Ольга Слуцкая работала в журнале ответственным секретарем. Она была старше Марины на восемь лет. Как и Марина, неудачно побывала замужем, но, в отличие от нее, одна воспитывала сына. Шестнадцатилетний балбес, Костик доставлял Ольге одни неприятности. Учиться ему было неинтересно, и Ольга постоянно ловила его на том, что Костик занимается мелким школьным бизнесом: то поштучно продает сигареты, то делает за кого-то домашние задания, разумеется, не бесплатно. Мальчиком он был способным, отчего Ольга расстраивалась еще больше. Постоянно озабоченная проблемами своего сына, Ольга часто срывалась, настроение ее бывало неустойчивым, и это раздражало Марину. И все же она сочувствовала Ольге и, как могла, поддерживала ее. Морально. Она упрекала Ольгу в том, что та не пытается устроить свою личную жизнь – женщиной она была интересной, имела успех у мужчин, но никогда не пользовалась этим. «Оставьте в покое Костика, – говорила ей Марина. – Может, он станет талантливым коммерсантом, будет зарабатывать большие деньги – в отличие от нас, которые делать это так и не научились…» «О чем вы говорите! – возмущалась Ольга. – Чтобы мой сын стал торгашом…» На этом обычно споры прекращались, Ольга замыкалась в себе и всячески демонстрировала Марине, что она обиделась.

Но ответственным секретарем Слуцкая была блестящим. Марина поражалась ее четкости и умению планировать текущую работу редакции. Именно Ольга составляла график, в соответствии с которым в редакции проходили планерки и оперативки, материалы сдавались в секретариат, в набор и на верстку, и готовый номер наконец уходил в типографию. Ольга работала с авторами, правила материалы, вместе с художниками подбирала иллюстрации. И замещала Марину, когда та была в командировках или выполняла приятные представительские функции. Ольга никогда не жаловалась, была со всеми ровно доброжелательной. В редакции Ольгу любили и безотказно выполняли все ее просьбы и требования.

Марина протянула Ольге свежий номер «Повесы».

– Царица Тамара! – воскликнула Ольга. – Куда деваться от попсы…

– Чем вам не нравится попса? – улыбаясь, спросила Марина. – Публика в восторге…

– У меня нет претензий к попсе, – ответила Ольга. – Я это не употребляю. Я не буду возмущаться плохой колбасой или самопальной водкой, я просто это не ем и не пью…

– Вы слишком испорчены воспитанием, которое, похоже, не отвечает духу времени, – с иронией заметила Марина. – А что делать тем несчастным, которые были лишены этого в детстве и юности, а теперь имеют власть и деньги и хотят нравиться? Единственный шанс для них – это навязать остальным свои представления о прекрасном и модном! При наличии денег и современных PR-технологий это не составляет проблем…

– О да! – согласилась Ольга. Она неторопливо листала журнал. – Мы имеем то, что заслуживаем… К тому же все, что связано с попсой, приносит большие деньги… Как всякий бизнес, основанный на популярности… И с этим уже не поспоришь!

– Действительно, – подтвердила Марина. – Спорить бессмысленно, бесполезно. Попса, как и мафия, бессмертна… Со временем она может стать даже классикой, по которой будут судить о нашем времени… Все остальное назовут твердолобым, элитарным, может быть, даже никчемным…

– Ну насчет никчемного можно поспорить, – не согласилась Ольга. – Все же у попсы есть свои уязвимые места. Во-первых, это изначально некачественный продукт! Если литература, то – с уныло безграмотным языком, своеобразная «тыльная сторона ладони», если музыка – то с примитивным мотивчиком, если мода – то с претензиями… Это как бы искусство, но искусство – с недовложением… С недовложением таланта, знаний, профессионализма…

Неожиданно Ольга замолчала. Она внимательно разглядывала какую-то фотографию в журнале.

– Интересно, – сказала она. – Вот не думала, что Ершов снимается в «Повесе»…

– Вы знали Ершова? – удивилась Марина. – Павла Ершова?

– Почему «знала»? Хотя я и впрямь давно не встречалась с ним… – Ольга выглядела озадаченной. Похоже, ее поразил сам факт участия Ершова в съемках для мужского журнала.

