Повинуясь приказам шефа, братья резко, но в то же время аккуратно подняли Обреза и понесли в помещение бара. Пока они оборачивались, Эд в компании Колоды, обыскал громилу.

Что-то знакомое мелькнуло в чертах его лица. Эд напряг память и, вспомнив, невольно отодвинулся от тела. Живодер, пронеслось у него в голове. Один из самых свирепых прихвостней Гордона Йоханса. Убийца, мародер, да и просто чудовище одним словом – вот кто валялся перед ним.

Братья, отнеся тело солдата, вернулись. Вчетвером они подняли, здоровую тушу Живодера и потащили внутрь бара. Войдя в помещение, Эдвин оставил Живодера на троих подопечных, и закрыл за собой тяжелую дверь. Все. Теперь ни одна крыса не проберется в его бар.

Как и было велено, братья, с помощью Колоды связали мародера для большей уверенности метанитью, и заперли в самой дальней кладовой бара 'У Эдвина'. Пока они его паковали, Эд в своем кабинете, опустил скрытый от посторонних глаз рычаг, и одна из стен его кабинета ушла в сторону, открывая за собой прекрасно оснащенный медицинский блок. Мало кто знал, что Эдвин являлся прирожденным хирургом.

Он не учился, на каких либо курсах. Да и какие нахрен курсы могут быть в этом искаженном давней войной мире? Просто ему всегда нравилось. Нет. Не нравилось. Ему всегда до боли в сердце, Хотелось помогать людям, жить. С помощью одного хакера – как его кстати звали? Хубель? Или нет Хэбин? Нет, нет, нет! Хамель! Точно Хамель! Так вот, с помощью этого хакера, он получил возможность, осуществить свое давнее желание. И заучив наизусть, все то, что он узнал из древних программ, он начал свою 'темную' деятельность. Даже Колода, хоть был в подчинении у Эдвина практически с самого начала, ничего не подозревал о тайных делах своего босса.

Заперев дверь на замок, Эдвин приказал бармену, чтобы никто его не беспокоил и, стянув Обреза со своего стола на привезенные из медблока носилки, покатил того в потайное помещение. Подняв изнутри другой рубильник, который автоматически вернул ушедшую в сторону стену, Эдвин переложил мародера на хирургический стол.

Он еще раз прощупал пульс бойца. Затем, ополоснув руки дезинфицирующим составом, помогающим проводить операции без перчаток, он достал из стерилизационного бокса хирургический комбез, одел его и вернулся к раненному Обрезу. Несколькими ловкими движениями, он снял с того защитный камуфляж, и подключил к специальным датчикам, которые контролировали поддержание жизнедеятельности организма. Пододвинув ближе к себе терминал, для управления над медботами, Эд набрал на нем несколько команд. Тут же, как по приказу, из ниш в стене, к столу подъехали два медбота.

– Первый, – обратился он к роботу, – Контролируешь показания датчиков, и помогаешь с инструментами. Второй – он, не поворачиваясь, обратился к другому. – Подготавливаешь все необходимые для операции материалы. Выполнять.

Оба робота, мелодично обозначив получение приказа, принялись за работу. Жужжа сервомоторами, они быстро, но в то же время аккуратно, двигались по медблоку. Первый подсоединял к Обрезу необходимые датчики, которых не хватало, брал различные анализы крови и тканей. Второй подготавливал всевозможные мензурки, лоточки, бинты и многообразные медицинские смеси.

Надев стерильную маску, Эд собрался духом, и начал операцию. Рана на груди Обреза была не очень глубокая, и к счастью обоих почти не кровоточила. Рубец оставленный тесаком Живодера имел длину около пятнадцати сантиметров. Да. С такими ранами Эдвин встречался очень редко. В основном ему доводилось лечить ножевые и пулевые ранения, но и у них были плюсы. Во-первых, такие ранения не являлись чем-то сверхсложным. А во-вторых, с помощью них, Эдвин практиковался, и надо сказать достиг довольно неплохих результатов.

– Второй, – обратился он к роботу, – Раствор антисептика.

Сервомоторы бота зажужжали, и он поднес хозяину лоток, наполненный густой маслянистой массой слегка розоватого оттенка.

– Первый. Мазок. – тут же, без пауз предмет перекочевал в руки самоучки.

