— Дживс, если вы меня не бросите в тяжелый час, — проговорил Бинго дрожащим голосом, — то требуйте потом что хотите, — полцарства не пожалею.

— Затруднение со статьей, — начал Дживс, — неплохо согласуется с одним делом, которое мне доверили сегодня утром.

— Каким таким делом?

— Вскоре после того, как я подал вам чай, сэр, мне позвонила миссис Траверс. Весьма настойчиво она попросила меня приложить все усилия к тому, чтобы повар мистера Литтла покинул прежнее место службы и перешел к ним. Следует полагать, вчерашний ужин произвел на миссис Траверс неизгладимое впечатление — даже вернувшись домой, она до глубокой ночи не уставала восхищаться талантами француза.

— Что?! Она у нас еще и повара" хочет увести? — закричал Бинго с отчаянием раненого зверя.

— Боюсь, что так, сэр.

— И это после того, как мы, черт побери, преломили хлеб! За одним столом!

— Видите ли, сэр, — со вздохом начал Дживс, — когда дело касается модного повара, от женщин полностью ускользает моральная…

— Постойте-ка, — прервал я Дживса, видя, что того вот-вот захлестнет волна красноречия. — А при чем тут, собственно, повар?

— Дело вот в чем, сэр. Как подсказывает опыт, ни одна женщина не простит другой, если та уведет у нее хорошего повара. Более чем убежден, что если бы мне удалось выполнить поручение миссис Траверс, то отношения, существующие между ней и миссис Литтл, моментально лишились бы той сердечности, которая отличала их до последнего времени. Миссис Литтл настолько расстроится, что, несомненно, откажется представить статью в газету миссис Траверс. Таким образом, мы не только осчастливим миссис Траверс, но и воспрепятствуем выходу статьи. Иными словами, погнавшись за двумя зайцами, мы, если можно так выразиться, уверенно ловим обоих.

— Можно, Дживс, вам все можно, — сердечно сказал я. — План просто гениален — вы превзошли самого себя!

— Стойте, стойте, — проблеял Бинго. — А как же Ана-толь? Что же это, а? Повар от Бога… Да такие Анатоли один на миллион рождаются…

— Дорогой ты мой, да если б он был другим, грош цена была бы нашему плану.

— Так-то оно так, да вот только как же я без него-то?

— Да ты что? — не выдержал я. — Опомнись! Тут беда надвигается, а ты все беспокоишься о своем желудке.

— Что же, чему быть, того не миновать, — произнес наконец Бинго, тяжело вздохнув. — Видно, и правда требуются хирургические меры. Давайте валяйте, Дживс. Режьте по живому, плевать!

Пообещав прийти завтра утром, чтобы узнать результат, понурый Бинго исчез.

На следующее утро Бинго было не узнать. Заявился он спозаранку — словно специально, чтобы не дать мне выспаться, — но дорогу ему преградил Дживс.

Пока я спал, они задушевно беседовали на кухне. Наконец Бинго появился в моей спальне, и я сразу же понял по его виду: что-то не так.

— Все отменяется, — сообщил он, бухнувшись на кровать.

— Как отменяется?

— Вот так. Все остаются на своих местах. Дживс сказал, что разговаривал вчера с Анатолем, и тот уходить отказался.

— Неужели тетя Далия не додумалась посулить ему больше, чем он получает у вас?

— Она предлагала ему столько, сколько он захочет. Но он все равно отказался — похоже, по уши влюбился в горничную.

— Но у вас же нет горничной.

— У нас есть горничная.

— Я ее не видел. Позавчера за столом прислуживал какой-то чудак — вылитый гробовщик из провинции.

— Местный бакалейщик. Приходит помогать от случая к случаю. А наша горничная уезжала в отпуск, но вчера вернулась. Явилась за десять минут до того, как позвонил Дживс. Как я понял, только увидев ее, Анатоль сразу же взлетел на седьмое небо — его переполняла любовь, радость, ну и все такое прочее. Расстаться с ней его бы не заставили и все сокровища королевской казны.

— Тоже мне проблема, — усмехнулся я. — Даже странно, что наш гениальный Дживс тут же не нашел выход. Тетя Далия должна переманить и горничную — значит, разлучаться им не придется.

— А то я об этом не подумал!

— Бьюсь об заклад, что нет.

— Да уж поверь, подумал.

— И что же ты на это не пошел?

— План неосуществим. Если твоя тетя берет нашу горничную, то тогда ей придется уволить свою собственную.

— Ну и?..

— А тогда уйдет шофер, который в нее влюблен.

