курсе. Вам не рассказывали, кто да что. Я — Биггар, Белый Охотник, самый знаменитый Белый Охотник на всю Африку и Индонезию. Я могу преспокойно стоять на пути несущегося во весь опор носорога… А почему? Потому, что зрение у меня такое, что я знаю, понимаете? знаю, что успею всадить ему пулю в единственную уязвимую точку, не пробежит он и шестидесяти шагов. Вот какое у меня зрение.

Лицо Дживса осталось каменным.

— Боюсь, что я не могу изменить позиции, на которой стою, сэр. Допускаю, что вы натренировали зрение для случаев, подобных только что вами описанному, но, как ни плохо я информирован касательно крупной фауны Востока, я все же сомневаюсь, чтобы носорогов снабжали регистрационным номером.

Биллу показалось, что сейчас самое время пролить масло на бушующие волны и подкинуть слова утешения.

— А что до вашего злосчастного букмекера, капитан, мне кажется, я могу зажечь для вас луч надежды. Я допускаю, что он действительно сбежал от вас с быстротой нетопыря, вырвавшегося из преисподней, но полагаю, когда от ромашек побелеют луга, он возвратит вам долг. У меня впечатление, что он вернет все, дайте только срок.

— Он у меня получит срок, — грозно сказал капитан. — И я позабочусь, чтобы подлиннее. А после того, как он вернет долг обществу, я займусь им лично. Тысяча сожалений, что мы не на Востоке. На Востоке такие вещи понимают. Если знают, что вы человек правильный, а тот, другой, не прав… что ж, тогда лишних вопросов не задают.

Билл слушал, широко раскрыв глаза, как трепетная серна.

— Ка… каких вопросов?

— Избавиться, и из головы долой — так в общем и целом там мыслят. Чем меньше на свете таких гадов, тем лучше для англо-саксонского престижа.

— М-да, пожалуй, можно и так на это взглянуть.

— Не стану от вас скрывать, на моем дробовике есть две-три зарубки, обозначающие не буйволов и не львов… и не антилоп… и не носорогов.

— Да? А кого же?

— Да этих, что удирают быстрее всех. Уродов в пестрой шкуре.

— Да, да, я знаю. Это гепарды, такие как бы леопарды, бегают со скоростью скаковой лошади.

Дживсу пришлось вмешаться с поправкой:

— Даже несколько быстрее, милорд. Полмили за сорок пять секунд.

— Вот это да! Вот это резвость! Вот это скакуны!

— Да, милорд.

Капитан Биггар раздраженно фыркнул:

— Я говорил о пестроклетчатых неплательщиках, а не о пятнистых гепардах. Хотя случалось и тех пару-тройку подстрелить.

— Случалось?

— Бывало.

— Понятно, — сглотнув, произнес Билл. — Их тоже.

Дживс кашлянул.

— Могу ли я высказать предположение, милорд?

— Конечно, Дживс. Высказывайте несколько.

— Мне сейчас только пришло в голову, милорд, что тот мошенник на скачках, к которому капитан Биггар питает вполне заслуженную вражду, мог подменить номер на своем автомобиле поддельным…

— Точно, Дживс! Вы попали в яблочко!

— …и по редкому совпадению, как раз намалевал на щитке номер машины вашего сиятельства.

— Конечно! И сразу все стало ясно. Удивительно, как нам это раньше в голову не пришло? Теперь все объясняется, вы согласны, капитан?

Капитан Биггар сидел и молчал. Судя по сведенным бровям, он обдумывал новый оборот дела.

— Но это же очевидно! — ликовал Билл. — Дживс, ваш выпирающий сзади мозг, подпитываемый рыбной диетой, разрешил загадку, которая, если бы не вы, осталась бы в истории нераскрытой тайной, о каких пишут в книгах. Будь у меня на голове шляпа, я бы сейчас ее снял перед вами.

— Я счастлив, что заслужил одобрение, милорд.

— Вы всегда заслуживаете одобрение, Дживс, неизменно. За это вас все так уважают.

Капитан Биггар кивнул.

— Д-да, пожалуй, что это возможно. Другого объяснения просто нет.

— Слава Богу, что все, наконец, разъяснилось, — повеселел Билл. — Еще портвейну, капитан?

— Нет, благодарю.

— Тогда, может быть, присоединимся к дамам? А то они наверно недоумевают, что такое у нас тут приключилось? И говорят себе: «А он все не идет!», как эта самая, как ее, Дживс?

— Как бедная Марианна, милорд.

— Ну, настолько уж убиваться из-за нашего отсутствия они вряд ли станут. Но все-таки, я думаю, пора… Идемте, капитан?

— Я хотел бы сначала позвонить по телефону.

— Позвонить можно из гостиной.

— Это личный разговор.

— Уговорили. Дживс, отведите капитана Биггара в вашу буфетную и посадите к аппарату.

— Очень хорошо, милорд.

Оставшись в одиночестве, Билл задержался на несколько мгновений, раздираемый противоречивыми желаниями: и поскорее очутиться в дамском обществе, и опрокинуть еще стакан портвейна за здравие Честного Паркинса, благополучно обогнувшего опасный угол.

Единственное, что омрачало его довольство, была мысль о Джил. Билл был не вполне уверен, в каких отношениях он сейчас с путеводной звездой своей жизни. За ужином миссис Спотсворт, сидевшая от него по правую руку, своим панибратством превзошла его самые мрачные опасения. И кажется, в глазах Джил блеснул тот холодный, задумчивый огонек, который влюбленному меньше всего хочется видеть в глазах суженой.

По счастью, в процессе ужина панибратство миссис Спотсворт постепенно сошло на нет, поскольку разговорился капитан Биггар. Миссис Спотсворт перестала поминать веселые каннские денечки, а вместо этого с упоением внимала рассказам Белого Охотника:

К его речам она, не дыша, склонила слух, полностью исключив из застольной беседы каннские мотивы, так что, возможно, еще не все так плохо.

Меж тем в столовую вернулся Дживс, и Билл принялся вновь возносить ему хвалы за выигранное сражение..

— Замечательная мысль вас осенила, Дживс. Просто спасительная.

— Благодарю вас, милорд.

— Она разрешила все трудности. Успокоила его подозрения, так ведь?