– Вот так-так! – Флэзвелл дважды кашлянул. – Шейла, я люблю тебя! У меня тебе, конечно, не видать роскоши, но если ты останешься…

– Наконец-то ты догадался, что любишь меня, дурачок! – сказала она. – Конечно же, я остаюсь.

Наступили поистине головокружительные, упоительные минуты. Но тут за окном раздался гомон роботов. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился брачующий в сопровождении Ганга-Сэма и двух сельскохозяйственных роботов.

– Вот уж действительно! Даже не верится! – восклицал брачующий. – Думал ли я дожить до дня, когда робот восстанет на робота.

– Что случилось? – спросил Флэзвелл.

– Этот ваш мастер сидел у меня на загривке, – пожаловался брачующий, – а его дружки держали меня за ноги. Но ведь я рвался сюда, чтобы свершить обряд, предписанный правительством и фирмой Рэбек-Уорд!

– Что же это ты, Ганга-Сэм? – спросил Флэзвелл, ухмыляясь.

Брачующий тем временем бросился к Шейле.

– Ну как, вы живы? И с вами ничего не случилось? Ни ссадин, ни коротких замыканий?

– Нет, нет, все обошлось, – выдохнула Шейла, с трудом приходя в себя.

– Это все я натворил, босс, сэр, – повинился Ганга-Сэм. – Каждому известно, что Мужчина и Женщина должны во время жениховства побыть вдвоем. Я только делал то, что считал своим долгом в отношении Человечьей Расы, мистер Флэзвелл, босс, саиб!

– Молодчина, Ганга-Сэм, я очень тебе обязан… О Господи…

– Что случилось? – испуганно отозвалась Шейла.

Флэзвелл уставился в окно. Роботы волокли к дому большой контейнер.

– Это она, образцовая пограничная невеста! Что же нам делать, мой ангел? Ведь я тогда от тебя отказался и затребовал другую. Как теперь быть с контрактом?

– Не беспокойся, – рассмеялась Шейла. – В ящике нет никакой невесты. Сразу же по получении твой заказ был аннулирован.

– Неужели?

– В том-то и дело! – Она смущенно потупилась. – Но ты на меня, пожалуй, рассердишься…

– Не рассержусь, – обещал он. – Только объясни мне…

– Видишь ли, все ваши портреты, жителей границы, вывешены в конторе фирмы, так что невесты видят, с кем им придется встретиться. Они-то вольны выбирать жениха по вкусу, и я так долго торчала там – просила, чтоб меня выписали из моделей «ультралюкс», пока… пока не познакомилась с заведующим столом заказов. И вот, – выпалила она залпом, – упросила его послать меня сюда.

– А как же паша де Шре?

– Я его выдумала.

– Но зачем? – развел руками Флэзвелл. – Ты так красива…

– …Что каждый видит во мне игрушку для какого-нибудь жирного, развратного идиота, – подхватила она с горячностью. – А я этого не хочу. Я хочу быть женой. Я не хуже любой из этих толстомясых дурнушек.

– Лучше! – сказал он.

– Я умею стряпать, и лечить роботов, и вести хозяйство. Разве нет? Разве я не доказала?

– Еще бы, дорогая!

Но Шейла ударилась в слезы.

– Никто, никто мне не верил! Пришлось пуститься на хитрость. Мне надо было пробыть здесь достаточно долго, чтобы ты успел… ну, успел в меня влюбиться!

– Что я и сделал, – заключил он, утирая ей слезы. – Все кончилось так, что лучше не надо. Да и вообще вся эта история – счастливая случайность.

На металлических щеках Ганга-Сэма выступило что-то вроде краски.

– А разве не случайность? – спросил Флэзвелл.

– Видите ли, сэр, мистер Флэзвелл, эфенди, известно, что Человеку-Мужчине требуется красивая Человек-Женщина. Пограничная модель ничего приятного в этом смысле не обещала, а мэм-саиб Шейла – дочь друзей моего прежнего хозяина. Я и взял на себя смелость послать ваш заказ лично ей. Она упросила своего знакомого в столе заказов показать ей ваш портрет, а затем и переправить ее сюда. Надеюсь, вы не сердитесь на вашего смиренного слугу за такую вольность.

– Разрази меня гром! – наконец выдавил из себя Флэзвелл. – Я всегда говорил – никто не понимает людей лучше вас, роботов. Но что же в этом контейнере? – обратился он к Шейле.

