Однако через пять минут к Быстрому вышел Игогоний собственной персоной.
Игогоний был старым конем. Таким старым, что шерсть у него на боках поседела. А зубы стали желтыми-желтыми, как спелый голландский сыр. На морде же у него по-прежнему красовались старинные очки с мутными стеклами.
- Я рад, что ты наконец проснулся, Быстрый, - сказал Игогоний своим скрипучим голосом. - А то я уж начал беспокоиться - не случилось ли чего.
- Беспокоиться? А что за причины были для беспокойства? - спросил Быстрый.
- Как это «что за причины»? Причина была простой - ты спал очень уж долго!
Но ведь сейчас только вечер!
- Конечно же, вечер! - Игогоний громко рассмеялся, и его смех был больше всего похож на козлиное блеяние. - Но только вечер следующего дня!
- Следующего дня?! - черные глаза Быстрого расширились от удивления.
- Да-да, следующего дня. Ты проспал в общей сложности… - Игогоний посмотрел на гигантские песочные часы, которые стояли у входа, - ты проспал… тридцать один час!
- Не может этого быть! - всполошился Быстрый. - Но ведь раньше я никогда не спал столько! Что это на меня нашло?
- Ты просто очень устал. Тебе нужно было восстановить силы, - не сводя с Быстрого своего гипнотического взгляда, сказал Игогоний.
- Да… Наверное, я просто устал, - покорно повторил Быстрый. - А что наши? Есть ли вести от Бубенция, Кусачего, Хитрой и Печального? Вы ведь выслали их на помощь Снежной?
- Я? О чем ты, Быстрый? - недоуменно спросил Игогоний.
- Ну как же! Перед тем, как я заснул, я ведь говорил, я ведь настаивал, что нужно поскорее мчаться туда, к Змеиному Ущелью! Чтобы успеть спасти Снежную до того, как ее запрут в подземельях Черного Города!
- Ты? Говорил? Нет, ты ничего такого мне не говорил… - соврал Игогоний, не моргнув глазом.
Как и многие советники многих других царств, он умел врать так виртуозно, что даже начинал сам верить в свое вранье. Если бы по вранью устраивались олимпиады, Игогоний наверняка завоевал бы титул абсолютного чемпиона Архипелага.
- Как не говорил?! - в отчаянии спросил Быстрый.
- Так… Наверное, тебе это просто приснилось!
- А что же я в таком случае говорил?
- Ты почти ничего не успел сказать… Ты ведь был таким усталым… Ты даже слова путал - например, ты не мог толком сказать, сколько именно там было волков…
- Что-то смутно припоминаю… Да-да… - понурив голову, сказал Быстрый. - А еще?
- А еще ты сказал, что на вас напали волки и забрали Снежную в плен. И что Сизокрыл погиб. Но ты даже не сказал, где они на вас напали!
- Неужели? Неужели я не упомянул даже про Змеиное Ущелье?
- Нет, ты ничего про Ущелье не говорил! Ты сказал мне всего три фразы. Тут же лег и… и погрузился в глубокий сон.
- Что я наделал! Что я наделал! - возопил Быстрый и в гневе заколотил копытами по полу. - Ведь если бы я сказал вчера про Змеиное Ущелье, Снежную можно было бы отбить еще по дороге к Черному Городу!
- Но ты ведь был таким усталым, - изображая сострадание, сказал Игогоний.
- Постойте, - вдруг в голову Быстрому пришла одна мысль, - а почему же вы меня не разбудили?
- Почему не разбудили? Ну… почему-почему… - Игогоний впал в замешательство. Впрочем, это замешательство длилось всего-то несколько секунд, ведь все-таки Игогоний был очень опытным притворщиком. - Ах да! Мы, конечно, будили тебя! Но ты и не думал просыпаться!
- А почему же вы не окатили меня ледяной водой? Тут я живо проснулся бы! Ушат ледяной воды мне на брюхо! Бр-р-р! - фыркнул Быстрый, представив себе свои ощущения. Он ненавидел воду, а особенно ненавидел воду ледяную.
