– Или вот ситуация с Серегиным, – продолжил разговор Магринов. – Придраться абсолютно не к чему – сам продал свой бизнес. Ну слишком дешево. И что? Это его личное дело. Может, его бизнес на самом деле больше не стоит? Похитили жену и дочь? А где доказательства, что это похищение было? Где свидетели? Они говорят – да мало ли что они говорят, может, это им приснилось? В гостинице не останавливались. Ну летели самолетом, и что? Сейчас вон летают в Париж поужинать в любимом ресторане… Фактов нет. Поэтому Серегин и не дергается. И я тебе скажу, правильно делает!

Марина сидела расстроенная. Она смотрела на своего друга, неунывающего, довольного. Он с удовольствием пил, с аппетитом закусывал, и каким-то непонятным образом криминальные ужасы не касались его.

– Но ты же следователь, Александр Иванович, – сказала Марина, – а тебя все происходящее, похоже, совсем не волнует…

– Нет, почему же, волнует! – засмеялся Магринов. – Еще как волнует! Но скажи мне, пожалуйста, могу ли я вмешиваться в дела Серегина, если он сам этого не хочет? Ты утверждаешь, что эти же люди готовят наезд на твой журнал или на весь бизнес Азарова, а из фактов у тебя один случайно услышанный разговор – и все! Как ты не поймешь, что мы, следователи, действуем, исходя из фактов, и основываем свои выводы на них, анализируем реальные события, а не какие-то там страхи и предположения… Почему ты так уверена, что Ершова убили именно эти люди из «Эндшпиля»? Зачем им его убивать?

– Отомстить за рухнувший бизнес, – Марина едва успела вставить несколько слов в пламенный монолог Магринова.

– Да они все свое вернули, не сомневайся, – ответил ей Магринов. – И ты думаешь, что, кроме них, у Ершова других врагов не было? Убить могут из-за денег, из-за бабы, да просто по ошибке! И что тебя зациклило на этом «Эндшпиле»?

– Уж очень все совпадает, – робко заметила Марина.

– Я же тебе объяснил – ничего не совпадает! Это только предположения.

– А разве не их вы называете версиями? – сопротивлялась Марина. – Разве вы не должны искать факты, доказывающие или опровергающие ту или иную версию?

– Должны. Что из того?

– Как что?

– Эту работу мы будем вести, если преступление совершено, – Магринов теперь говорил раздраженно, нервно.

– Но преступления совершены и жертвы известны, – жестко сказала Марина. – Только никому нет дела до этого…

– И что ты меня мучаешь? – взмолился Магринов. – Я не веду дело Ершова, а по приключениям твоего Серегина дело и вовсе никто не заводил…

Марина поняла, что пора кончать этот ни к чему не ведущий разговор. Не хватало, чтобы они поссорились!

– Ладно, Александр Иванович, – сказала она. – Давай чай пить. Посмотрим, какой ты торт принес…

– Какой-какой… Хороший! – Александр Иванович был рад, что они закрыли тяжелую для них обоих тему.

Марина же сделала вывод, что вряд ли ей следует рассчитывать на помощь правоохранительных органов, если уж такой человек, как Магринов, не может – или не хочет – помочь. Надо самим добывать факты и искать доказательства.

Торт был ореховым, но почти без крема. Тесто пропитано ромом, что особенно понравилось Магринову. Он ел и нахваливал. Марина поддакивала. Она и сама съела два куска, хотя никогда прежде не позволяла себе ничего подобного.

Магринов ушел в хорошем настроении, довольный. Об их споре не вспоминал, а может быть, такие споры у него случались часто, и он знал, чем они обычно заканчиваются. Так что – привык.

Марина не обижалась на него. Она поняла, что в борьбе с «Эндшпилем» придется искать другие пути, другие методы. Возможно, и те, которыми они сами пользуются. Но не убийства, конечно. И не похищения, само собой.

Игорь, как Марина и предполагала, к ней не приехал. И даже не позвонил, чему она тоже не удивилась. Ясно, не хочет отвечать на вопросы, которые Марина непременно задаст при встрече. О чем они договорились с Азаровым, что собираются предпринять и чем она, Марина, может им быть полезной.

