– Так уж сложилось, Тома... Никто не виноват...

Он посмотрел на Тенгиза:

– Зачем? Так – нехорошо, капитан! У нее уже есть своя семья!

– Так – правильно!.. Пусть эта глупая женщина знает, где был ее жених и кого она не дождалась с войны!.. – И в этот момент в Тенгизе «проснулись его гордые предки». – Пусть моя сестра будет мучиться всю жизнь и знать, что ее мужчина был настоящим джигитом, а не пастухом!.. Глупая женщина!!!

– Что же вы делаете-то?!! – не сдержался Андрей. – Так неправильно! Мы же современные люди!.. А Томка... Ну не в Средневековье же мы живем, в конце концов!.. Пусть живет так, как хочет!

Он оторвал, наконец-то, от себя окончательно рыдающую девушку и посмотрел в упор на ее брата:

– Мы не успели пожениться, Тенгиз!.. А если... Ты же сам знаешь, как никто!.. Ей что, надо теперь быть незамужней «соломенной вдовой»?!! Вы чего творите, мужики?!!

В кабинете зависла тишина, которую нарушил отец:

– Ты правильно сейчас сказал, Андрей... Как настоящий джигит!.. Хотя я, наверное, поступил бы иначе...

Он посмотрел в окно и проговорил:

– Ты сейчас, я знаю, уедешь на войну... Я хочу, чтобы ты вернулся оттуда!.. Я тебе приказываю, как старший по званию!!! И еще... Ты не стал мне зятем... – Он остро взглянул на Тамару, словно кипятком обдал. – Но я хочу, чтобы ты стал мне сыном!.. Моим третьим сыном, Андрей! И Тенгиз, я знаю, будет только рад моему слову!..

– Он уже мой брат! – рявкнул капитан.

– ...И Георгий о моем решении узнает! И весь наш род!!! – проговорил отставной подполковник. – Это я сказал, Тэймураз Чантурия!!! Ты, Андрей, всегда можешь приехать к нам и жить хоть до старости!.. Мой дом – теперь твой дом! Потому что ты благородный человек!.. Ты простил женщину... И ты воин!.. Теперь у тебя есть братья, сестры... Ты – моя семья!..

– Спасибо, Тэймураз Сосоевич... – Нет, не ожидал Андрей такого поворота, совсем не ожидал. – Только...

– Хочешь обидеть отказом пожилого человека?!! – прищурился отец Тамары. – А не боишься, что тогда весь мой род станет твоими «кровниками»?

– Да не хотел я отказываться!!! Просто...

– Как есть – так уже и есть, Андрей... – заговорил Тенгиз. – Только... Жизнь длинная, и никто не знает, за каким поворотом тебя ждет счастье или смерть... Ты теперь мне брат дважды – по оружию и по жизни... И я всегда буду это помнить!..

– Иди, сынок, тебе уже пора... – Глаза Тэймураза стали влажными. – Иди... И служи... Служи достойно! Как это делали все мужчины из рода Чантурия!.. И возвращайся, Андрей... В Тбилиси у тебя теперь есть дом...

– Спасибо...

Андрей обернулся к девушке и крепко обнял ее:

– Будь счастлива, сестричка... Ты только будь счастлива, пожалуйста, прошу тебя, Тома... А все остальное – ерунда!.. До свиданья... Семья моя...

...Это был самый первый «караван», самая первая колонна, в которой ехал тогда Филин. Сколько их потом у него было!.. Но тогда...

– Садись рядом со мной, командир! Так оно спокойнее будет... – «пригласил» его на свой БТР Слон. – По сторонам посматривай. На меня, на пацанов наших... Мы эту страну подлую, с ее нравами и обычаями, вдоль и поперек знаем!.. И если что – делай, как мы! Тогда выживешь...

Андрей обернулся к группе:

– Ну что, мужики?! Прокатимся еще разок до Кандагара!!!

– Поехали!!! – последовал дружный ответ.

...Тяжело шел караван. Неспокойно. За первым же перевалом в районе кишлака Камельхейль, как только вошли в «зеленку», на фугасе подорвался головной БТР. Немедленно выслав дозоры во все стороны, командир колонны, пехотный капитан, вместе с офицерами охранения бросился к горевшей машине. Да куда там!.. Поздно было, очень поздно... Метрах в 3—4 от машины лежали тела четверых солдат. И все... Весь остальной экипаж БТРа, восемь молоденьких «мотострелков» охранения, сгорел вместе с машиной. Видимо, нарвались на кумулятивную мину... Филин тогда до самого Газни не мог прикурить сигарету – ломались спички в трясущихся руках... Первая смерть, которую он увидел на войне... Он все просил Слона дать прикурить и смотрел вдаль...