— В кого — в тетю?

— Да нет, в горничную. А твой дядя держится за него обеими руками — дескать, это единственный шофер, который умеет трогаться, не дергая.

Тут уж я сдался. Понятия не имел, что людские помещения сотрясают такие страсти. И слуги, оказывается, страдают модными теперь «сексуальными комплексами». И вообще, создается впечатление, что наша прислуга разбивается на пары с усердием персонажей венской оперетты.

— Вот, значит, как, — пробормотал я. — Что ж, получается, мы в тупике и статья все-таки выйдет, а?

— А вот и не выйдет.

— Ага, Дживс все-таки что-то придумал!

— Да нет, не Дживс, а я. — Бинго наклонился и любовно погладил меня по колену. — Знаешь, Берти, я вот что тут подумал — а ведь мы с тобой в одной школе учились. Надеюсь, не забыл?

— Нет, но…

— Ведь твоя верность друзьям тогда в поговорку вошла.

— Это так, и все-таки…

— «Горой за друга» — вот твой девиз. Да разве я в этом хоть раз усомнился? — ударил себя в грудь Бинго. — Разве ты подведешь однокашника в нелегкий час? Э, нет, не таков наш Берти Вустер!

— А ну-ка постой. Рассказывай, что задумал. Бинго успокаивающе похлопал меня по плечу.

— Дельце из тех, старина, что всегда были тебе по вкусу. Уж для тебя-то это будет раз плюнуть. Впрочем, нечто подобное тебе уже приходилось проворачивать — помнишь, как ты слямзил мемуары своего дядюшки в «Уютном»? Я тут совершенно случайно вспомнил эту историю, и в голову пришла блестящая идея. Твоя задача…

— Послушай, Бинго…

— Все уже устроено, Берти! Беспокоиться тебе не придется: дело верное! Главной нашей ошибкой было то, что мы положились на Дживса — человека хитроватого, но недалекого. А тут надо идти напрямик, отбросив всякие там хитроумные подходцы и глупые интриги. Итак, сегодня…

— Постой…

— Итак, сегодня днем мы идем с Рози в театр. Я заблаговременно открою окно в ее кабинете. Когда мы отдалимся на достаточное расстояние, ты оказываешься в кабинете, берешь этот чертов валик — и ходу! Все настолько просто, что…

— Просто-то просто, но…

— Знаю, знаю, что ты хочешь спросить, — поморщился Бинго, поднимая руку. — Тебя волнует, как найти валик, не так ли? А очень просто. Ошибиться тут невозможно. Эта чертова штуковина — в верхнем левом ящике стола. Ящик будет не заперт: в четыре должна прийти стенографистка, которая будет печатать статью.

— Послушай, Бинго, — нахмурился я. — Мне очень жаль, что все так получилось, но на кражу со взломом я решительно не пойду.

— Да я же прошу, черт побери, всего-навсего повторить то, что ты уже проделывал в «Уютном».

— Тоже мне сравнил! Там я просто-напросто взял сверток со столика в доме, в котором я, подчеркиваю, тогда гостил. Заметь, мне не пришлось никуда проникать. Прости, конечно, но лезть к тебе в дом я не стану. Ни под каким видом.

Бинго уставился на меня — удивленный и уязвленный.

— Неужели это говорит Берти Вустер? — тихо удивился он.

— Именно он!

— Берти, — начал Бинго проникновенно, — ты только что признал, что мы учились в одной школе.

— Это не имеет значения.

— В школе, Берти. Слышишь? В доброй старой школе.

— Не имеет никакого значения. Я никогда…

— Берти!

— …не стану…

— Берти!

— Нет!

— Берти!

— Черт с тобой! — сдался я.

— Узнаю голос Бертрама Вустера, — промолвил Бинго, хлопая меня по плечу.

Наблюдательный и вдумчивый человек не может не обратить внимание на весьма любопытный феномен нашего времени. Читая газеты, пестрящие сообщениями о кражах со взломом, истинный патриот просто обязан чувствовать оптимизм. Что я имею в виду? Можно быть совершенно спокойным за дух народа, многочисленные сыны которого самоотверженно, часто и без колебаний лезут в чужое жилище; поверьте, дело это требует поистине чугунных нервов. Наверное, целых полчаса я слонялся перед домом, который мне предстояло обокрасть, не решаясь приступить к делу. Наконец я проскользнул в калитку. и метнулся в сторону от главного входа. И все-таки еще десять минут простоял, вжавшись в стену, с ужасом ожидая услышать трели полицейских свистков.