Мать согласилась — и Барт взялся за дело:

— Привет, мам, привет! Ну, как ты там?

— Ах, Барт, так рада тебя слышать. Ты уже так давно не звонил. Всего несколько открыток!

— Да, да, знаю, мам, знаю, — прервал он ее. — Времени не было. В этом Нью-Йорке сплошные заморочки. Слушай, мам. Мне нужно немного денег.

— Мм… а сколько, Барт? Я бы могла выделить…

— Мам, мне нужно пару сотен. Тут такое дело… так срочно… прямо задница горит! Честное… — Он быстро спохватился. — … Ну правда, мам! Страшно нужна капуста! Верну через несколько месяцев! Пожалуйста, мам! Ведь я тебя никогда ни о чем не просил!

Через две минуты решительного штурма миссис Честер пообещала сыну сходить в банк и снять со своего счета хотя бы пару сотен. Барт любезно поблагодарил мать и проигнорировал ехидное вмешательство телефонистки. Чертова кукла не преминула лишний раз напомнить миссис Честер, чтобы та ожидала счетов за переговоры. Едва повесив трубку, Барт тут же набрал другой номер:

— Привет, Эрби. Это Барт. Слушай, у меня тут такое дельце… Да погоди ты! Дай сказать! Такого выгодного дельца еще свет не видывал…

Пятью минутами и пятью сотнями долларов позже:

— Санди, детка? Кто говорит? А ты угадай! Это Барт! Барт Чес… Эй-эй! Погоди! Не вешай трубку! Можешь сделать миллион! Самый настоящий! Самый миллионистый! Только мне вот что нужно. Хочу занять у тебя…

Минут через пятнадцать — после шести телефонных звонков и четырех тысяч пятисот двадцати долларов — Барт Честер выскочил из аптеки в тот самый миг, когда платформа со щупальцами стала втягиваться обратно в корабль. Отверстие в гладкой обшивке вскоре закрылось.

Элоиза уже ушла. Но Барт и не заметил.

Толпы к тому времени запрудили улицы. Свободным осталось лишь пространство под загадочной махиной, куда никого особенно не тянуло. Движение транспорта по авеню прекратилось. Водители выбрались на крыши своих машин и тоже глазели на конструкцию.

На площадь зачем-то пригнали пожарные машины.

Пожарники выстроились рядом с ними, нервно покусывая губы и беспомощно мотая головами. "Я должен пробраться туда — обскакать всех остальных агентов!" В голове у Барта Честера заплясали видения ломящихся от еды мармитов.

Проталкиваясь сквозь толпу обратно к мостовой, Барт заметил, как формируется полицейский кордон. Когда он туда добрался, увидел перед собой преграду из уже сцепивших руки тощего дерганого и толстого очкастого полицейских.

— Извини, приятель, туда нельзя, — сказал толстый очкастый. Пристрелим любого.

— Слушайте, сержант, мне нужно там быть. — Тощий дерганый ожесточенно замотал головой, и Честер взорвался: — Черт возьми! Я Барт Честер! Помните 1954-й? Звездную Кавалькаду в цирке братьев Эмери? Я был продюсером! Я должен там быть! — Тощий дерганый с толстым очкастым переглянулись, но ничего не ответили.

— Послушайте! Вы должны… Эй, инспектор! Эй-эй, я здесь! — Барт отчаянно замахал рукой, и пухлый коротышка в грязно-коричневом плаще, направлявшийся к полицейским автомобилям, обернулся на его зов.

Потом, стараясь не наступать на расстилавшиеся по улице провода микрофонов, приблизился к толпе. Честер тут же заметил тощему и толстому:

— Вот так! А инспектор Кессельман меня знает! Инспектор, — умоляюще обратился он к коротышке, мне нужно там быть. Это крайне важно. Возможен контракт.

Кессельман начал было отрицательно мотать головой, но потом вдруг с прищуром оглядел Честера, вспомнил про контрамарки на боксерские поединки и неохотно кивнул в знак согласия.

— Ладно, идите, — раздраженно пробормотал он, — только держитесь ко мне поближе.

Честер нырнул под руки тощего с толстым и вместе с коротышкой направился вокруг конструкции.

— Как там продюсерские дела, Честер? — по ходу дела поинтересовался инспектор

Голова Честера вдруг словно сделалась воздушным шариком и собралась уплыть с плеч. Тут-то и крылись все его сложности.

