– Почему?

Она бросила на тарелку куриную кость.

– Вы взяли себе единственный стул, вот почему. Разве джентльмены так поступают? Да я особо и не рассчитывала, что такой лжец, мошенник, в конце концов, похититель людей, окажется достойным такого имени.

Он грозно посмотрел на нее, потом ударил ладонями по столу, заставив ее вздрогнуть.

– Ей-богу, вы правы. – С этими словами он вскочил и оказался радом с Вивьен. – Позвольте, мадам.

Он взял ее за руки, подвел к стулу и буквально пихнул, усаживая. Руки у него были большие и сильные. Вивьен еще раз поняла, как легко он может ее поднять и справиться с ней. Хотя… Держал он ее крепко, но не грубо, Ничего плохого он ей не сделал и вряд ли сделает. Она была почти уверена в этом, сама не зная почему. Ведь порой она провоцировала его. А теперь сидела на стуле, а он возвышался над ней. Когда он опустился перед ней на колени, держась руками за ручки стула, Вивьен слегка встревожилась.

– Так лучше? – спросил он, весело глядя на нее. – Могу я еще что-нибудь сделать для вас? Может, еще шоколада?

Он наклонился к ней. Вивьен, задыхаясь, старалась отодвинуться от него, упираясь носками ботинок в пол.

– Назовите мне ваше имя, – мягко произнес он. Его лицо было на одном уровне с ее лицом.

– Зачем это вам?

Он поднял голову и прищурился.

– Вы мне нравитесь, Вивьен. – сказал он. – Хотите – верьте, хотите – нет.

– Я не игрушка, чтобы держать меня здесь только потому, что я вам нравлюсь!

Он усмехнулся. Его взгляд стал ленивым, изучающим, искушающим.

– Да нет же, Боже мой, нет, – произнес он тихо. Она вспыхнула и посмотрела на дверь.

– Ну, раз уж вы повели себя как джентльмен, тогда уйдите и оставьте меня в покое.

– Но вы еще не выпили шоколад.

Он вернулся к столу и взял чашечку, от которой уже не поднимался пар, но запах по-прежнему был чудесный.

– Вивьен, я хочу знать ваше полное имя, ничего больше, – упрашивал Дэвид.

Вивьен задыхалась. Она чувствовала его близость. От него пахло как-то по-мужски особенно. Она видела пульсирующую жилку на его шее, где галстук был ослаблен, и это заставляло ее сердце биться сильнее. Да он просто дьявольски красив, этот бессердечный мерзавец. Она не встречала таких красавцев раньше, думала она в бессильной ярости.

– Бичем, – наконец сказала она, ненавидя себя за то, что голос ее дрогнул. Еще подумает, что она с ума по нему сходит. – Вивьен Бичем. Заберите ваш шоколад и оставьте меня в покое.

Она старалась не смотреть на него, но он не шелохнулся. Потеряв терпение, она взглянула на него и с издевкой спросила:

– И что теперь?

Краска сошла с его лица. Он взял ее руку и вложил в нее чашку с шоколадом.

– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Бичем, – сказал он и вышел из комнаты, изобразив подобие поклона у двери.

Вивьен задумалась. Что она натворила? А он? Мистер Рис, она помнила, как он себя назвал: Дэвид Рис. Дэвид. Она подняла чашку и отпила немного. Потом взгляд ее упал на кувшинчик на столе. Когда она его подняла, чтобы налить еще, то обнаружила, что он почти полный. Но шоколад уже остыл и больше не пенился. Она отставила чашку в сторону и еще раз посмотрела на оба подноса. Шоколад для грабителя с большой дороги, который ничего из краденого не вернул.

В первый раз с тех пор, как ее заперли здесь, Вивьен больше не хотела есть.

Пока Дэвид ждал свой ужин, он был в каком-то приподнятом настроении. Он заставил миссис Грей разговаривать. Она сказала то, что он и ожидал услышать. Но теперь он точно знает, как ее зовут: Вивьен Бичем. Необычное имя для простой воровки, но оно ей очень подходит. Да и лицо у нее необычное.

