«Дух» недоуменно посмотрел в сторону группы Шаха и уже стал поворачивать ствол своей винтовки в сторону пулемета спецназовцев...
– А-а-а-а-а-а!!! – заорал во всю глотку Андрей и пустил по снайперу длиннющую очередь.
– Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та!!!
Вот снайпер пригнулся, ошарашенный такой наглостью...
– Бу-у! – громыхнула где-то внизу танковая пушка.
– А-а-а-а-а-а!!!
– Та-та-та-та-та-та-та-та!!!
Ду-ду-ух-х! – Место, где сидел русоволосый «дух», превратилось в большое пыльное облако.
– Ух! Ух! Ух! – удивилось горное эхо...
– Хорош стрелять, Слоняра! – Кто-то навалился на Андрея сзади и оторвал наконец-то его от пулемета...
Щелк!!! Все! Замедленная съемка закончилась... Дальше «начали крутить» обычные 24 кадра в секунду...
– Ты чего творишь, сержант! – Шах тормошил за плечи Андрея. – Ты на хрена на него в «лобовую атаку» пошел с фуем наголо! Ты кто, бля?!! Покрышкин?!!
– Сыканул немного... – медленно проговорил Андрей. – Что стрельнуть по нам успеет, падла...
– А так ты уподобился Саше Матросову? Совсем сбрендил?! Что, тебе твоя башка уже совсем не нужна?!
– Не... Еще пригодится, командир... Я ее еще пару лет поносить хочу! – Слон наконец-то улыбнулся.
– Поносишь! – влез в разговор Медведь. – Только я тебе сначала все зубы выбью!.. Идиота кусок!!!
– Вершина, я Кедр! Прием!
– Я Вершина! На связи! – ответил Князев.
– Слушай, старлей! Кто меня корректировал?!! – рявкнул в наушнике генеральский голос.
– Слон!
– Его звание?
– Сержант!
– Сержант?! Объяви своему Слону благодарность от моего имени! И мне нужны ваши координаты! Напишу твоему командованию представление на твоего Слона на «Красную Звезду»! Не забудь!!! Удачи! Отбой!..
* * *
...Все тот же «мальчишник»...
– Ну и шо? Написал он то свое представление? – спросил Филин.
– Нет, капитан, не написал...
– Зажилил!!!
– Не в том дело... Вернее, я неправильно сказал, командир... Он-то написал... Просто я сам отказался...
– Не понял? Как это?
– Ну, нас тогда с гребня «вертушкой» сняли и в Баграм. Мы-то свою «цель» отработали – дальше было дело «мотострелков» и «трактористов». Ну, я, пока летели, и уговорил Шаха не докладывать Бате подробности...
– И он согласился?!!
– Только после того, как я пообещал, что больше не буду так по-дурному подставляться под снайпера... Да и потом... Лучше не получить орден три раза, чем не получить его четыре, – не так «обидно»...
– Это уж точно...
– И что? Неужели до вашего Бати подробности так и не дошли? – спросил удивленный Смол.
– Дошли, конечно... – Лейтенант улыбнулся какой-то странной улыбкой. – Андрюха вон знает... Батя наш... От него ничего и никогда невозможно было скрыть!.. Умел он «добывать» нужную информацию, если хотел!.. А тогда... Я, если честно, думал, что генерал забудет, а он не забыл... Только... Батя подробности узнал почти через год... Когда мы уже Шаха на «гражданку» проводили... Хотя если честно, то я думаю, что Шах ему сразу все рассказал, просто Батя, полковник наш, умеет хранить секреты и уважает чужие желания... В общем... Такая история была, пацаны...
Смол и Филин только переглянулись многозначительно...
* * *
9 мая 2008 г. Москва.
«...Спасибо тебе, тезка!..»
...Ту-у! Ту-у! Ту-у! Ту-у! – Гудки телефона неожиданно прервались знакомым, родным голосом:
– Слушаю!
– Филин вызывает Слона!
– На связи!!!
– Привет, братишка! – едва не закричал Андрей в трубку. – Привет, Слоняра! С праздником! С праздником, дорогой ты мой тезка!
– И тебя, командир! – Было слышно, что Андрей рад этому звонку от души. – Как жив-здоров? Как жена?
– Нормально, Андрюха! Как у тебя? Как семейство?
– Да и у нас все в поряде! Андрюха в нашей «Рязанке» первый курс приканчивает. Хочет, как и я, в Войсках Дяди Васи поофицерствовать... Маринка школу заканчивает, собирается в Москву, в «Плехановскую академию» поступать. Катюха моя в горбольнице уже завотделением. Нормалек, короче говоря!
– Здорово! Привет им всем от меня!
– Сделаем!
– В Одессу собираешься?