— Хреново, — честно признался он.

— Заходите как-нибудь вечерком. Поужинаем, — предложил инспектор тоном, ясно показывавшим, чтобы Честер к нему и носа не совал.

— Спасибо, — тепло поблагодарил Барт, старательно избегая тени от блестящей махины, что висела над головой. — А это что, звездолет? — спросил он затем с какой-то детской наивностью.

Кессельман повернулся к своему спутнику и окинул его весьма странным взглядом.

— С чего это вы взяли? — спросил он.

— Ну, так в комиксах рисуют, — неуверенно улыбнулся Барт.

— Вы с ума спятили, — сказал Кессельман. Потом покачал головой и уставился на махину.

Двумя часами позже, когда с лестницы спустился последний пожарник, беспомощно развел руками и сообщил, что от ацетиленовых горелок проклятая штуковина даже не дымится, Кессельман снова взглянул на Честера и раздраженно повторил:

— Вы с ума спятили.

А час спустя, когда они определенно убедились, что автоматные очереди не оставляют на гладкой поверхности даже малейших впадинок, инспектор уже не был так уверен в душевном недуге Барта Честера, но ученых по его предложению позвать все-таки отказался.

— Проклятье, Честер! Какого черта вы лезете не в свое дело? Заткните фонтан — или я вышвырну вас за кордоны! — Кессельман со значением указал на волнующиеся толпы, что напирали на сомкнутые ряды полицейских. Честер прикусил язык, не сомневаясь, что со временем все равно придется последовать его совету.

"Со временем" оказалось через час пятьдесят минут. Кессельман в отчаянии всплеснул руками и сказал:

— Ладно. Давайте сюда ваших экспертов. Только живо. Эта штуковина может в любую минуту осесть. Или, — язвительно добавил он, глядя на ухмыляющегося Барта Честера, — если в ней монстры, они в любую минуту могут начать нас жрать.

Это и вправду был звездолет. Или, по крайней мере, объект совсем из другого мира.

Яйцеголовые специалисты сначала немного покудахтали между собой. Потом один, посмелее, взобрался по пожарной лестнице и с умным видом осмотрел корабль. Наконец спустился, и все эксперты, похоже, пришли к единому заключению.

— Итак, наше мнение таково, — заявил самый лысый из всей компании. Это летательное средство… простите, достаточно ли ясно я выражаюсь для присутствующих здесь газетчиков? Итак, это летательное средство определенно внеземного происхождения. Что же касается того, — продолжил он, пока все остальные согласно кивали, — звездолет это или, что, судя по внешнему виду, представляется более вероятным, транспорт для перехода в иные измерения, то здесь однозначный ответ пока дать затруднительно. Однако, — закончил лысый, как бы умывая руки, — устройство это определенно внеземного генеза. Последнее слово он повторил по буквам — и газетчики с гиканьем бросились к телефонам.

А Честер ухватил Кессельмана за рукав.

— Послушайте, инспектор. А у кого, скажем так, юрисдикция над этой штуковиной? В смысле, кому предоставят права на презентацию и всякое такое?..

Кессельман опять посмотрел на него, как на опасного психа. Честер открыл было рот, но тут толпа вдруг дружно заревела. Барт поднял взгляд на звездолет.

Оболочка снова раскрывалась.

Толпа быстро принялась растекаться по всем близлежащим улицам. На большинстве физиономий страх смешивался с одолевающим любопытством. Нью-йоркцев вновь разрывало между естественной потребностью поглазеть и страхом перед неизведанным.

Честер и коротконогий инспектор вдруг неожиданно для себя обнаружили, что пятятся. Глядя вверх, пятятся мелкими шажками. "Только бы не монстры, мысленно молил Честер. — А то военные быстро все прикроют!"

Звездолет не двигался. Не менял своего первоначального положения ни на миллиметр. Но платформа все выдвигалась. Прозрачная платформа. Такая светлая и тонкая, что казалась почти невидимой. В двухстах метрах над Таймс-сквер, меж двух громадных рифленых шишек, что вытягивались будто побеги, платформа скользила вперед.

— Держите эту хреновину на прицеле! — заревел своим людям ошалелый Кессельман. — Заберитесь вон в те здания. — И инспектор указал на два небоскреба, меж которыми парил звездолет.