Капитан положил листок на стол, разгладил его двумя ладонями, потом закурил свой любимый «Казбек» и долго, пристально смотрел на понурившегося «ротного старшину»... Долго и пристально, пока не докурил свою папиросу до конца...
– Что случилось, Андрюха?..
– Ничего, Валера... Просто подумал... Как ты и просил...
– Подумал... Ага... На тебя приказ на увольнение уже подписан! Через десять дней – домой!.. Че, не остопиздело тебе здесь? Только честно!
Андрей посмотрел прямо в глаза комбату:
– Честно?
– Как на духу!
– Хуже горькой редьки!
– Так вали домой, идиот! – рявкнул капитан. – Какого тебе здесь ловить?
Он поднялся из-за стола и прошелся по «кабинету».
– Не хотел тебе говорить до срока... Сюрприз хотел сделать... – проговорил он как-то зло. – Сегодня на построении... Медаль тебе пришла, старшина... «За отвагу»... Извини, сержант... Дважды я тебя на «Красную Звезду» представлял, а они там только на медаль и раскрутились...
– Да и хрен бы с ней! – рявкнул в сердцах Андрей и хрястнул по столу кулаком. – Я че? За медальки здесь воюю?
– А вот тут ты не прав! Это самая уважаемая солдатская награда!.. И ею и отцы наши, и деды, которые повоевать успели, очень гордились!..
– Извини, комбат...
– Вот так-то лучше!.. – Фокстротин уселся за стол и стал буравить взглядом «своего старшину». – А теперь расскажи, что случилось, сержант... Или я пошлю тебя на фуй вместе с твоим рапортом, и поедешь ты домой, как и запланировано! А ты, я так подозреваю, очень этого не хочешь!..
Андрей схватил со стола комбата карандаш и начал его нервно вертеть в пальцах. А потом, в какой-то момент, этот карандаш возьми да и сломайся пополам...
– Извини, Валера... – Слон положил обломки карандаша обратно на стол.
Капитан, внимательно следивший все это время за старшиной, смахнул на пол остатки ни в чем не повинного карандаша и грустно улыбнулся:
– Вчера из Баграма, из полка, батальонную почту привозили... Награды для вручения... Надо понимать, Андрей, что и ты почту получил... Никто не умер, старшина?
– Я умер...
Капитан опять встал со стула и, закурив, подошел к узкому окну-бойнице.
– Ну, в общем, я понял... – Он долго смотрел на горы, а потом тихо проговорил: – Что же они с нами делают-то?.. Прочитать-то дашь?
– Да там и читать-то нечего, командир. – Он положил на стол совсем уж худенький конвертик.
Фокстрот достал из него тетрадный листок и быстро пробежал по нему глазами:
– «Здравствуй, Андрей! Я так и не дождалась от тебя письма! Что ж... Значит, я тебе больше не нужна! И если тебе так уж все равно, то я хочу тебе сообщить, что 7 апреля, в свой день рождения, если ты еще не забыл, когда он, я выхожу замуж!.. Ты сам во всем виноват!»... Отправлено 1 апреля... – Фокстротин повертел листочек в руках, в надежде найти на нем еще хоть что-нибудь, но поиски его были бесполезны. – Это она так пошутила?
– На Кавказе не знают, что такое День смеха, Валера...
– Всего-то месяц не дождалась... Один месяц...
Фокстрот положил перед старшиной пачку «Казбека» и сам задымил, как паровоз.
– Всего-то месяц... Ты не обижайся, Андрюха, но... Она просто дура, эта Тамара твоя!!!
– Не моя она уже, Валера... Не-мо-я!..
– Значит, так, сержант! – Комбат, казалось, выдавливал из себя это решение. – Ход твоему рапорту я дам... И напишу от себя представление на прапорщика – тебе-то эта их «учебка» совсем «ни в жопе, ни в голове» – ты поболе иных офицеров знаешь!.. Но!!! Домой ты все же поедешь...
– Валера!..
– Не перебивай старших по званию, сержант! – насупился Фокстрот. – В отпуск поедешь! Тебе давно положено! Еще после Тадж-Бека!..
– Да на хрен мне!..
– Сержант Ошеха! – рявкнул Фокстротин.
– Я! – вскочил со стула Слон.
