– Да ладно, – усмехнулся Игорь. – Тоже мне проблема!
Марина улыбнулась.
Блестели на розово-синей тарелке свежие листья салата, политые соусом с оливковым маслом, желтели ломтики спелой и сочной груши, благоухали мелко нарезанные, посыпанные укропом свежие огурчики, и на этом удивительном фоне тигровые креветки выглядели по-настоящему царственно.
– Много ли надо для счастья! – воскликнула Марина.
– И не говори! – засмеялся Игорь. – Вкусно поесть… Сладко поспать…
– Мы с тобой какие-то бездуховные, ты не находишь? – Марина держала на вилке бело-розовую креветку и откровенно любовалась ею.
– Особенно по вечерам, – откликнулся Игорь, – особенно после длинного рабочего дня…
– Вот именно! – сказала Марина. – На духовность ты все же претендуешь…
– Ну что ты! Я всего лишь занимаюсь модой… Суетное занятие, знаешь ли…
Разговор шел неспешный. Разговор ни о чем. Покой, лень, релаксация – трудно определить состояние, в котором пребывали Игорь и Марина в тот вечер. Им было хорошо, и ничто не могло помешать им наслаждаться и запоздалым ужином, и беседой, в которой, казалось, не было никакого смысла.
Потом Марина не раз будет вспоминать этот вечер. Тогда она была счастлива – если считать, что тихие семейные радости это и есть счастье.
Глава 22
Магринов позвонил утром, едва Марина вошла в свой кабинет. Не сдерживая раздражения, он сообщил:
– Нашелся твой приятель! Жив, здоров…
– Чем же ты недоволен? – Марина пыталась как-то смягчить тон разговора, но вскоре поняла, что это ей не удастся.
– Знаешь, подруга, я, конечно, готов тебе помогать, но прости – ты хоть представляешь себе, с кем имеешь дело?
– Очень даже хорошо представляю! – отрезала Марина. – Или теперь уже и порядочные люди кажутся тебе ненадежными?
– Порядочные люди соблюдают договоренности… – неожиданно спокойно и даже как-то вяло сказал Магринов. – А твой приятель даже не удосужился сообщить, что улетает в Китай…
– Так он улетел в Китай! Ничего себе шуточки… – поразилась Марина.
– Вот именно! А мы тут объявляем его в розыск… – Магринов вздохнул. – Все это как-то несолидно… Ты так не думаешь?
– А сам-то он что говорит? – Марина еще пыталась как-то защитить Серегина, хотя, как и Магринов, чувствовала себя обманутой.
– Ссылается на какие-то обстоятельства… Но толком я так ничего и не понял… – Магринов замолчал.
После паузы добавил:
– Мы сегодня с ним встречаемся. Вечером. Хорошо, если бы и ты пришла…
– Ты так считаешь?
Марина задала вопрос только потому, что надо было что-то сказать. Она все еще пребывала в состоянии шока. Ее поразил поступок Серегина, возмутила легкость, с которой он нарушил все, о чем они договаривались, и даже не предупредил о своем отъезде. А она-то волновалась, чего только не передумала за эти дни… И все же Марина не стала говорить Магринову о своих обидах, он и так-то был нелестного мнения о ее приятеле, да, возможно, и о ней самой…
– Приду, конечно, – Марина старалась говорить бодро. – Где? Во сколько?
– Ты будешь смеяться, но он предложил встретиться в «Макдоналдсе» на Пушкинской площади…
– Странно… – удивилась Марина. – Что он нашел в этой забегаловке?
– Возможно, именно то, что это – забегаловка… – ответил Магринов. – И он надеется каким-то образом остаться незамеченным, потому что его солидные друзья и влиятельные враги вряд ли питаются горячими бутербродами… Судя по всему, твой приятель – человек нестандартный и мыслит нетривиально…
– Это уж точно, – согласилась Марина. – И во сколько же встреча?
– Естественно, в семь, – ответил Магринов. – Когда в этой кафешке самый большой наплыв посетителей… Он обещал прийти раньше и занять столик…
– Надеюсь, что так и будет, – заметила Марина.
И повесила трубку.
Марина принялась читать материалы, ожидающие ее подписи. Заметка «Перед зеркалом – бизнесвумен» – хотя и с зачеркнутым накануне заголовком – вновь вызвала ее раздражение. Боясь быть несправедливой и к материалу, и к автору, Марина отложила ее на «потом» и стала читать другие тексты.
