– Вот и все! – сказал профессор.

Ник и Вик посмотрели друг на друга.

– Ты как? – спросил Вик.

– Нормально! – улыбнулся Ник.

А Страхов хотел выбросить ампулы, но вдруг начал вертеть одну из них в пальцах, потом подошел к настольной лампе и в ее свете внимательно рассмотрел ее, то снимая очки, то опять надевая.

– Что я наделал?! – пробормотал он.

Вику почему-то стало тревожно.

– Что-нибудь напутали?

– Ничего, ребятки, ничего, все отлично! – громко сказал профессор. А приблизившись, зашептал: – Вик, ты только не волнуйся, но я ошибся, я тебе вколол страхонагоняющее.

– А мне? – спросил Ник.

– Тебе смелодобавляющее, не беспокойся… Как же это я… Ампулы перепутал… Главное – противоядия нет, теперь оно будет действовать, пока не кончится… Вот досада! Ничего, Вик, ничего, это пройдет.

Но с Виком уже происходило что-то странное. Он увидел то, на что раньше не обратил внимание: стеклянный стол в углу кабинета, а на нем, на большом металлическом блюде, несколько ножей, иглы, какие-то крючки, щипцы…

– Зачем это вам? – спросил он Страхова. – Пытать меня собираетесь?

– Глупости!

И доктор накрыл инструменты белой салфеткой.

– Я не дамся!

– Уймись, Вик, я не собираюсь тебя больше трогать!

– Да? А зачем тогда здесь эти инструменты? Кого вы ими режете? Отпустите нас! Нам надо домой!

– Действительно, что за произвол? Домой отпускайте! – потребовал и Ник, но если Вик кричал жалобно и довольно робко, то голос Ника был решительным и смелым.

Страхов подошел к Вику и наклонился. Может быть, он хотел его успокоить, утешить, но Вик отскочил в угол и поднял руки к лицу, защищаясь. Теперь все в этом кабинете показалось ему страшным: и многочисленные пузырьки в стеклянных шкафах (Вик подумал, что в них яд, которым его могут в любую минуту отравить), и приборы непонятного назначения (возможно, чтобы пытать током или какими-нибудь электромагнитными волнами), и сам кабинет, потолок которого вдруг словно опустился ниже, и доктор Страхов, который стоял под мощной лампой вроде прожектора, и от этого лицо его было обезображено тенями: глаза почти исчезли, зато выдался вперед нос, а рот стал черным, как у вампира, Страхов приоткрывал рот, беззвучно смеясь, Вику чудилось, что там у него – клыки.

Вик закричал от ужаса и закрыл глаза.

Кто-то ухватил его и начал теребить, Вик открыл глаза и увидел Ника, который тоже что-то кричал, но Вик не мог расслышать его из-за собственного крика. Пришлось замолчать.

– Не надо! – уговаривал Ник. – Перестань, смотреть же страшно! Ты чего? Быстро лечите его обратно! – повернулся он к профессору.

Тот развел руками:

– Я же сказал, ничего нельзя сделать. Придется потерпеть.

– Терпите сами, доктор несчастный! Фашист! И БГ ваш фашист!

– Вот странно! – размышлял вслух профессор. – Почему прибавление смелости сопрягается часто с прибавлением грубости?

– А что, смелости уже прибавилось? – спросил Ник.

Профессор кивнул и, глянув куда-то в сторону и вверх, приложил палец к губам.

– Теперь вам надо отдохнуть, – сказал он.

Нажал на кнопку, вошли санитары.

– Дети хотят спать! Отвезите их в палату! – приказал им Страхов.

Ник хотел сказать, что везти не надо, они и сами дойдут, но почувствовал, что глаза его слипаются, а язык плохо ворочается. Он действительно страшно захотел спать. У Вика вид был тоже сонный, вялый.

Их положили на каталки и куда-то повезли.

Они не узнали, куда именно, потому что по дороге заснули.

Утром братья проснулись почти одновременно и обнаружили себя в комнате, ничем не похожей на больничную палату. И ванна здесь была с туалетом, которым они тут же воспользовались. И холодильник в углу стоял, и телевизор – в другом углу, и маленький закуток с плитой, чтобы готовить. Но готовить Ник и Вик не стали, нашли в холодильнике молоко, а в кухонном шкафу кукурузные хлопья, ими и позавтракали.