Очень выразительное лицо. Он видел презрение в ее голубых глазах, когда спросил, не голодала ли она. Можно было, не спрашивая, догадаться об этом. Просто глядя на нее. У этой малышки не было округлостей, как у тех дам, которые хорошо питаются. Но одно дело догадаться, а другое – услышать от нее самой, да еще с таким вызовом, будто в этом была его вина. Возможно, она голодала и в тот день в дилижансе. Возможно, продав это кольцо с печаткой, она могла бы целый месяц не голодать. Что еще было делать бедняжке, чтобы хоть как-то прокормиться? Она слишком хорошенькая, чтобы ее взяли прислугой в приличный дом. У нее есть талант для театра, но, может, не тот темперамент. Что остается? Наняться швеей или рыночной торговкой? Или продавать себя? Эта мысль Дэвиду не нравилась, да он и не верил в это. Уж слишком неуютно она чувствовала себя, когда он к ней приблизился.

Он пообедал и уселся поближе к огню, держа бокал с вином в руке. Осенние вечера становились прохладнее. Он подумал, что нужно в ее комнате затопить камин.

Она была для Дэвида загадкой. Да, она воровка, и он должен был давно сдать ее властям. Весьма сомнительно, что он снова увидит свое кольцо. Скорее всего, его давно уже продали и переплавили. Зачем он держит ее здесь? Будь он поумнее, уже давно отпустил бы ее.

Но Дэвид никогда не был практичным и признался ей в том, что она ему нравится. Его забавляла смена ее настроений от возмущения до удовлетворения, забавляло, что ей удалось одержать над ним верх, когда он принес ей шоколад.

Он вылил остатки вина в стакан. Пока он не готов ее отпустить. Только не теперь, когда ему удалось разговорить ее. Завтра он заставит ее улыбаться, послезавтра – смеяться. Он так хотел увидеть, как она смеется: глаза блестят, голова откинута назад, на шеках румянец. Дэвид представил себе, как она придерживает платье на груди, а он губами прижимается к пульсирующей жилке на ее шее Он уселся поглубже в кресло, улыбаясь своим мечтам. Нет, он пока явно не готов еще отпустить мисс Вивьен Бичем.

Он стал бывать у нее чаще. Каждый вечер он приходил к ней и часами разговаривал. Порой дразнил ее, тогда Вивьен начинала кричать и бросать в него чем попало, что бесконечно развлекало его. Иногда он спрашивал ее о вещах, которые, казалось, не должны интересовать мужчину, и выслушивал ее мнение с огромным вниманием. Несколько вечеров подряд он рассказывал ей о своем детстве, о семье. Она не сдерживала смех, когда он рассказал ей, как срезал все розы в саду, а разгневанный садовник загнал его в озеро. Она хохотала до упаду, когда услышала рассказ о том, как младшая сестра, тогда совсем еще маленькая, разрисовала его лицо румянами матери в отместку за то, что он съел последнюю булочку.

– Я понятия не имел, что булочка предназначалась сестре. Мне просто очень хотелось есть, – пытался объяснить Дэвид, когда Вивьен покатывалась со смеху.

– Ну и проказник! – говорила она, представляя его разрисованное красными полосами лицо.

– Моя дорогая, если вы это считаете хулиганством, я больше не стану рассказывать о своей жизни.

– Конечно, озорник. Подумать только – съесть чужую булочку. Я думаю, то, что происходило в вашей жизни дальше, просто милая безделица в сравнении с этим.

– Если бы дома меня так понимали, – вздохнул Дэвид. – Селия простила мне эту булочку лишь после того, как я извинился, стоя перед ней на коленях, и пообещал в обед отдать ей свой пирог.

Вивьен смеялась вместе с ним, удивляясь, что не сердится на него больше. Ну да, он запер ее здесь, но ее в жизни так не баловали. Дело не только в еде и постели. Горячая ванна, шоколад, приятные разговоры, она так быстро к этому привыкла. Она не знала, догадывается ли он, что его слуга таскает ей книги из его библиотеки. Ему, скорее всего, это безразлично. Он больше не расспрашивал ее о кольце, и временами Вивьен забывала, зачем она в этом доме. Она не совсем понимала, почему он носит ей сладости и развлекает ее. Но ей это не надоедало. Ей начинал нравиться этот повеса, черт его побери.

Но мыслей о побеге Вивьен не оставила. Саймон не шел у нее из головы. Она никому здесь не доверяла, не считая этого красавчика Дэвида Риса. Но о побеге думала реже, чем о Дэвиде. Понимала, что с ее стороны это слабость и отступничество, но ничего не могла с собой поделать. И больше не питала ненависти к нему. Дэвид действительно был добр к ней.