Она их разочарует! Не будет она ни о чем их спрашивать, пусть делают, что хотят… И к Магринову обращаться не будет – хватит! Он ждет, когда еще кого-нибудь убьют или, в крайнем случае, похитят… Неоткуда ей ждать помощи, надо рассчитывать на себя, только на себя одну.

В таком решительном и даже агрессивном настроении Марина приехала на работу. До оперативки оставалось минут десять, и она решила, что успеет выпить кофе. Неожиданно ей позвонил Иван Миронов, арт-директор журнала. Он хотел с ней встретиться, и они договорились, что он задержится у нее после оперативки.

Марина едва успела допить кофе, как в ее кабинет стали приходить сотрудники. Антон Северин, компьютерный график, пришел вместе с Мироновым, и они сели за стол рядом – на свои привычные места, в отдалении, напротив Марины. Редактор отдела моды Мария Андреева, о чем-то тихо переговариваясь, вошла вместе с Ольгой Слуцкой. Майя Михайлова, редактор отдела информации, подсела к мужчинам, она была чем-то озабочена и сидела молча, не общаясь ни с кем. Лиза Семенова должна была ждать в приемной, но Марина не знала, пришла ли она. Пришла! Дверь в кабинет открылась, и эффектная блондинка уверенно прошла к Марининому столу.

– Здравствуйте, Лиза, садитесь! – Марина ответила на приветствие гостьи и предложила ей место возле своего стола.

Появление Семеновой вызвало интерес у присутствующих, даже и у Слуцкой, которая – одна из всех – знала, что Лизу будут представлять в качестве заместителя Исаевой.

Оперативка началась. Марина рассказала, что по ее просьбе их издатель Семен Аркадьевич Азаров ввел в штатное расписание три дополнительные единицы. Редакция добилась определенных успехов, и потому Азаров решил, что может это себе позволить. Он же рекомендовал на роль зама главного Лизу Семенову, которая горит желанием делать журнал мод, была постоянной клиенткой известных европейских домов моды, и этот ее уникальный опыт, Марина надеется, будет полезен редакции.

Марина наблюдала за тем, как реагируют на ее слова и саму Лизу Семенову ее немногочисленные сотрудники. Они были сдержанны, как Марина и ожидала, один Иван Миронов улыбнулся Лизе и кивнул – поздоровался. Значит, они знакомы. «Ничего удивительного, – подумала Марина. – У него широкий круг общения… Кстати, может быть, он хочет поговорить со мной о Семеновой?» Гадать Марина не стала.

Оперативка шла по обычному плану. Слуцкая рассказала, как обстоят дела с текущим номером, какие материалы в работе. Доложила, что вопрос с материалом Кирсановой решен – она, как всегда, пошла им навстречу. О конфликте редакторов Марии и Майи не сказала ни слова, значит, она его сняла, как Марина и предполагала.

Сотрудники дискуссий не устраивали – то ли их взволновало появление нового начальника в лице Лизы Семеновой, то ли в самом деле вопросов у них не было. Обычно оперативка проходила быстро – обсуждались только самые важные дела.

Марина сказала, что в этот номер она просит подготовить еще один материал – памяти модельера Павла Ершова.

– Вы, конечно, знаете, что в последнее время Ершов работал фотомоделью и дворником, чтобы было где жить, – добавила она. – Убили его во дворе моего дома… Судьба его трагична, но мы знаем, художником он был от Бога, и, думаю, мы не вправе забывать тех, кто внес заметный вклад в развитие российской моды…

Марина увидела, что ее предложение удивило сотрудников, Мария Андреева не удержалась и нервно спросила:

– А вы, Марина Петровна, знаете, что в Доме моды Ершова с его лейблами продавали вещи, купленные на европейских распродажах?

– А вы что, это знаете наверняка? – вопросом на вопрос ответила Марина.

– Нет, но говорили…

– А мы не собираемся рассказывать о том, чего нельзя доказать! У него же были собственные коллекции? Он получал за них престижные призы и награды? Получал. Вот об этом мы и напишем…

– Правильно! – воскликнула Слуцкая. – Я поддерживаю эту идею…

– А я могу найти несколько интервью с Павлом, – предложила Майя Михайлова. – Они сохранились у меня в архиве…