После этого начали обсуждать положение.

– Бежать надо, – сказал Ник.

– Поймают, – уныло возразил Вик.

– А что, сидеть и ждать, пока нас в зомби не превратят?

– Почему обязательно превратят? Может, и не превратят…

Тут Ник вспомнил, что брату ведь вчера вкололи что-то страхонагоняющее.

– Боишься, да? – сочувственно спросил он.

– Не то чтобы… Но настроение не очень…

– Гад он, этот Страхов! Запудрил нам мозги. И дальше будет пудрить!

– Наоборот, – возразил Вик. – Он хочет, чтобы мы ему помогли.

– А почему тогда не отпускает?

– Наверно, он не может. Боится Бешеного Генерала.

Сказав это, Вик осекся и осмотрелся. Если тут везде камеры, за ними наблюдают и слышат, что они говорят. Камер он не заметил, но все-таки показал глазами Нику на потолок.

– Тем более надо отсюда смываться! – прошептал Ник. – Я не в зоопарке, чтобы на меня глазел неизвестно кто!

Он подошел к окну, приоткрыл его, выглянул.

Комната располагалась на втором этаже, но прямо под окном был карниз, который вел к пожарной лестнице. А вокруг здания ни забора, ни охраны не видно. Значит, стоит только выбраться из дома, и они на свободе! То есть не совсем на свободе, они в этой дурацкой подземной стране, но все-таки…

Ник позвал Вика, показал ему на карниз и лестницу. Молча, чтобы подслушивающие не догадались.

Вик понял и закрутил отрицательно головой. И прошептал:

– Высоко!

– Забыл, как ты за мячиком на крышу дома лазил?

Вик не забыл. Он действительно лазил за мячиком, застрявшим возле каминной трубы, и высота там была не меньше, чем здесь. Но там была своя высота, высота своего дома, а тут, хоть и такая же, но высота чужая. Большая разница, кто понимает.

– Ты хочешь, но боишься, – прошептал Ник. – Из-за этой гадости, которую в тебя закачали!

Вик прислушался к себе. Пожалуй, действительно, он хочет отсюда выбраться. Но, пожалуй, действительно, боится. Неужели он так быстро сдался? Неужели он не способен усилием воли преодолеть действие инъекции?

– Давай я первый, – предложил Ник. – Увидишь, как это легко, и перестанешь бояться.

– Ладно.

Ник решительно полез через окно, пошел по карнизу, прижимаясь к стене, добрался до лестницы и быстро спустился по ней на землю. Похоже, смелодобавляющее лекарство Страхова подействовало на него так, что ему подобные трюки стали казаться легкими прогулками. Надо его предупредить, чтобы он не очень увлекался новыми возможностями, подумал Вик.

И тоже полез в окно.

Не глядя вниз, начал передвигаться по карнизу небольшими шажками, расставив руки и прижимаясь к стене. Повернул голову, чтобы посмотреть, сколько осталось до лестницы. Она оказалась почему-то еще очень далеко. Окно гораздо ближе. Может, вернуться? Вик застыл. Он весь покрылся потом. Возможно, потому, что тут очень жарко.

– Ну, чего ты? – послышался снизу голос Ника.

Стыдно показывать младшему брату свой страх. Надо дойти.

И Вик продолжил путь.

И вот наконец лестница. Вик поставил ногу на ступеньку, ухватился за лестницу и не слез, а сполз, ожидая, что вот-вот сорвется.

Но не сорвался, достиг земли, встал на траву ватными ногами.

– Молодец! – похвалил Ник. – Вперед!

И они побежали прочь от клиники.

На бегу Вик оглянулся и увидел в одном из окон доктора Страхова. Ему показалось, что он улыбается. Вик тронул брата за плечо, тот тоже обернулся и увидел профессора.

– Ну и что? – спросил он.

– Сейчас погоню вышлет.

– Не вышлет. Ему же надо, чтобы мы помогли. Он нас нарочно поселил в комнате, из которой легко удрать, неужели не ясно?

Вик подумал, что, кроме смелости, у брата, похоже, прибавилось и ума.

Они оказались в небольшой роще из странных деревьев – похожих на настоящие, но листья у них были не зеленые, а фиолетовые, бледно-розовые, коричневые и даже черные. Вскоре братья наткнулись на почти отвесную стену из поблескивающего черного камня, похожего на гранит.