... – Жаль пацанов, командир... Ведь в самом конце уже...

– А в начале, что? Жаль не было?!

– И тогда было, тезка... Только тогда мы еще не знали, когда вся эта бодяга закончится, и нам, наверное, было немного легче...

– Слушай, сержант... Расскажи... – попросил Андрея Филин. – Ведь того, что ты знаешь и видел в этом Афгане, ни в одной книге никогда не прочтешь!

– А вот ты ее и напишешь когда-нибудь, лейтенант! – во все свои «тридцать два» улыбнулся Слон.

– Может быть... Если мозгов хватит... – улыбнулся в ответ Филин.

– Ладно... Заодно, может, и отвлечешься немного...

...Мерно гудела двигателями БТРов и «КамАЗов» колонна... Мерно и даже как-то отстраненно, словно и не про себя вовсе рассказывал Андрей Ошеха, и Филин начал понемногу успокаиваться...

«Вот же человечище! – думал он тогда, глядя на своего сержанта. – Двенадцать лет в армии! Да он к этому времени уже в „майорах“ как минимум должен был бы ходить! И мог бы!.. Если бы тогда, весной 79-го, ушел на „дембель“ и поехал в свое училище сдавать, наконец-то, выпускные „Госы“... А он... Он остался в Афгане... „Молодняк“ учить... Вот как меня сейчас!.. И так и уйдет же ведь из армии „сержантом“!.. С таким-то опытом!!! Да ему в академии преподавать надо!!! Эх-х!!! Жизнь – портянка!..»

... – Вернулся я тогда из отпуска вовремя... 10 мая... Прилетел в Афган в 11 утра и сразу же доложил комбату, он как раз в штабе полка находился, в Баграме...

– Обрадовался, наверное, твой Фокстрот, когда «родного ротного старшину» увидел?

– Нет... Не обрадовался...

– Не понял? – удивился лейтенант.

Сержант помолчал какое-то время.

– Пока я был в отпуску... 25 апреля это случилось... Мне потом рассказали... БТР Фокстротина попал в засаду... Он тогда ехал на месте оператора-наводчика... В общем... Шарахнули «духи» по БТРу из гранатомета... А что у него за броня, сам знаешь, командир...

– Жестянка натуральная...

– Вот-вот!.. Досталось тогда комбату выше крыши... Все лицо и руки посекло осколками от прицела. Левый глаз, думали, вообще потерял... В общем, отправили его в Союз, в Ташкентский госпиталь... Эх, бля! – Слон долбанул кулаком по броне. – Если бы я знал тогда!.. Обязательно зашел бы к нему! Ведь всю ночь в Ташкенте проторчал, ждал, пока «борт» на Баграм выпустят...

– А ты его потом еще видел, Андрюха?

– Один раз... В 84-м... Я тогда от своей «плюхи» только-только отошел... Ткнулся было вернуться в полк, а меня на медкомиссии «зарубили». Вот я к нему в Кишинев и поехал...

– А почему в Кишинев?

– Фокстрот долго лечился после того ранения... Года полтора, не меньше!.. – И тут Слон улыбнулся. – Он же уже тогда, еще в госпитале, майором стал, и орден Боевого Красного Знамени получил, за ранение, и вообще...

– Майором? Он же, ты рассказывал, только весной 80-го капитаном стал, досрочно!..

– Уникальный мужик!.. Он и «старлея», и «капитана», и «майора» получил досрочно! Представляешь?! Так-то вот... Он к тому времени, к 84-му, успел академию закончить и получить подполковника!.. Ну и должность, соответственно, замкомполка!..

– Ни хрена себе! Это за 4 года всего?!

– Валерка вообще мужик боевой... Вот я к нему и приехал!.. Если он сам сумел после своего ТАКОГО ранения в армии остаться, то я подумал, что своему «родному старшине» поможет... Так оно и получилось... Это он меня, по своим дружеским связям к Бате в отряд «сосватал»! Товарищи они, старые... А в 86-м он опять в Афган вернулся, командиром... Принял под команду тот полк, в котором в 75-м взводным начинал! Такие дела...

– М-да-а... – только и оставалось проговорить Филину. – Познакомиться бы с таким мужиком...