– Нет-нет, что вы! Но если я попытаюсь обойти стол, то упаду в пропасть. Понимаете, стулья стоят на самом краю доски. Точнее говоря, там остается пара дюймов, однако у меня недостаточно хорошее равновесие, чтобы рискнуть пройти по самому краю.

Игроки изумленно уставились на Мишкина.

– Фил, ты когда-нибудь слыхал что-нибудь подобное?

Фил покачал головой.

– Мне доводилось слышать много всякого бреда, Джек, но это уже переходит все границы. Эдди, а ты как думаешь?

– Должно быть, парень пьян. А, Джордж?

– Трудно сказать. А ты что думаешь, Берт?

– Я как раз собирался спросить у Джека, что думает он. – Берт посмотрел на Мишкина и недружелюбно сказал: – Слышь, приятель, мы с друзьями сидим в 2212 номере «Шератон-Хилтона» и играем в покер. Тут вваливаешься ты и начинаешь нести, что, дескать, грохнешься в пропасть, если обойдешь вокруг стола. Конечно, сперва стоило бы выяснить, какого черта ты вообще делаешь в нашей комнате, ну да ладно. Раз уж ты сюда попал, то имей в виду: ты можешь ходить вокруг нас хоть до второго пришествия, и все равно никуда не свалишься, потому что находишься в гостинице, а не в каком-то там ущелье.

– Боюсь, вы заблуждаетесь, – возразил Мишкин. – Так уж получилось, что вы находитесь не в номере отеля «Шератон-Хилтон».

Джордж – а может, Фил, – спросил:

– А где же мы тогда находимся?

– Вы сидите за столом. Стол стоит на доске, переброшенной через ущелье. А ущелье находится на планете, именуемой Гармония.

– Да ты рехнулся, парень, – сказал Фил, а может, Джордж. – Мы, конечно, слегка выпили, но не настолько, чтобы не помнить, что находимся в гостинице.

– Не знаю, как это могло случиться, – возразил Мишкин, – но вы находитесь не там, где думаете.

– Значит, мы сидим на доске над ущельем, так, что ли? – хмыкнул Фил.

– Именно.

– А почему тогда нам кажется, что мы сидим в 2212 номере «Шератон-Хилтона»?

– Не знаю, – честно признался Мишкин. – Похоже, произошло что-то странное.

– Конечно, произошло, – сказал Берт. – У тебя в голове и произошло. Ты чокнулся.

– Если кто-то здесь и чокнутый, то уж точно не я, – отпарировал Мишкин.

Игроки рассмеялись.

– Чтобы узнать, кто тут нормальный, надо свериться с общественным мнением, – заявил Джордж. – Мы утверждаем, что сидим в гостинице. Нас четверо, а ты один. Значит, большинством голосов чокнутым объявляешься ты.

– Этот чертов город просто кишит психами! – возмущенно сказал Фил. – Дошло уже до того, что они вламываются к тебе в номер и начинают доказывать, что ты сидишь на досточке над пропастью.

– Ну, так вы позволите мне пройти? – спросил Мишкин.

– Пожалуй, да. А куда ты идешь?

– На ту сторону ущелья.

– Если ты нас обойдешь, то попадешь в другой конец комнаты, только и всего, – сказал Фил.

– А я так не думаю, – вежливо возразил Мишкин. – Хотя я и стараюсь терпимо относиться к вашему мнению, в данном случае я уверен, что оно основано на ложных предпосылках. Позвольте мне пройти, и вы сами во всем убедитесь.

Фил зевнул и встал.

– Я все равно собирался в сортир, так что можешь пройти через мое место. Но давай договоримся: когда ты дойдешь до конца комнаты и упрешься лбом в стену, то ты, как хороший мальчик, развернешься и уберешься отсюда ко всем чертям – идет?

– Если это действительно комната, я обещаю сразу же уйти.

Фил встал, отошел на два шага от стола и ухнул в пропасть. Из глубины донесся лишь его крик, который эхом отразился от стен ущелья.

– Эти чертовы полицейские сирены действуют мне на нервы, – сказал Джордж.

Мишкин прошел мимо стола, придерживаясь за его край, и вышел на другую сторону ущелья. Робот проследовал за ним. Когда они оказались на безопасном расстоянии от пропасти, Мишкин крикнул:

– Вот видите? Это действительно ущелье!

