– Рад, что ты это понимаешь, – отозвался Бартолд. – Вечером поиграем в картишки, поболтаем, попьем кофе и вообще все проделаем так, будто мы оба – Бартолды. Утром я поеду за чеками.

– Годится, – согласился Байртр. – С удовольствием вернусь. Не понимаю, как ты тут терпишь вокруг себя сталь и камень. Нет уж, я – в Ирландию. Стану ирландским королем!

– Не загадывай, рано еще.

Бартолд отпер дверь, и они вошли в дом.

– Здравствуй, милый, – произнесла Мэвис, глядя в пространство между ними.

– Ты уверяла, что всегда узнаешь меня, – сухо прокомментировал Бартолд.

– Конечно, узнаю, дорогой! – Мэвис одарила его нежной улыбкой. – Просто мне не хотелось обижать бедного мистера Байртра. Тебе кто-то звонил, милый. И еще позвонят. Котик, я тут проглядывала рекламные объявления о мехе эскаргов. Полярный марсианский эскарг чуть дороже простого канального, но…

– Кто-то звонил? – перебил ее Бартолд. – Кто же?

– Не назвался. Зато он гораздо прочнее, и мех отличается радужным блеском, исключительно…

– Мэвис! Что ему было нужно?

– Что-то такое в связи с раздвоением личности, – ответила жена. – Но там ведь все улажено, не правда ли?

– Ничего не улажено, пока у меня на руках нет чека, – обозлился Бартолд. – А теперь повтори слово в слово, что он тебе сказал.

– Да сказал, что звонит насчет твоей так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка»…

– Так называемой? Прямо сказал «так называемой»?

– Слово в слово. Так называемой претензии к корпорации «Межвременная Страховка». Сказал, что непременно должен переговорить с тобой, и срочно, до наступления утра.

Бартолд почернел.

– И он сказал, что перезвонит попозже?

– Он сказал, что явится лично.

– Что такое? – всполошился Байртр. – Что это значит? Не иначе как страховой сыщик!

– Вот именно, – подхватил Бартолд. – По-видимому, он напал на какой-то след.

В дверь позвонили.

– Открывай, Бартолд! – прогремел чей-то голос. – Не пытайся увильнуть!

– Нельзя ли его умертвить? – осведомился Байртр.

– Слишком сложно! Идем! Через черный ход!

– Но зачем?

– Там стоит флипер. Бежим в Прошлое! Неужто не понимаешь? Будь у него в руках полновесные доказательства, он бы давно передал их корпорации. Значит, он только подозревает. Может быть, надеется расколоть нас своими вопросами. Если не попадаться ему на глаза до утра, то мы в безопасности!

– А как же я? – всхлипнула Мэвис.

– Заморочь ему голову, – отмахнулся от нее Бартолд и поволок Байртра через черный ход к флиперу.

Черт возьми! Инженеры и техники страховой компании изъяли из машины темпорометр.

Все пропало! Без темпорометра флипер недвижим. На какой-то миг Бартолд обезумел от страха, но тут же взял себя в руки и решил, что надо как-то выпутываться.

На приборах оставался фиксированный маршрут. Настоящее время и годы 1912, 1869, 1676, 1595 и 662. Поэтому даже без темпорометра во все эти эпохи можно попасть, управляя флипером вручную.

Бартолд быстро нажал кнопку «1912» и взялся за рычаги управления. До него донесся вопль жены. И крик незнакомца.

– Стой! Стой, тебе говорят! – кричал незнакомец.

И флипер ринулся в путь сквозь годы.

Бартолд с Байртром пошли в салун, заказали по кружке пива (десять центов за кружку) и налегли на бесплатную закуску.

– Чертов сыщик, и надо же ему было совать нос куда не просят, – пробормотал Бартолд. – Ну, теперь-то мы от него оторвались. Придется уплатить солидный штраф за вождение флипера без темпорометра. Но теперь это мне по карману.

– Для меня все это чересчур стремительно, – пожаловался Байртр. Он покачал головой и пожал плечами. – Я только хотел спросить, каким образом бегство в Прошлое поможет нам получить завтра утром чеки в твоем Настоящем. Но теперь я и сам догадался.

– Конечно. Считается-то объективное время. Если скроемся в Прошлом часов на двенадцать, то прибудем в мою эпоху через двенадцать часов после отправления. Так исключается возможность накладки – прибытия в самый миг отправления или даже раньше. Обычные правила движения.