– В августе... У малого отпуск будет, а доча к тому времени должна с поступлением разобраться... А ты?
Филин задумался на секунду:
– Да и я, наверное, в августе... Самое оно!.. И Игорька нашего давно не видел... Хочется с ним пузырек «беленькой» раздавить, да под его знаменитый шашлычок...
– Вот все вместе и раздавим!
– Добро! Договорились!
– Тогда до связи, командир! Привет жене, Филин!
– Будь здоров, Слоняра!.. Малому-то помоги с экзаменами! По старой памяти, поговори с кем нужно – тебе не откажут!
– А служить он потом тоже по блату будет? Не-е, командир! Только на общих основаниях!
– Тебе виднее!.. Ладно! До встречи!.. И... Спасибо тебе за все, тезка!..
Филин положил трубку и подошел к окну:
«...Андрюха! Слон ты мой дорогой! Как же я тебя давно не видел! Года два прошло уже, не меньше... Тебе уже „полтинник“ в этом году стукнет! Отметим! Обязательно отметим! С кем же другим, как не с тобой? Дорогой ты мой ЧЕЛОВЕЧИЩЕ!!! Ведь если бы не ты...»
Филин смотрел телевизор – показывали парад на Красной площади, – а сам был очень и очень далеко в своих воспоминаниях... Так далеко, что аж сердце сжималось от тоски!.. Он «улетел» на двадцать лет назад, в тот декабрь 1988 года, на заснеженный перевал в горах Афгана...
* * *
15 декабря 1988 г. Афганистан. Гиндукуш.
Последний бой Слона...
...Снег валил как сумасшедший.
За неполных двое суток, вместе с пятнадцатиградусным морозом, это так ожидаемое всеми зимнее чудо природы на Родине превратило предгорья Гиндукуша в смертельно опасные, непроходимые скальные отроги. Но группа Филина все же шла. Тяжело, но шла! А мороз по мере восхождения все крепчал. Такой снегопад даже в Сибири, наверное, видели не слишком часто. Шли в связках по двое. И только сейчас Андрей вспомнил и понял слова Слона о том, что в группе должно быть 14 человек; раненые и женщина, сидевшие на лошадях, – не в счет. Только теперь он понял, мудрость, подтвержденную пролитой кровью бойцов, почему именно столько. Четное число бойцов – вот в чем разгадка, смертельная, циничная, но мудрая. В одиночку в горах не ходят! Трое в связке – опасно, если сорвутся двое – один не удержит, а потерять 3 боевые единицы – иногда это решает очень многое... Вот и ходили по двое... Такова философия войны...
Грелись или, вернее, грели руки над прихваченными из каравана брикетиками сухого спирта...
Эти двое суток каждый из группы Филина запомнил на всю оставшуюся жизнь. Но вот Ирина, спасенная группой...
Еще перед выходом в этот марш-бросок Филин отозвал Брата:
– Слушай, Брат, ты уже погулял с фамильным кинжалом, теперь будешь работать.
– Говори, брат, говори, что хочешь?
– Ты нашего прапорщика видел?
– Медведя или...
– ИЛИ!..
– Видел, дорогой! Плохо ей, очень плохо!
– У тебя сестры есть?
– Только четыре брата, старших.
– Сестру такую хочешь?
– Что говоришь, да? Кто не хочет? Это цветок в роду! Все братья поднимутся! Женщина – святое!
– У тебя, Каха, будет сестра. Только ты должен для этого постараться.
– Говори, да! Сердце не рви!
– Ты, Каха, за девочек из каравана мстил?
– Пока эта собака, Алихан, жив, мой кинжал страдает от жажды!
– Она из них! Она единственная, кто из этих девочек в живых осталась! Каха, ты сбереги ее. Лично ты!
– Я тебя понял, командир, брат! Сам сдохну, но ее выведу! Всех зубами порву, да! Она сестрой мне будет и братьям! Правильно сказал, командир, ох как правильно! Не волнуйся теперь, да! Я говорю!
...Теперь Ирина была под нежной и умелой опекой. И за «медпрапорщика» Филин был спокоен – такой «няньки» никто не ожидал увидеть в Брате... Но вот раненые... Мулла понемногу оклемался и хоть был еще очень слаб, но старался хоть чем-то помогать группе: он мутным взглядом всматривался в скалы и, о чудо, не раз уже предостерегал от опасности. Но Хайзулла... Этот был плох, хоть и в сознании. Док, улучив момент, прошептал Андрею, что еще максимум двое суток, и начнется гангрена, и не помогут даже медикаменты. Это же подтверждала и Ирина. А поэтому группа Филина упорна лезла в горы... Самое главное, без «розовых соплей», в этом задании, был его конечный результат. А результатом должно было быть только одно – живой Хайзулла, и в Москве, а не в Афгане[48] ...