– Какого черта Фил застрял в сортире? – спросил Джордж. – Он там уже полчаса сидит.

– Эй! – сказал Берт. – А куда делся тот псих?

Игроки огляделись.

– Ушел, – ответил Джордж. – Может, заскочил в туалет.

– Нет, – возразил Берт. – За туалетом я следил.

– Может, в окно выпрыгнул?

– Это окно хрен откроешь.

– Чертовщина какая-то, – сказал Джордж. – Прямо как в книжке... Эй, Фил, скоро ты там?!

– Да он вечно в сортир как засядет... – заметил Берт. – А как насчет рюмочки джину?

– Неплохо бы, – отозвался Джек и перетасовал карты.

Мишкин понаблюдал за ними некоторое время, потом двинулся дальше.

– Как, по-твоему, что это было? – спросил Мишкин у робота.

– Я как раз обрабатываю информацию, – ответил робот. Он несколько минут помолчал, потом изрек: – Это был какой-то трюк с зеркалами.

– Не похоже что-то.

– Все гипотезы, касающиеся данных событий, малоправдоподобны, – сухо сказал робот. – Ты предпочел бы, чтобы я сказал, что мы встретились с этими игроками в покер в разрыве пространственно-временного континуума, в котором пересеклись два плана реальности?

– Пожалуй, предпочел бы, – сказал Мишкин.

– Простофиля! Ну что, двигаемся дальше?

– Двигаемся. Надеюсь, машина на ходу.

– Еще бы! – возмутился робот. – Я битых три часа копался в моторе.

Их автомобиль – белый «Ситроен» с грибовидными шинами и гидравлической системой заднего фонаря – стоял посреди небольшой поляны. Мишкин сел в машину и включил двигатель. Робот растянулся на заднем сиденье.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Мишкин.

– Я, пожалуй, немного вздремну.

– Но роботы никогда не спят.

– Прошу прощения. Я имел в виду, что мне нужно ненадолго погрузиться в псевдосон.

– А, ясно, – отозвался Мишкин, переключил передачу, и автомобиль тронулся.

Вот уже несколько часов Мишкин ехал по прекрасному цветущему лугу. Наконец он оказался на узкой проселочной дороге. По обоим сторонам дороги росли старые раскидистые ивы. Впереди возвышался замок. Мишкин потряс робота и вывел его из псевдосна.

– Любопытно, – сказал робот. – А ты обратил внимание на надпись?

К молодой канадской ели была прицеплена вывеска с надписью: «Воображаемый Замок».

– И что это должно означать? – спросил Мишкин.

– Это значит, что у кого-то хватило порядочности сообщить правду, чтобы избавить путешественников от конфуза. Воображаемый замок – это тот замок, который не имеет своего двойника в реальности.

– А давай зайдем и посмотрим, что там, – предложил Мишкин.

– Но я же тебе объяснил. Этого замка не существует. Там в прямом смысле слова не на что смотреть.

– А я все равно хочу посмотреть! – настаивал на своем Мишкин.

– Ты же уже прочитал вывеску.

– Это может оказаться ложью или шуткой.

– Если ты не веришь такому недвусмысленному сообщению, чему ты вообще тогда веришь? – сказал робот. – Надеюсь, ты заметил, что вывеска прекрасно сделана и написана просто и ясно, безо всяких выкрутасов. В правом углу стоит печать Департамента общественных работ. Это серьезная организация, с безупречной репутацией. Их девиз – «Не прикасайся ко мне!» Совершенно ясно, что они отнесли этот замок к разряду общественных услуг и позаботились, чтобы прохожие не входили внутрь замка, приняв его за настоящий. Или ты считаешь Департамент общественных работ недостаточно надежной организацией?

– Нет, почему же. Это вполне компетентное учреждение, – сказал Мишкин. – Но ведь печать может быть фальшивой.

– Типичный образец параноидального мышления, – пробурчал робот. – Сперва ты, вопреки здравому смыслу, объявляешь вывеску шуткой или ложью (что в данном случае одно и то же). Потом, выяснив источник этой «шутки», ты начинаешь думать, что она может оказаться подделкой. Ты полагаешь, мне удастся доказать тебе подлинность и искренность изготовителей вывески? Мне кажется, что ты, вопреки принципу бритвы «Оккама», будешь продолжать утверждать, что изготовители либо воображаемы, либо нечестны, а замок вполне реален.