Способные студенты пользуются популярностью, торгуют ответами, меняются решениями, время от времени подсказывают. Я в школе ни с кем не разговаривал, никому не помогал с учебой. Никогда не пособничал.

Плоды моих истинных усилий хранились в шкафу, в картонной упаковочной коробке — гора блокнотов, исчерканных быстрыми, небрежными записями шариковой ручкой. Я работал даже во время мучительно длинных лекций. Основами высшей математики и математического анализа я овладел за несколько лет до этого.

Я машинально вычерчивал дыры в пространстве, локомоционные системы роботов и квантовые вычислительные устройства. Я рисовал их в конспектах лекций по биологии, литературе и истории, между записями о делении клетки, анализом «Над пропастью во ржи» или «Записок федералиста»; набрасывал невероятные аппараты, передаточные механизмы со шкивами, спускающими схематичные грузы, драконов с шипастыми чешуйчатыми хвостами, обвивающимися вокруг столбиков цифр и дат сражений (толщина шипов зависела от степени заточенности карандаша).

Я писал коды компьютерных игр, которые запускал на примитивном школьном сервере, шахматные программы и даже сочинил средневековую «бродилку», в которой нужно было провести крошечного рыцаря или волшебника по бесконечным уровням — по земле, под землей, по воде, под водой, по залам бальным и тронным, по крепостным коридорам и сокровищницам, пещерам, гротам и темным океанам…

Я сочинял игру на ходу, и чем дальше, тем больше странного появлялось вокруг: гоблины и волки, гигантские муравьи и драконы, демоны и подземные замки… До сих пор в нее играю, когда не занят. Непонятно, кто и зачем забрался так глубоко, и можно ли добраться до конца, но останавливаться не хочется! Там скрыт приз — искрящееся сокровище, запрятанное столетия назад или потаенное откровение, погребенное под землей; реликт из глубочайшего прошлого, бесценный, как жизнь, и древний, как детские воспоминания.

Прозвонили к ужину. Я собрал книги и тетради, вышел в длинный тусклый коридор, загроможденным шкафчиками с хлопающими дверцами, пробираясь среди рослых однокурсников. Я всегда выглядел моложе своего возраста, и рост у меня так и остался ниже среднего. Кто-то швырнул в меня скомканным листом бумаги, за спиной раздались смешки и перешептывания. Я не обернулся, но запомнил.

Присев на крышку унитаза в ванной комнате нашего общежития, я медленно и решительно провожу лезвием по предплечью — тонкие красные линии, будто кошачьи царапины. Заживало долго — сгибая руку, я чувствовал, как тянет кожу в месте порезов, тайно напоминая о том, кто я на самом деле.

Однажды мне в голову пришла другая мысль. Я поднес лезвие к голове — прядь волос подалась, обнажив череп. Я задел кожу, пошла кровь — пустяки! Волосы усыпали пол, покрыли мне плечи, как пепел; я становился другим. Вот так — проснешься утром и поймешь, что способен завоевать мир.

Когда-нибудь я покажу им… Достану кролика из шляпы. Дохну огнем! Я взял поднос и встал в конец очереди.

— Мы с ним, — объявила буфетчице высокая, угловатая девушка передо мной. Ее приятели на миг замолкли, потом разразились хохотом.

Я надену маску, стану знаменитым, выстрою золотые города и сравняю это место с землей, чтобы кирпичи рассыпались в пыль! Заткнитесь вы все! Я переверну мир.

Кхе-кхе.

— Педик…

Хихиканье. Джейсон Гарнер с приятелями. Школа Петерсона ничем не отличается от средней школы, а может и хуже. Надо найти выход… В голове все громче звучал грустный, сладостный зов науки.

Среди недавних поисковых запросов обнаруживается еще один. Сполох кого-то искал.

Фараон? Никакой он не суперзлодей, скорее — эксцентричное недоразумение в костюме. Когда-то представлялся Мумией. Провернул парочку банковских ограблений в конце семидесятых, утверждал, что он — реинкарнация фараона Рамзеса. Отличился тем, что взял себе имя известного супергероя, но тот даже не стал разбираться с негодяем-недотепой. Из-за таких ничтожеств настоящим злодеям бывает стыдно.

Фараон Нельсон, Король Нила. Не знал его настоящего имени… Интересно, откуда они узнали? Странно, что на него есть досье. Если бы не молот, он бы навсегда остался посмешищем.

Сообщник. Приятельствовать я не умею. Пожалуй, смогу мирно сосуществовать в одной комнате с ними. Не знаю, смогут ли они.

Может быть. Но он умен. Конечно, по внешности не скажешь. На самом деле он обладал значительным могуществом, но вряд ли понимал, что ему доступно.

Я предупреждал его, что амбиций маловато, но ему было все равно. Он был ленив, ему не хватало терпения, чтобы разглядеть картину во всей полноте. Разговоры о возрождении Нильской империи, о пирамидах на Потомаке служили дымовой завесой. Что до «самореинкарнации», так он не удосужился выяснить, реинкарнацией которого из Рамзесов он якобы стал. Мы как-то раз грабили Бостонский музей изящных искусств… в общем, иероглифического письма он не знал.

Краткость примечания говорит о многом. Неуязвимость Фараона граничила с волшебством. Впрочем, она вполне могла быть и настоящей магией. Фараона ничто не брало — совершенно непонятно, почему. По-моему, сила Ра тут ни при чем. Стоило ему взять в руки молот и пробормотать волшебное слово собственного сочинения, как он превращался в самого грозного злодея планеты. При этом он вопил: «Время молота!», просто чтобы мне стало неловко. Придурок.

Он был не просто физически крепким; его сила, похоже, поглощала инерцию. Пули ему были нипочем; какой-нибудь Батальон начинал размахивать балкой, телегой или даже рельсом, но оружие либо гнулось, либо разбивалось о молот. Как-то раз он остановил грудью шестнадцатидюймовый снаряд, которым с линкоров стреляют, специально разработанный, чтобы вдребезги разносить самые защищенные укрепления… В земле — огромная воронка, а Фараону хоть бы что. В общем, какая-то технология, которая не имеет права на существование. Я не раз пытался ее у него отобрать, но он только посмеивался.

Что скрывалось под слоями аляпистой золотой краски? Высокие технологии? Артефакт из будущего? Практическое волшебство, основанное на непостижимой логике. Его владелец становился неуязвим или почти неуязвим. Весьма полезное свойство.

Канкун. Я упустил Фараона из виду. Что ж, бывает. Мы познакомились в Таиланде, я так и не узнал, откуда он родом. По разговору создавалось впечатление, что какое-то образование он получил. Большинство злодеев — люди необычные, но склонные к психической неустойчивости. Его поглотила среда наркоманов и амбулаторных пациентов… Впрочем, Черный Волк всех отслеживает, даже Фараона.

Жезл силы тихонько позванивает — приближается энергетический след самолета Черного Волка. Хватит валять дурака. Провожу последний поисковой запрос, чтобы окончательно удостовериться в правильности местонахождения. Все верно. Игрушки Куклы здесь.

В центральном вестибюле установлен монумент героизму, напротив — зал трофеев. Оробев, на миг застываю… В зале множество витрин, почетных наград и напоминаний о самых извращенных мозгах столетия, заключенных в стазис. Гобой Гобоиста, перчатки и монокль Джентльмена висят рядышком, напротив манекена в Омерзейшей броне. Отдельно выставлен резной золотой ключик: часть поверхности удалена, под ней — электроника тридцатого века.