Нанеся специальным мазком, смесь поверх раны, Эд выждал некоторое время, пока компоненты мази не начали взаимодействовать с тканями. Начавшаяся реакция вспенила мазь, обеззараживая рану. Хотя Эдвин довольно сильно волновался, но дальше все пошло, как по маслу.

Изредка отдавая ботам приказы, Эд хоть и был самоучкой, но дело свое выполнял со всей ответственностью. Над раненным мародером то и дело мелькали медицинские принадлежности – зажимы, пневмошприцы, бинты и тому подобные вещи.

Обезопасив раненного от заражения. Эдвин приказал:

– Первый. Иглу и нить. – бот без промедления передал хозяину, необходимые в данный момент предметы.

Вооружившись иглой, Эдвин начал аккуратно зашивать рану. Метнить, состоящая из специального сплава, прочно соединяла края, сводя их вместе. После каждого стежка, Эдвин брал специальной лопаточкой мазь, которую держал рядом с ним второй бот, и аккуратно смазывал уже зашитое пространство. Приготовленная по специальной формуле, наносимая биомасса, попадая на живые ткани, сразу же начинала изменяться. Она тоже становилась как будто живой. Разглаживаясь, она проникала в микроскопические складки, скрепляя края зашитой раны еще сильнее. В последствии, биомасса расщепляла молекулы металла, из которого состояла нить, и вживалась в ткани человека, образуя дополнительную защиту для шва.

Что происходило с биомассой потом, Эдвин не знал. В программах про это ни чего не было написано. Но насколько он мог судить по прошедшим ранее операциям, она куда-то исчезала. По крайней мере, повторно приходившие к нему пациенты, не имели никаких жалоб относительно лечения, и при визуальном осмотре, биомассы тоже не было видно. Либо она становилась новой кожей человека, либо просто стиралась, как это происходило с верхними слоями кожи, когда они отмирали, он не знал. Главное было то, что он оставался, уверен на сто процентов, в полном излечении приходивших к нему людей.

Закончив операцию, Эд приказал роботам перенести тело Обреза в восстанавливающую камеру, а сам тем временем снял медицинский комбез и пошел умываться.

Роботы следую заложенной в них программе, раздели до Обреза до гола, и аккуратно уложили в стоящую горизонтально камеру, предназначенную для послеоперационной реабилитации. Камера была изготовлена из высокопрочного пластика, специально для Эдвина, по чертежам, которые он раскопал, в старых программах, принесенных ему Хамелем.

Она была на половину заполнена регенерирующим раствором, в который боты и поместили обнаженного Обреза. Подключив его к специальному аппарату, поддерживающему дыхание во время восстановления, боты опусти прозрачную крышку, из того же высокопрочного пластика, и герметично закупорив ее активировали работу камеры.

Раздался чуть слышный шипящий звук герметизации, и в камеру начал поступать лечебный раствор. Через некоторое время раздался мелодичный звон, свидетельствующий о полном заполнении камеры, и по подключенным к Обрезу разным трубкам, начал поступать воздух и питательные смеси.

К камере подошел Эдвин. Он вытирал полотенцам лишнюю влагу, оставшуюся после умывания. Посмотрев на показания датчиков, он удовлетворительно хмыкнул и, поставив одного из ботов на охрану пациента, направился к выходу. Второй бот, следуя программе, скрылся в предназначавшейся для него нише.

Закрыв за собой стену, скрывавшую секретную комнату от посторонних глаз, Эдвин подошел к своему столу, выдвинул ящик, и взял из него уже давно початую бутылку 'Грисса'. Выпить хотелось безумно. Откупорив сосуд, он налил в стакан пьянящей ароматом жидкости ровно на половину, и уселся в широкое кресло. Несколько раз, пригубив терпкого напитка, он отставил стакан, и откинулся на спинку. Как же он устал!

Стакан так и остался больше не тронутым. Закрыв глаза, Эдвин спал. И на спящем его лице отражалась легкая улыбка.

Новый комп, который использовал Кайман взамен разбитого, исправно вибрировал определенные отрезки расстояния, отмеряя каждый километр на пути к месту назначения. Дорога, по которой он шел, была не сказать, чтобы слишком легкая, но в тоже время и не очень обременяющая. Несколько раз ему приходилось скрываться от проходящих в опасной близости от него отрядов. Но не потому, что он их боялся. Он просто не хотел выдавать своего присутствия. Никому не нужно знать, куда он направляется и с какой целью. Это и являлось причиной его скрытности.