Новый Пирсен был на редкость примитивен. Он хотел жить, и больше ничего. Жить во что бы то ни стало. Этот Пирсен не желал умирать ни при каких обстоятельствах… пусть даже воображаемых.

Два Пирсена – один, движимый гордостью, а другой – стремлением выжить – вступили в единоборство. Померившись силами, которые у обоих были на исходе, они пошли на компромисс.

– Стервец Джонс небось думает, что я умру, – сказал Пирсен. – Умру, для того чтобы проснуться. Так пропади я пропадом, если он этого дождется.

Лишь в такой форме он был способен признать, что хочет жить.

Качаясь от слабости, он кое-как встал и попробовал освободиться от куста-кровопийцы. Тот присосался крепко.

С криком ярости Пирсен ухватился за куст и отодрал его от себя. Выдернутые листья полоснули его по ногам, а в это время другие вонзились в правую руку.

Но зато он освободил ноги. Отшвырнув пинками еще два куста, Пирсен бросился в джунгли с веткой, обвившейся вокруг руки.

Он долго брел, спотыкаясь; и только когда растения-кровососы остались далеко позади, начал освобождаться от последнего куста.

Тот завладел уже обеими руками. Плача от боли и злости, Пирсен поднял руки над головой и с размаху ударил ими о ствол дерева.

Крючочки слегка отпустили. Пирсен снова ударил руками о дерево и зажмурился от боли. Потом еще, еще раз, и наконец куст перестал цепляться за него.

Пирсен тут же побрел дальше.

Но он слишком долго мешкал, пока раздумывал, умирать ему или не умирать. Кровь ручьями струилась из сотни ранок, и запах крови оглашал джунгли, как набат. Что-то черное стремительно метнулось к нему сверху. Пирсен бросился ничком на землю и, едва успев увернуться, услышал совсем рядом хлопанье крыльев и злобный пронзительный крик.

Он проворно вскочил и хотел спрятаться в колючем кустарнике, но не успел. Большая чернокрылая птица с малиновой грудью вторично ринулась на него с высоты.

Острые когти ухватили его за плечо, и он упал. Неистово хлопая крыльями, птица уселась ему на грудь. Она клюнула его в глаз, промахнулась, опять нацелилась.

Пирсен наотмашь махнул рукой. Его кулак угодил птице прямо по зобу и свалил ее.

Тогда он на четвереньках уполз в кусты. С пронзительными криками птица кружила над ним, высматривая какую-нибудь лазейку. Но Пирсен уползал все глубже в спасительную колючую чащу.

Вдруг он услышал рядом тихий вой, похожий на стон.

Да, видно, напрасно он так долго колебался. Джунгли обрекли его на смерть, вцепились в него мертвой хваткой. Похожая на акулу, продолговатая черно-синяя тварь, чуть поменьше той, с которой он дрался, проворно ползла к нему сквозь колючую чащу.

Одна смерть вопила в воздухе, другая стонала на земле, и бежать от них было некуда. Пирсен встал. С громким криком, в котором перемешались страх, злость и вызов, он не колеблясь бросился на черно-синего зверя.

Лязгнули огромные челюсти. Пирсен рухнул на землю. Последнее, что уловило его угасающее сознание, была разинутая над ним смертоносная пасть.

«Неужели наяву?» – с внезапным ужасом подумал он, и все исчезло…

Он очнулся на белой койке, в белой, неярко освещенной комнате. Пирсен медленно собрался с мыслями и вспомнил… свою смерть.

«Ничего себе приключеньице, – подумал он. – Надо ребятам рассказать. Только сначала выпить. Сходить куда-нибудь поразвлечься и опрокинуть рюмочку… а то и все десять».

Он повернул голову. Сидевшая на стуле возле койки девушка в белом халате встала и наклонилась над ним.

– Как вы себя чувствуете, мистер Пирсен? – спросила девушка.

– Нормально, – ответил он. – А где Джонс?

– О ком вы?

– Шринагар Джонс. Здешнее начальство.

– Вы, очевидно, перепутали, сэр, – сказала девушка. – Нашей колонией руководит доктор Бейнтри.

– Чем?! – крикнул Пирсен.

В комнату вошел высокий бородатый человек.

– Вы свободны, сестра, – сказал он девушке и повернулся к Пирсену. – Добро пожаловать на Венеру, мистер Пирсен. Я доктор Бейнтри, директор пятой базы.