День прошел спокойно, без каких-либо происшествий и неожиданностей. К семи часам Марина, неспешно покончив с делами, уже была на Пушкинской. С трудом припарковав машину на задах Литературного института, Марина вошла в кафе, которое когда-то казалось москвичам шедевром индустрии питания, а теперь – несмотря на недавний ремонт – напоминало нечто неряшливо-привокзальное. Гардероба в кафе не было, поэтому одежду складывали на стулья. Ворохи шуб, дубленок, пальто, курток, сваленных повсюду на стульях, придавали помещению неопрятный вид. Пластиковая посуда, хотя и призвана была поднять санитарно-гигиенический уровень заведения на необходимую высоту, только усугубляла ощущение общей неопрятности и жалкой дешевизны.
Серегина Марина нашла в дальнем, маленьком зальчике. Он сидел в углу, в темной куртке с поднятым воротником, в странной лохматой шапке из кролика – такие продают несведущим туристам в сувенирных палатках. Может, кстати сказать, он там ее и купил… Магринова пока не было.
– Рада вас видеть, Николай Андреевич!
Марина улыбнулась.
– Вас забавляет мой вид? – спросил Серегин.
«Не поздоровался, не пригласил сесть! – удивилась Марина. – Либо слишком нервничает, либо плохо себя чувствует в явно маскарадном костюме…» И все же, стараясь сохранять спокойствие, сказала:
– Нет, отчего же?
Марина отодвинула стул и села за стол, повернувшись лицом к залу.
– Что ж, добрый вечер! Мы давно с вами не виделись… – начала она разговор, которому хотела придать хоть сколько-нибудь светский характер.
Расстегнула дубленку, устроилась поудобнее за неустойчивым пластмассовым столиком.
Николай Андреевич снял свою дурацкую шапку и положил на стоящий рядом с ним стул. И только потом сказал:
– Добрый вечер, Марина Петровна! Я виноват перед вами… Уехал, не предупредил… Вы уж меня простите великодушно…
– К чему церемонии, Николай Андреевич? Лучше расскажите, что случилось за эти дни, как обстоят дела…
Однако Николай Андреевич все еще пребывал в беспокойстве и к разговору готов не был. Он зачем-то взял со стула шапку, хотел надеть ее, потом снова бросил на стул. Зачем-то встал и снова сел.
– Пойду поесть принесу, – сказал он, не отвечая на Маринины вопросы. – Что вам взять?
– Мне? Пирожок с вишнями и кофе, – Марина не любила фирменные котлеты в булке и не ела жареный картофель из пакетика, а это были самые популярные в «Макдоналдсе» кушанья.
– Я сейчас, – суетливо сказал Серегин, нахлобучил свою лохматую шапку и пошел в соседний зал к стойке.
Народу в этот час в кафе было много – Магринов не ошибся. Публика разношерстная. Молодые люди назначали здесь свидания, чтобы не мерзнуть на улице. Приезжие пользовались возможностью быстро и дешево перекусить. Клерки и продавцы ближайших магазинов, которым предстояло работать допоздна, заглядывали сюда, чтобы набраться сил для предстоящих вечерних трудов. Марина поняла, что слишком выделяется на общем фоне – лиловая дубленка и элегантная лисья шапочка, изысканный макияж хороши были бы для какого-нибудь элитного ресторана, в котором, кстати сказать, ей сразу предложили бы раздеться. Подумав, она сняла дубленку и повесила на стоящий рядом пластмассовый стул. Сняла шляпку – Маринины блестящие рыжие волосы рассыпались по плечам. Но тут же она поняла, что все равно привлекает внимание. «А-а, мне незачем прятаться! – остановила себя Марина. – А то я становлюсь похожей на Серегина…»
– Здесь свободно, мадам? – услышала она голос Магринова.
– Какая еще мадам! – возмутилась Марина. – Ну и шуточки у тебя…
– Конечно, мадам… Ты посмотри, какая здесь публика…
Странно, Магринов был в хорошем настроении. Улыбался. И взгляд был веселый.
– У нас хорошие новости? – поинтересовалась Марина, как только Александр Иванович снял с себя видавшую виды дубленку, уложил ее на свободный стул и устроился за столом, который рядом с ним казался особенно маленьким и хрупким.