– А где мы сейчас?

– В Нью-Йорке 1912 года. Довольно занятная эпоха.

– Я хочу домой. А что это за люди в синем?

– Полисмены, – ответил Бартолд. – Они, по-видимому, кого-то разыскивают.

В салун вошли два усатых полисмена, а за ними следом – необычайно толстый человек в одежде, заляпанной типографской краской.

– Вот они! – взревел Джеки-Бык Бартолд. – Хватайте этих близнецов, начальники!

– В чем дело? – осведомился Эверетт Бартолд.

– Это ваш экипаж стоит на улице?

– Да, сэр, но…

– Все ясно. У меня ордер на арест вас обоих. Так и сказано – «в сверкающем новом экипаже». И вознаграждение обещано, кругленькая сумма.

– Этот малый заявился прямехонько ко мне, – сказал Джеки-Бык. – Я ему говорю, дескать, рад буду помочь… а надо бы дать ему раза, интригану вшивому, сукину…

– Начальники, – всполошился Бартолд, – мы ни в чем не виноваты!

– В таком случае, вам нечего опасаться. А теперь следуйте за мной.

Бартолд увернулся от полисмена, огрел Джеки-Быка по физиономии и выскочил на улицу. Байртр отдавил каблуком ногу одному полисмену, другого стукнул под ложечку, отпихнул в сторону Джеки-Быка и устремился вслед за Бартолдом.

Они прыгнули во флипер, и Бартолд нажал кнопку «1869».

Флипер спрятали на извозчичьем дворе и пошли в близлежащий парк. Расстегнули рубашки и разлеглись на травке.

– Откуда сыщику известен наш маршрут? – спросил Байртр.

– Сыщик знает, что у нас нет темпорометра, поэтому нам доступны только эти годы.

– Значит, и здесь опасно, – заключил Байртр. – Возможно, он нас ищет.

– Возможно, – устало согласился Бартолд. – Но ведь он нас пока не нашел! Еще несколько часов – и мы в безопасности.

– Вы убеждены в этом, джентльмены? – раздался вкрадчивый голос.

Бартолд поднял голову и увидел Бена Бартолдера, а в левой, здоровой руке у него – маленький пистолет.

– Значит, и вам он предлагал вознаграждение! – воскликнул Бартолд.

– Еще как предлагал! И это, смею вас уверить, было весьма заманчивое предложение. Но меня оно не волнует.

– Не волнует? – переспросил Байртр.

– Ничуть. Меня волнует только один вопрос. Я бы хотел знать, кто из вас оставил меня с носом вчера вечером в салуне?

Бартолд и Байртр посмотрели друг на друга, потом на Бена Бартолдера.

– Никто не смеет безнаказанно оскорблять Бена Бартолдера. Пусть у меня всего одна рука, я потягаюсь с любым двуруким! Так вот, мне нужен тот, вчерашний. А другой пусть уйдет с миром.

Бартолд и Байртр встали. Бартолдер отошел назад, так, чтобы оба оставались под прицелом.

– Который из вас, джентльмены? Я не из терпеливых.

Он стоял перед ними, вызывающе покачиваясь на носках, злобный и ядовитый, как гремучая змея.

Бартолд в отчаянии только удивлялся, отчего Бен Бартолдер еще не выстрелил, отчего просто-напросто не уложил их обоих.

Но потом решил эту загадку и тотчас же разработал единственно возможный план действий.

– Эверетт, – окликнул он Байртра.

– Что, Эверетт? – отозвался тот.

– Сейчас мы повернемся к нему спиной и направимся к флиперу.

– А пистолет?

– Он не станет стрелять. Ты идешь?

– Иду, – процедил Байртр сквозь зубы.

– Стой! – заорал Бен Бартолдер. – Стой, стрелять буду!

– А вот не будешь! – огрызнулся Бартолд на ходу. Они успели выйти в переулок и приближались к цели.

– Не буду? Думаешь, побоюсь?

– Не в этом дело, – разъяснил Бартолд, подходя к флиперу. – Просто у тебя не такой характер, чтобы застрелить совершенно невинного человека. А ведь один из нас невиновен!

– Плевать! – взвыл Бартолдер. – Который из вас? Признайся, трус несчастный! Который? Вызываю на честный бой. Признайтесь, иначе обоих пристрелю на месте!

– А что скажут ребята? – парировал Бартолд. – Скажут, что у однорукого сдали нервишки, и он убил двух безоружных чужаков!