— Кто с вами?

— Мама, папа и моя младшая сестра Мэри-Эллен. Они строят замки из песка, а я смотрю на воду.

— Что вы отыскиваете, Дженни?

— Его.

Тронутые сединой брови Ричарда слегка нахмурились:

— Кого, Дженни? Вы можете назвать нам его имя?

— Я… я не знаю.

Ричард оглянулся на Чарли, который продолжал пристально следить за Дженни. Дентон посвятил его в историю, которая случилась на камбузе. Нужно было действовать осторожно. Никто из них не хотел повторения случившегося.

— Прекрасно, Дженни, а теперь двинемся дальше, к следующему экрану. Вам семь лет. Где вы?

Она сжала кулаки, как будто была маленькой девочкой, и сердито надула губы:

— В спальне Мэри-Эллен. Она украла мою ракушку. Я пришла забрать ее.

— И забрали?

Дженни часто закивала, как девочка, которой она себя ощущала.

— Мама велела ей вернуть, но она говорит, что надо поделиться, а я не хочу. Потому что ее дал мне он!

— Кто-то дал вам ракушку? Кто это был, Дженни? Кто он?

Она нахмурилась и сдвинула брови:

— Не знаю. Не могу вспомнить.

Чарли положил ладонь на руку Ричарда.

— Может быть, нужно выяснить это, — прошептал он, — ее врач считает, что в раннем возрасте на нее могли напасть. Может быть, этот парень…

Ричард внимательно всмотрелся в лицо Дженни и вполголоса ответил:

— Это непохоже на неприятные воспоминания. Кто бы ни был этот человек, она не боится его… Я думаю, надо идти дальше, как мы и собирались. Если понадобится, мы всегда сумеем вернуться к ее раннему детству.

Чарли кивнул, и высокий седой доктор снова повернулся к женщине, которая все еще ощущала себя семилетней девочкой.

— Отлично, Дженни, все идет замечательно! Теперь мы пойдем еще дальше. Во время, предшествующее вашему рождению. Сегодня вечером это удастся вам легче, чем обычно. — Он придвинул кресло чуть ближе. — Вы сможете сделать это для меня, Дженни?

— Да.

— На этот раз я позволяю определить время вам самой. Вы выберете экран и скажете мне, где находитесь.

Дженни вцепилась в подлокотники кресла. Она покачала головой.

— Нет. Мне не хочется выбирать. — Впервые за вечер на ее лице появилась тревога.

— Что ж, я помогу вам подобрать экран. — Он бросил взгляд на Чарли, тот потянулся к лежавшему на столике блокноту и написал: «1800–1835».

— Это было давно, Дженни. Больше ста пятидесяти лет назад. Где-то между 1800 и 1835 годами… Что вы видите на экране?

Очень долго она молчала, закусив нижнюю губу и глядя в пространство. Может быть, там нечего было видеть.

— Девочку, — наконец сказала Дженни. Голос ее звучал несколько ниже, чем прежде. — Ей двенадцать лет.

— Где она живет? — спросил Ричард.

— Мы живем на Гаити, с мамой и папой. — Чарли почувствовал, что у него в висках застучала кровь. Это была не Ямайка, но чертовски близко.

— А год?

— Тысяча восемьсот двенадцатый от Рождества Христова.

— Можешь ты назвать нам свое имя?

— Меня зовут Энни Патерсон.

У Чарли отлегло от сердца: ничего зловещего в этом имени не было.

— Что еще ты можешь рассказать нам?

Она улыбнулась и распрямила хрупкие плечи. В ней была сила и в то же время какой-то намек на девичью застенчивость:

— Все считают меня умной. Папа и мама тоже. Моя учительница говорит, что я все умею и могу стать кем захочу.

— Твоя учительница, Энни? Расскажи мне о ней.

— Тахара — «мамбо», верховная жрица. Она подруга короля Кристофа. Мой отец — один из его советников.

Ричард обернулся к Чарли:

— Возьми на полке том энциклопедии на букву «Г», найди статью «Гаити» и посмотри, есть ли там что-нибудь о Кристофе… — Пока Дентон рылся в книгах, он снова повернулся к Дженни: — Патерсон… Ты англичанка?

— Мама — англичанка. Папа — ирландец. Он очень богатый купец.

— Нашел! — тихо сказал Чарли. — «Генри Кристоф — король Гаити. Коронован в 1811 году». Черт!.. Наверное, она где-нибудь прочитала об этом.