Пирсен недоверчиво на него уставился. Потом, кряхтя, сполз с кровати и наверняка упал бы, если бы Бейнтри его не подхватил.

Пирсен с изумлением обнаружил, что забинтован чуть ли не с головы до пят.

– Так это было наяву? – спросил он.

Бейнтри помог ему добраться до окна. Пирсен увидел расчищенный участок, изгороди и зеленеющую вдали опушку джунглей.

– Один на десять тысяч, – с горечью произнес он. – Вот уж действительно везет как утопленнику. Я ведь мог погибнуть.

– Вы чуть было не погибли, – подтвердил Бейнтри. – Однако в том, что вы попали на Венеру, не повинны ни статистика, ни случай.

– Как вас понять?

– Выслушайте меня, мистер Пирсен. На Земле жить легко. Людям больше не приходится бороться за свое существование; однако, боюсь, они добились этого слишком дорогой ценой. Человечество остановилось в своем развитии. Рождаемость непрерывно падает, а количество самоубийц растет. Границы наших владений в космосе продолжают расширяться, но туда никого не заманишь. А их ведь нужно заселить, если мы хотим выжить.

– Слышал я уже в точности такие слова, – сказал Пирсен. – И в киножурнале, и по солидо, и в газете читал…

– Они, я вижу, не произвели на вас впечатления.

– Я этому не верю.

– Верите или нет, – твердо ответил Бейнтри, – но все равно это правда.

– Вы фанатик, – сказал Пирсен. – Я не намерен с вами спорить. Пусть даже это правда – мне-то что?

– Нам катастрофически не хватает людей, – сказал Бейнтри. – Чего мы только ни придумывали, как ни старались найти желающих. Никто не хочет уезжать с Земли.

– Еще бы. Дальше что?

– Лишь один-единственный способ оправдал себя. Мы основали агентство Нелимитированных Приключений. Всех подходящих кандидатов отвозят сюда и оставляют в джунглях. Мы наблюдаем за их поведением. Это отличный тест, полезный и для испытуемого, и для нас.

– Ну а что бы со мной случилось, если бы я не удрал тогда от тех кустов?

Бейнтри пожал плечами.

– Так, значит, вы меня завербовали, – сказал Пирсен. – Сперва погоняли по кругу с препятствиями, потом увидели, какой я молодец, и в самую последнюю секунду спасли. Я, наверно, должен быть польщен таким вниманием. И тотчас же осознаю, что я не какой-нибудь неженка, а крепкий, неприхотливый парень. И конечно, я полон отваги, мечтаю о славе первооткрывателя.

Бейнтри молча глядел на него.

– И, разумеется, тут же запишусь в колонисты? Да что я, псих, по-вашему, или кто? Неужто вы всерьез считаете, что я брошу шикарную жизнь на Земле, чтобы вкалывать у вас тут в джунглях или на ферме? Да провалитесь вы хоть к черту в пекло вместе с вашими душеспасительными планами.

– Я прекрасно понимаю ваши чувства, – заметил Бейнтри. – С вами обошлись довольно бесцеремонно, но этого требуют обстоятельства. Когда вы успокоитесь…

– Я и так спокоен! – взвизгнул Пирсен. – Хватит с меня проповедей о спасении мира! Я хочу домой, хочу во Дворец развлечений.

– Мы можем отправить вас с вечерним рейсом, – сказал Бейнтри.

– Что? Нет, вы это серьезно?

– Вполне.

– Ни черта не понимаю. Вы что, на сознательность решили бить? Так этот номер не пройдет – я еду, и конец. Удивляюсь, как это у вас хоть кто-то остается.

– Здесь никто не остается, – сказал Бейнтри.

– Что?!

– Почти никто, исключения очень редки. Большинство поступает так же, как вы. Это только в романах герой вдруг обнаруживает, что он обожает сельское хозяйство и жаждет покорять неведомые планеты. В реальной жизни все хотят домой. Многие, правда, соглашаются помогать нам на Земле.

– Каким образом?

– Они становятся вербовщиками, – ответил Бейнтри. – Это и в самом деле занятно. Ты ешь, пьешь и наслаждаешься жизнью, как обычно. Но когда встречается подходящий кандидат, ты уговариваешь его испытать воображаемое приключение и ведешь в агентство… Вот как Бенц привел вас.

– Бенц? – изумился Пирсен. – Этот подонок – вербовщик?