– Он разве не фотомодель? – поинтересовалась Марина.

– Да нет. Он закончил текстильный институт, пробовал себя в моделировании… Первая коллекция у него была очень удачной…

Ольга говорила как-то вяло, неохотно.

– И вы не знаете, что с ним случилось? – осторожно спросила Марина.

– А что с ним могло случиться? – удивилась Ольга.

– Его убили… – сказала Марина. – На днях… У нас во дворе. Он работал дворником…

– Убили? Как? – Ольга была поражена.

– Застрелили рано утром… Когда он занимался уборкой двора… Да я же рассказывала вам об этом пару дней назад! – воскликнула Марина. – И сегодня я ходила в милицию подписать свои показания…

– Но вы говорили о дворнике… Я и предположить не могла, что этот дворник – Павел… – Ольга была расстроена и никак не могла прийти в себя.

«Как странно, – подумала Марина, – зачем ему надо было работать дворником?» Она не первый раз задавала себе этот вопрос и все не находила ответа.

– Скажите, Ольга, он что, не москвич? – поинтересовалась Марина. – В дворники обычно идут, когда рассчитывают получить жилье…

– Не знаю… Выглядел он преуспевающим человеком, – ответила Ольга. – После первой коллекции у него появились спонсоры…

Ольга замолчала, словно не решалась рассказывать дальше.

– Павел открыл свою студию, – продолжила Ольга, – хотя, конечно, это уже был Дом моды… Я была на презентации его коллекции. Какой-то закрытый клуб, перед ним на специально сооруженном подиуме стоял автомобиль – «Ниссан», кажется, – его ему подарили спонсоры… Все было по высшему разряду – цветы, банкет, телевидение… Но в кулуарах шли странные разговоры… Будто настоящие его хозяева – бандиты, будто они закупают на итальянских распродажах дешевое барахло и пришивают к вещам этикетки с именем Ершова… А его раскручивают, чтобы сбыть подороже всю эту уцененку… Но у нас, вы знаете, публика завистливая, особенно к чужому громкому успеху – а успех у Павла был… Я не верила всем этим россказням и искренне радовалась за Павла… А потом он пропал, исчез, и никто не мог мне объяснить, где он, что с ним… Говорили даже, что он уехал в Италию и там работает в одном из известных Домов… И вот теперь…

Ольга закрыла журнал, который продолжала держать в руках в течение всего разговора, и неожиданно спросила Марину:

– И вы ничего не слышали о модельере Ершове?

– Смутно припоминаю… Теперь, после вашего рассказа, – ответила Марина.

И, словно оправдываясь, добавила:

– Много новых имен, за всеми не уследишь… Он же не участвовал в неделях прет-а-порте?

– Нет. Его раскручивали по специальной, индивидуальной программе… Ему было запрещено участвовать в общих показах.

– Грамотная работа, ничего не скажешь, – заметила Марина. – Значит, они рассчитывали сделать из него звезду, но что-то не получилось… Что?

– Трудно сказать… Может, не захотел врать, ставить свое имя на чужих – и очень слабых – работах… Может, не справился со своими собственными коллекциями – две в сезон, и каждый раз надо было выступать с блеском… Может, его сгубила красота – он был эффектным мужчиной… Можно только гадать…

– Да, следствие вряд ли будет рассматривать все эти версии, – сказала Марина. – Они даже близко не подойдут к ним… Ведь перед ними – не модельер, художник с трагической судьбой, а просто дворник… Собирающий во дворе обрывки бумаг, окурки, опрокидывающий вонючие баки в громыхающий мусоровоз… Человек в оранжевой куртке с надписью «Центральный округ»…

Ольга встала из-за стола, собрала бумаги.

– Я пойду, пожалуй, – сказала она. – Дел много…

– Конечно, – согласилась Марина. – Но, подумать только, сколько трагедий в российской моде!

– Да уж, лучше бы его забыли, как Ламанову, – тяжело вздохнула Ольга и вышла из кабинета.

«Как же! Они забудут! – раздраженно подумала Марина. – У нас умеют считать деньги… Спонсоры! Машину подарили… «Ниссан»… А сколько на нем заработали? И сколько еще собирались заработать! Упущенная прибыль – так вроде это называется? Нет, такое не прощают…»