Все! Началась служба по Уставу.
– Вы свободны! Построение батальона в 12.00!
– Есть! Разрешите идти?!
– Идите!..
Андрей четко повернулся «Кругом!», как того и требовал Устав, через левое плечо, и вышел из «кабинета» комбата...
...21 апреля, 12.00...
– Батальон, р-равняйсь!!! Смирно!!! – скомандовал Фокстротин после докладов командиров рот. – Сержант Ошеха!!!
– Я! – ответил Андрей из строя.
– Ко мне!
– Есть!
«Печатая шаг» по утрамбованной до состояния асфальта земле «центральной площади» Анавы, «ротный старшина» подошел к комбату:
– Товарищ капитан! Сержант Ошеха по вашему приказанию прибыл!
Фокстротин взял у своего нового «начштаба» красную папочку, раскрыл ее и стал читать:
– Приказом министра обороны Союза Советских Социалистических Республик, номер... от 12 апреля 1979 года. Сержант Ошеха, Андрей Дмитриевич, за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга в Демократической Республике Афганистан, награждается медалью «За отвагу»! Поздравляю, сержант! – Он протянул Андрею маленькую красную коробочку.
Странно, но в этот момент какой-то странный ком подкатил к горлу Слона... Как сказали бы в его родной Одессе: «Дыхание в зобу сперло...»
Он развернулся лицом к строю батальона, приложил руку к панаме.
– Служу Советскому Союзу! – ответил он громко.
– Кроме того! – продолжал Фокстротин. – Приказом командира полка, старшина 9-й роты сержант Ошеха поощряется десятидневным отпуском на Родину!
– Есть! – еще раз рявкнул Андрей.
И в этот момент он услышал за своей спиной голос капитана, который говорил теперь так тихо, чтобы его мог слышать только Слон:
– Комполка, сержант, уже одобрил твою «сверхсрочную» – я разговаривал с ним по рации... Вернешься уже «сверчком», а через месяц получишь свои первые звезды на погонах...
– Спасибо, Валера...
– Стать в строй!!!
– Есть!
Слон «отпечатал» положенное количество шагов по «плацу» Анавы и занял свое место в общем строю...
* * *
Ноябрь 1988 г. Борт «Ил-76ТД».
«...Опять жизнь виток загнула!..»
...Мерный гул турбин «транспортника» убаюкивал. Хотя... Эти воины, которые «достались» Филину в подчинение, совершенно не нуждались в дополнительном «убаюкивании» – они-то, как никто другой знали, что отдыхать нужно при первой же возможности – бойцы РДГ спали... И не было в этом ничего странного! «Зеленый» лейтенант Андрей Проценко понял это не сразу, а много позже... Эту простую истину, которая на самом деле всегда лежала на поверхности, вбить в голову было невозможно – это приходило с опытом и годами службы... Уставший солдат может намного меньше «самого себя, только отдохнувшего»! И это правда!.. А потому и спали его разведчики-диверсанты всегда и везде, как только выдавалась свободная минута... Они-то знали, что может поступить неожиданный приказ и... Следующий их сон может «приключиться» через неделю... Они пытались выспаться впрок. Запастись отдыхом на будущее. Как это делает верблюд со своими горбами...
Хотя... Сон этот тоже был странный... На рефлексах, навсегда вбитых в голову опытными инструкторами...
Бойцы спали! Минуту... Потом открывались абсолютно не сонные глаза, которые в течение пяти секунд осматривали «прилегающее пространство» пытливым взглядом... И опять минута глубокого сна... И так все то время, которое не нужно было куда-то бежать, в кого-то стрелять или изучать какие-то карты...
И длиться такой сон мог совершенно любое время! И всего пять минут – что самое интересное, они умели за это время выспаться, и пять-шесть, а иногда и больше, часов – время перелета... И ничего не менялось от «количества свободного от боевой работы» времени!.. Они были настоящими ПСАМИ ВОЙНЫ...
Так спать Филин еще не мог. Не научился... Он пока еще был всего лишь щенок... Уже натасканный на войну, уже злой и готовый укусить своими молодыми зубами, но... Щенок! Который еще ни разу не был на настоящей охоте и не успел «попробовать на вкус живой плоти врага»... Лейтенант летел на свое первое в жизни боевое задание...