— Расскажи нам подробнее о своей учительнице, — сказал Ричард, и на губах Дженни появилась нежная улыбка.

— Тахара делает мне подарки. Она дарит чудесных деревянных кукол и камни, которые мерцают при солнечном свете. Папа говорит, что она помогла ему стать советником короля из-за того, что очень любит меня. Иногда я хожу с ней в джунгли. Когда ночью начинают бить барабаны, я тихонько вылезаю в окно, а она ждет внизу, чтобы взять меня с собой. Они говорят, что барабаны вызывают богов, что богам приятен их ритм.

Ричард исподволь посмотрел на нее:

— Куда Тахара водит тебя?

Дженни покачала головой:

— Это секрет. — И тут она хитро улыбнулась. — Но я видела кое-что… видела магию.

Ричард взял блокнот, отыскал чистый листок, черкнул на нем несколько слов, а затем снова посмотрел на Дженни:

— Ты видела магию, Энни? Какую именно?

— Я видела богов. Тахара научила меня. Это были Дамбаллах, змея и Папа Легба, страж. А еще я знаю Агуе, бога моря, и Офуна Бадагриса, бога войны. Тахара может управлять лоа. Она учит меня древним знаниям.

По спине Чарли побежали мурашки.

— Черт побери, о чем она говорит? — Он опустился на диван, все еще держа в руках том энциклопедии.

— Не стану утверждать, но если она на Гаити… возможно, эта женщина учила ее вудуизму…

— Черной магии? — Чарли мгновенно вспомнил описанные Дженни ритуалы. Иисусе, этого не может быть!.. — Но он видел фильмы о современных вудуистах. Как ни странно, все совпадало.

Ричард наклонился вперед.

— Хорошо, Энчи. Теперь давай перейдем к другому экрану, в более позднее время. Ты уже женщина. Год… — он быстро прикинул в уме, — 1830-й. Тебе тридцать лет. Где ты?

Дженни молчала, но у нее начали подергиваться веки, а затем она беспокойно заерзала и принялась качать головой.

— Не… не хочу туда!..

Чарли следил, как она глотает слюну, и заметил, что ей трудно дышать. Его бросило в дрожь.

— Где вы, Дженни? — не отставал Ричард, называя ее уже настоящим именем. — Что вы видите?

Голова женщины откинулась на спинку кресла.

— Н-нет. Не-е-ет! — Дженни вцепилась в подлокотники кресла. — Не могу… видеть ее. Нет, только не это! — Она порывисто задышала, кожа заблестела и через мгновение покрылась испариной. На верхней губе выступила пена. — Не могу… видеть ее, — повторила она. Ее руки потянулись к шее.

— Все в порядке, Дженни, — Ричард придвинулся к ней вплотную, плечи его напряглись, — это всего лишь киноэкран. Вы существуете отдельно от того, за чем наблюдаете. — Но ничто не помогало. Веки Дженни разомкнулись. Огромные карие глаза уставились на пламя свечи. Лицо ее стало таким же бледным, как белая блузка под свитером.

— Не могу… видеть ее. Ни за что!

Чарли вскочил с дивана:

— Выведи ее из этого состояния, Ричард! Не медли. Иначе случится непоправимое…

Бейли колебался лишь одно мгновение. Случай случаю — рознь. Он не мог подвергать пациентку опасности.

— Экран гаснет, Дженни. Вы уходите оттуда и двигаетесь вперед по оси времени. — Она задрожала всем телом. — Вы слышите меня, Дженни? Вы снова в настоящем. Вы — Дженни Остин. Вы — библиотекарь и живете в Санта-Барбаре. Вы слышите меня, Дженни?

— Д-да…

— Образы, которые вы видели на экране, поблекли. Теперь это только воспоминания. Их нечего бояться. Вы понимаете меня, Дженни?

— Да.

Ее веки закрылись, и Чарли почувствовал облегчение. Он видел, как начала расслабляться спина Ричарда.

— Когда я сосчитаю до трех, вы проснетесь. Вам будет спокойно, удобно и совсем не страшно. Вы готовы, Дженни?

Она кивнула.

— Один. Два. Три…

Глаза Дженни медленно открылись. Она полулежала в кресле, словно ватная кукла, и устало улыбалась.

— Догадываюсь, что ничего не вышло, — сказала она и посмотрела на мужчин, ища подтверждения.

Чарли взглянул на Ричарда. Тот отвел глаза в сторону с непроницаемым видом. Чарли вспомнил про включенный диктофон и едва не пожалел, что их попытка увенчалась успехом.