Марина по свойственной ей привычке стала записывать в ежедневник названия информационных агентств и изданий, где у нее были знакомые: бывшие однокурсники, бывшие сослуживцы, коллеги, с которыми сталкивалась, с тех пор как начала работать в журналистике.

Список получался внушительный. Но что толку? Нужен основательный информационный повод для того, чтобы попасть на газетные полосы, попасть не потому, что она этого хочет, а потому, что тема сама по себе заслуживает внимания. «Пока у меня нет материалов, всякое планирование бессмысленно», – поняла Марина.

У кого еще может быть нужная ей информация? В ДЭЗе, где работал Ершов, вряд ли что могут сообщить интересного… Хотя почему? Иногда находишь информацию там, где меньше всего ожидаешь… Надо, чтобы кто-нибудь побеседовал с последним начальством Ершова, а может быть, и с его коллегами…

Кто еще? «Повеса»… Как она могла забыть о журнале, для которого снимался Павел! С Садовниковым, главным редактором, Марина не была знакома, только видела на презентации… Но может быть, лучше поговорить не с ним, а с фотографом, который проводил с Ершовым его последнюю фотосессию. Если только она была последней… Марина пожалела, что отдала подаренный ей номер «Повесы» Магринову, который его наверняка выбросил, а она не может теперь узнать фамилию того, кто фотографировал Ершова… Кстати, не работал ли Павел с модельным агентством? Надо бы выяснить…

У Павла была жена, которая с ним развелась, когда его Дом моды рухнул, и сын… Почему они развелись? Не потому ли, что Павел хотел сохранить для семьи хоть какие-то средства существования? А может, это была не его, а ее инициатива? Она не захотела с ним жить, после того как Ершов, еще недавно богатый и знаменитый, по своей воле стал банкротом… К семейным, личным делам Ершова Марина и вовсе не знала, как подступиться. Хотя модную тусовку подобные вещи интересовали больше всего. Марина решила, что посоветуется с Ольгой Слуцкой. Личная трагедия известного модельера могла бы стать заманчивой темой для какого-нибудь желтого издания, но пока Марина не знала, есть ли смысл это делать. Марину никогда не привлекала журналистика подобного толка. Раньше это были очерки на моральные темы, но как ни назови назидательно-нравоучительные писания о том, как должны складываться отношения в семье и как в реальности это происходит, все равно это было копание в чужом грязном белье, что вызывало у Марины вполне объяснимое чувство брезгливости.

«Может быть, этой темы лучше вообще не касаться», – подумала Марина, но решила все-таки сначала посоветоваться с Ольгой.

И наконец, Дом моды Ершова. Конечно, это прямо по теме. Но, к сожалению, вряд ли что от Дома осталось. Сотрудники давно разбежались в поисках нового заработка. Правда, стоит найти кого-то одного – обнаружатся и остальные, обычно люди следят за судьбой своих коллег…

Надо срочно позвонить Рябинкину. Что он говорил? Мода надоела? Наскучила? Вот, пожалуйста, есть возможность встряхнуться, подзарядиться адреналином. А собирать информацию Сергей умеет… Может, и в его архивах найдется что-нибудь интересное.

Марина позвонила ему на мобильник. Сергей ответил с какой-то странной готовностью, будто сидел и ждал очень важного звонка.

– А, Маринка, – сказал он, едва скрывая разочарование. – Что-то случилось?

Он все еще надеялся, новость будет если не горячей, то по меньшей мере – тепленькой… Марина это поняла и постаралась не слишком разочаровывать приятеля.

– Ты мне срочно нужен. Я тебя везде ищу, – сказала она, подыгрывая его ожиданиям.

– Ну вот и нашла, – ответил вяло.

– Ты что, не рад моему звонку? – искренне удивилась Марина.

– Почему? Рад, – Сергей говорил без энтузиазма.

Марина решила, что не будет обращать внимания на оттенки его настроения, она знала, появится стоящая работа, и в голосе Рябинкина она вновь услышит и азарт, и интерес к происходящему. К его периодическим депрессиям она давно привыкла.

– Значит, приедешь? – спросила она.

– Что, прямо сейчас? – наконец-то заинтересовался он.

