– О’кей. У меня есть на примете несколько девочек, которые справятся с таким поручением. Какие у тебя планы на завтра? Могу я еще быть чем-нибудь тебе полезен?

– Не знаю, – вздохнул Мейсон. – Завтра придется усердно бить по шарам во все лузы, идти на всевозможные юридические уловки. Единственное, что остается адвокату в такой ситуации, – это зорко следить за развитием дела и искать слабые звенья в цепи выдвигаемых противниками обвинений.

– Сказанное справедливо, но в том случае, если подсудимый невиновен, – согласился Дрейк, скользнув взглядом по Мэри Броган.

– Понимаю, – сказал адвокат, – но все, что кажется очевидным сегодня, завтра может оказаться весьма сомнительным.

– Не забывай, судья настроен к тебе враждебно, – предупредил Дрейк. – Он терпеть не может всяких блужданий, догадок и предположений. Признает только голые факты и любит, чтобы судебное заседание шло четко, как работает часовой механизм.

– Это верно, – поддержал его Мейсон.

– Так что же ты, учитывая это, намерен делать? – спросил Дрейк.

– Двигаться на ощупь.

– Я же тебе говорю: судья Иган этого не потерпит!

– Черта с два! Я буду держаться строго в рамках правил, а уж если повезет нащупать слабое место, поверь мне, Пол, нанесу такой удар, что все только ахнут.

– В твоей фразе все хорошо, кроме слова «если», – заметил Дрейк.

– А что с этой Кейлор, отправленной в больницу? – поинтересовался Мейсон.

– Еще один промах, – ответил Дрейк. – Я съездил посмотреть на нее. Это Инес Кейлор, та, что приехала со мной из Лас-Вегаса.

– И как она себя чувствует, Пол?

– Нормально. Пришла в сознание, поправляется. Полагаю, с ней все будет в порядке. Кстати, объявился ее муж со своим врачом. Они отказались от услуг доктора Хановера.

– Ее – кто? – переспросил Мейсон.

– Муж. И он отказался от услуг доктора Хановера.

– Как они смогли это сделать?

– Ох, да успокойся ты, Перри! Ничего плохого в этом нет. Ее муж получил от нее письмо. После этого они помирились. А у него есть свой врач, близкий друг, парень по имени Дойл. Приехала мать девушки, было море слез.

– Где Инес Кейлор теперь?

– В «Рествейз», частной клинике. Доктор Хановер оказал ей первую помощь, а потом нагрянули ее муж и мать. Конечно, док Хановер попал в неловкое положение, ведь его не вызывали ни пациентка, ни ее родственники. Он пытался объяснить, что его пригласил привратник-швед. Но тот это категорически отрицал. Питу Хановеру ничего не оставалось, как удалиться. Он хотел связаться с тобой, но никто не знал, где ты. Ты напрасно не предупредил меня об отъезде. Потом по радио сообщили, что вы с Деллой махнули в Лас-Вегас. Я обзвонил все отели и большие мотели, но вы нигде не зарегистрировались.

– Как сейчас дела у Кейлор? – спросил Мейсон.

– Доктор Дойл не пускает к ней никаких посетителей. Полагаю, завтра Кейлор не сможет участвовать в судебном заседании, но она тебе и не нужна, Перри. Кейлор нас продала.

Мейсон, нахмурив брови, задумался.

– Погоди, Пол, мне все это не нравится. Если что-нибудь случится с девушкой…

– Забудь! – отмахнулся Дрейк. – Доктор Дойл – приличный врач с хорошей репутацией. Мать девушки с ней, и муж – тоже.

– А есть доказательства, что это ее мать и муж?

– Черт, Перри! – взорвался Дрейк. – Да хватит уже! Дьявол, это же такое обычное дело! Девчонка приняла пачку снотворного. Вот перед тобой Мэри Броган, которая видела это своими глазами.

– Тогда кто та девушка, которую увезли в «Скорой»? – задал адвокат новый вопрос.

– Вот теперь ты меня достал, – заявил Дрейк. – Наверняка какая-то пьянь, которая шаталась на лестнице. Я выяснил, люди из «Скорой» не поднимались выше третьего этажа. Девушка, которую они увезли, была в лифте.

– И что с ней стало?