– Мои платья, мои безделушки, моя обувь, моя косметика, мой парикмахер, мой…

– Но…

– Тебе самому будет приятно, дорогой, чтобы твоя женушка хорошо выглядела, когда мы поедем с визитами. В конце концов, Цигера V всего в пятнадцати летных днях отсюда. Я справлялась еще до того, как к тебе ехать.

Флэзвелл покорно кивнул. Разве можно было ожидать чего-нибудь другого от образцовой невесты марки «ультралюкс»?

– Пора! – приказала Шейла, повернувшись к брачующему роботу.

Робот не отвечал.

– Пора! – прикрикнул на него Флэзвелл.

– А вы уверены? – хмуро вопросил робот.

– Уверены! Начинайте!

– Ничего не понимаю! – пожаловался брачующий. – Почему именно теперь? Почему не на прошлой неделе? Или я – единственное здесь разумное существо? Ну да ладно! Возлюбленные чада…

Наконец церемония состоялась. Флэзвелл не поскупился дать своим роботам три свободных дня, и они пели, плясали и праздновали на свой беспечный роботовский лад.

С той поры на «Шансе» наступили другие времена. У Флэзвеллов началось нечто вроде светской жизни: они сами бывали в гостях и принимали у себя гостей, такие же супружеские пары в радиусе пятнадцати-двадцати световых дней, с Цитеры III, Тама и Рандико I. Зато все остальное время Шейла гнула свою линию безупречной пограничной супруги, почитаемой роботами и боготворимой своим мужем. Брачующий робот, следуя стандартной инструкции, занял на астероиде место счетовода и бухгалтера – по своему умственному багажу он как нельзя лучше подходил для этой должности. Он часто говаривал, что без него здесь все пошло бы прахом.

Ну а роботы продолжали выдавать на-гора торий; дир, олдж и смис расцветали в садах, и Флэзвелл с Шейлой делили друг с другом Бремя Человека.

Флэзвелл не мог нахвалиться своими поставщиками Рэбеком и Уордом. Но Шейла – та знала, что истинное счастье в том, чтобы иметь под рукой такого старшего робота, как преданный Ганга-Сэм, даром что у него не было души.

Игроки встретились за грандиозной и бесконечной доской космоса. Плавно двигающиеся светящиеся точки, служившие им фигурами, составляли две разделенные пространством комбинации. По начальному расположению фигур, еще до первого хода, исход игры был уже предрешен.

Оба соперника видели это и знали, кто из них победит. Но продолжали игру.

Потому что партию следовало довести до конца.

– Нильсон!

Лейтенант Нильсон с блаженной улыбкой сидел перед орудийным пультом. На обращение не отреагировал.

– Нильсон!

Лейтенант посмотрел на свои пальцы недоуменным взглядом ребенка.

– Нильсон! Ну-ка оторвись от клавиатуры! – Над лейтенантом стремительно выросла фигура генерала Брэнча. – Ты слышишь меня, лейтенант?

Нильсон вяло кивнул и снова посмотрел на пальцы, однако его вниманием тут же опять завладел светящийся строй кнопок на орудийном пульте.

– Классно, – сказал он.

Генерал Брэнч ворвался в кабину, схватил лейтенанта за плечи и хорошенько встряхнул.

– Классная штука, – указывая на пульт, улыбнулся генералу Нильсон.

Маргрейвс, второй по чину в команде, просунул голову в дверь. На рукаве у него все еще красовались сержантские нашивки, поскольку его произвели в полковники всего три дня назад.

– Послушай, Эд, прибыл представитель президента, – сообщил он. – Незапланированный визит.

– Погоди, – отозвался Брэнч. – Я хочу закончить инспекцию.

Он мрачно улыбнулся. Черта ли в инспекции, если при обходе обнаруживается, сколько свихнувшихся еще осталось.

– Ты слышишь меня, лейтенант?

– Десять тысяч кораблей, – проговорил Нильсон. – Десять тысяч, раз – и нету!

– Прошу прощения, – сказал генерал и, нагнувшись, залепил лейтенанту сильную пощечину.

Лейтенант Нильсон разрыдался.

– Эй, Эд, ну так что насчет представителя?

От полковника Маргрейвса несло виски, но Брэнч не стал устраивать ему разнос. Если у тебя остался толковый офицер, ты не должен учинять ему разносов, что бы он там ни вытворял. А потому Брэнч одобрял виски. «Не самый скверный способ разрядиться, особенно в данных обстоятельствах. Возможно, даже лучше, чем мой собственный», – подумал он, взглянув на свои покрытые шрамами пальцы.