– Конечно. Я тебя жду…

– Буду через полчаса, – согласился Сергей и тяжело вздохнул.

Марина подумала, что до его прихода успеет сделать еще один звонок – Мише Суржикову, он писал заказанную «Эндшпилем» статью и может рассказать о доблестных делах интересующей ее компании.

Миша оказался на месте. Марина без обиняков сказала ему, что ее интересуют все имеющиеся у него материалы об «Эндшпиле», в том числе и те, которые он так и не использовал для своей статьи. И сама статья, естественно.

Михаил был озадачен ее просьбой, но не стал выяснять, чем она вызвана. Поинтересовался, как скоро ей все это требуется и, услышав «вчера», ответил:

– К вечеру привезу…

«Ну теперь, кажется, все», – подумала Марина. Она поговорила со всеми, от кого могла ожидать информации, и результаты – если ничего экстраординарного не случится – могут быть уже завтра.

Марина дала Леночке деньги и попросила ее к приходу Рябинкина купить в буфете какие-нибудь бутерброды, а лучше – пирожки, и приготовить им кофе. Леночка была свободна и с удовольствием отправилась за покупками. Она знала Рябинкина еще по работе в редакции «Сезонов» и относилась к нему с симпатией.

Сергей вошел в кабинет к Марине с тяжелым кофром, набитым фотоаппаратурой.

– А это зачем? – удивилась Марина. – Снимать ничего не надо…

– Все свое ношу с собой, – Рябинкин говорил с раздражением. – Не оставлять же аппаратуру в машине…

– Ладно, не злись, – ответила Марина. – Мне с тобой посоветоваться надо… Дело щекотливое и неприятное…

– Я другого и не ждал, – буркнул Сергей.

Марина расстроилась – разговор идет не так, как хотелось бы. «Сама виновата, – подумала она, – раз старинный друг, значит, можно позволить себе не церемониться, дурацкая привычка…» На счастье в кабинет вошла Лена с подносом, накрытым салфеткой. Переставила на стол тарелки с бутербродами и пирожками, вазочку с шоколадными конфетами и две чашки кофе.

– Оказывается, нас здесь ждали, – Сергей заулыбался и поблагодарил за внимание.

Он относился к числу тех мужчин, настроение которых при виде еды резко улучшается, а потому сразу повеселел и уже не смотрел на Марину с прежней угрюмостью.

– Ладно, говори, зачем звала, – сказал он, принимаясь за еду. – А то у меня через пару часов съемка…

Марина рассказала Сергею, что собирается устроить «Эндшпилю» публичную «выволочку» – слов «бой» и «сражение» не было в Маринином лексиконе, хотя они более точно отвечали тому, что она собиралась предпринять. Она не говорила пафосных слов, которые так обожают всяческие борцы за справедливость, и избегала проявления агрессивности даже в том, как именно говорила.

Она попросила Рябинкина помочь ей в сборе информации, так или иначе имеющей отношение и к Павлу Ершову, и к Серегину, и, конечно, к Говорову и Костину.

– Понимаешь, мне могут пригодиться самые, казалось бы, элементарные кадры, – объяснила Марина. – Скажем, Говоров и Костин на показе Ершова, или момент их приватного общения на какой-то презентации… Или, допустим, они вручают Ершову ключи от подаренной ими машины…

– А про ключи ты откуда знаешь? – встрепенулся Сергей, который, казалось, почти не слушал Марину.

– Я вообще об этом не знаю, – сказала Марина, оправдываясь. – Просто предположила… Как говорится, «в порядке бреда»…

– В порядке бреда! – воскликнул Сергей. – А у меня в архиве должен быть этот кадр… Я это снимал. Не помню точно, но, по-моему, он никогда не был опубликован…

– Что ты говоришь! – обрадовалась Марина. – Это здорово, найди обязательно. Скажи, а у тебя могут быть фотографии, связанные с первым разорением Серегина?

– Это когда он только пришел в Дом моды «Тенденции»? Должны быть… Слушай, а ты ведь права, и к этому тоже причастны и Говоров, и Костин… Только тогда у них не было компании «Эндшпиль»…

– А может, и была, – не согласилась с ним Марина. – Я этого точно не помню. Можно у Николая Андреевича узнать…