Детектив пожал плечами:

– Смилуйся, Перри! Я только вчера взялся за эту работу. Возможно, те, кто был в машине «Скорой помощи», обнаружили, что они по ошибке взяли алкоголичку, и высадили ее. Черт, я не знаю, полиция тоже не знает, но полиция особенно и не интересуется. Они следят за пациенткой доктора Дойла, это все, что я знаю.

– Где, ты говоришь, она находится?

– В частной клинике «Рествейз». Это хорошее место.

– Она в сознании?

– О да! Там есть мои люди. Одна из моих офисных девушек знает медсестру, которая там работает. Та говорит, что Кейлор чувствует себя нормально, но немного нервничает и по какой-то причине не хочет выступать свидетельницей на суде. Из-за этого и решила отравиться. Но в отношении нее нет никаких сомнений, Перри… Я тебе точно говорю, это Инес Кейлор.

– Погоди, Пол, – остановил его адвокат, – я все еще думаю, что мы имеем дело с двумя девушками.

– Может быть, – согласился тот, – но та, что сейчас в клинике, – настоящая Инес. При ней ее родственники. Лично я привез ее из Лас-Вегаса. Об этом можешь не волноваться. Но тебе незачем вызывать ее в суд как твою свидетельницу. Она продала нас.

– Пол, организуй слежку за этой клиникой «Рествейз», – попросил Мейсон. – Удостоверься, что Инес Кейлор не улизнет оттуда. И найди все, что сможешь, о докторе Дойле.

– Хорошо, если ты этого хочешь. Это твое дело, Перри, и твои деньги, – ответил Дрейк, но выражение его лица говорило о том, что он совершенно не согласен с адвокатом.

Как только в понедельник, в десять часов утра, суд собрался на заседание, стали очевидны последствия событий, происшедших в минувшие выходные.

Неприступные и даже враждебные лица некоторых присяжных, их поджатые губы свидетельствовали: они знают, что Альберт Броган опознан как убийца Дафны Хоуэлл. От их былой благожелательной терпимости не осталось и следа. Присяжные наблюдали за происходящим с мрачной угрюмостью палачей.

Мейсон обратился к судье:

– Ваша честь, у меня есть заявление, которое я хотел бы сделать в отсутствие присяжных.

Судья Иган нахмурился.

– Что ж, послушаем, – немного поколебавшись, проговорил он. – Присяжные удаляются из зала на то время, пока адвокат защиты будет делать свое заявление, а судебный пристав не предложит им снова занять свои места. При этом суд напоминает, что присяжные не должны обсуждать между собой слушаемое дело и позволять кому бы то ни было делать это в их присутствии.

Судья Иган кивнул, и присяжные направились к выходу.

После того как они покинули зал, Мейсон произнес:

– Если суд не возражает, то я…

– Суд уже догадывается о том, что вы задумали, мистер Мейсон, – перебил его судья Иган. – Так что уж постарайтесь сделать ваше заявление как можно более лаконичным.

– Я обращаю внимание вашей чести на появившиеся в местной прессе сообщения о том, что мой подзащитный опознан как убийца Дафны Хоуэлл.

– Ну и что с того? – холодно спросил судья Иган.

– Это сообщение заведомо формирует у присяжных предвзятое мнение о подсудимом.

– Почему вы так считаете?

– Это логически обоснованный вывод, ваша честь.

– Ваш вывод мог бы считаться таковым, если бы вы смогли неопровержимо доказать, что присяжные действительно ознакомились с упомянутыми публикациями.

– Данный факт можно установить только опросом самих присяжных, что неминуемо акцентирует их внимание на том сообщении, а это, разумеется, не в интересах моего подзащитного.

– Ладно, и что же вы в данном случае предлагаете?

– Предлагаю дать отвод нынешнему составу присяжных, признать разбирательство необъективным и назначить их новый состав для продолжения слушания дела моего подзащитного. Причем при сложившихся обстоятельствах присяжные должны быть изолированы на весь период судебного разбирательства.

Помощник окружного прокурора Гарри Фритч, вскочив с места, протестующе обратился к судье:

– Одну минуту, ваша честь!

Судья Иган жестом заставил его замолчать, затем спросил Перри Мейсона:

– У вас имеются неопровержимые доказательства того, что кто-либо из присяжных ознакомился с упомянутыми вами статьями?