- Почему не окатили? Гм… Что ж, наверное, просто не догадались… А впрочем, нет! Мы окатывали тебя ледяной водой! Конечно окатывали! Как я мог забыть! Видишь то серебряное ведерко?
- Вижу.
- Так вот: в этом самом ведре я воду-то и носил. Ну, может быть, она и не ледяная была… Но что холодная - это точно…
- И что? - Не помогло! - отвечал Игогоний. - Ты только крыльями шевелил и бурчал себе под нос что-то непонятное. Про каких-то поганых русалок…
- Русалки… Да, что-то такое припоминаю… Кажется, я видел их, когда скакал сюда от Змеиного Ущелья… А может, это тоже мне приснилось? - неуверенно сказал Быстрый. На душе у него скребли кошки. Как же это так? Заснул, подвел товарищей, но главное - Ее Величество! Она там одна, совсем беззащитная, среди этих злющих и невоспитанных волков, а он, Быстрый, дрыхнет! А Игогоний даже не знает, куда послать подмогу!
- Какой позор! - вслух проговорил Быстрый. - Какой позор!
- Не стоит так переживать, мой молодой друг! - сказал Игогоний. - Сейчас я сяду, напишу письмо князю волчьему, Дитеру фон Борзофф, и мы все уладим!
Как, вы и письмо еще не писали? - возмутился Быстрый.
- Посуди сам, как я мог писать письмо, не узнав всех обстоятельств дела? Это же дипломатия, а не укроп с петрушкой!
- Но пока вы напишете письмо, пока гонец отнесет его в Княжество Волчье, пока князь фон Борзофф напишет вам ответ… А ведь все это время Ее Величество будет заточена в Черном Городе! А вдруг они не будут ее кормить и поить? А вдруг они будут издеваться над ней?
- Издеваться? Ну, это вряд ли… Ведь на ней же Синий Медальон!
- Но главное, кто же будет там ее чистить? Кто будет расчесывать и заплетать ее роскошную гриву? Кто будет мазать маслом и серебрить ее копытца? Кто, в конце концов, будет вытаскивать репейники из ее хвоста и массировать ей спину, если она устанет? Ведь Ее Величество может умереть в Черном Городе без всего этого! - вскричал Быстрый.
Душераздирающая картина, которую он только что нарисовал Игогонию, предстала перед его мысленным взором. Волосы на его холке зашевелились от ужаса и негодования.
- Гм… Кто будет заплетать ей гриву и серебрить копытца, - вроде как в задумчивости повторил Игогоний. - Знаешь, Быстрый, а ведь об этом я как-то не подумал!
- То-то и оно! Поэтому я сейчас же кликну друзей и мы все вместе немедленно отправимся в Черный Город. Как бы там ни было, мы должны освободить ее! А вы пока занимайтесь своей дипломатией!
- Но ведь это опасно! Разве ты не знаешь, что Черный Город кишит волками и призраками? А также призраками волков и волкопризраками?
- Опасно? Пусть! Я готов даже пожертвовать своей жизнью! Может, хотя бы так я смогу загладить свою вину перед Снежной…
На этот раз Советник Игогоний не успел предложить Быстрому ни воды, ни овса.
Он даже не успел сказать ему что-нибудь подходящее к случаю - вроде «в добрый путь!» или «береги себя!». Потому что стоило последним словам Быстрого прозвенеть в воздухе, как он повернулся к выходу из дворца и размашистым галопом бросился во Двор. Игогоний слышал, как застучали копыта Быстрого по ступеням парадной лестницы.
- Давай-давай, скачи… Спаситель тут выискался, - процедил Игогоний.
Теперь выражение его морды было совсем не таким, как минуту назад. И глаза его за мутными стеклами очков враз стали холодными и расчетливыми.
Лошади следовали торной тропой, которая то вбиралась на укутанные дождевыми тучами каменные холмы, то снова скатывалась в пасмурные долины.
Лошади почти не переговаривались между собой.
Крылья их были плотно прижаты к спине. А ноздри то и дело нюхали воздух - все они знали, что о приближении разбойничьей волчьей стаи первым делом расскажет специфический мускусный запах.
Как и собаки, лошади знали толк в ароматах.
Быстрый, например, мог по запаху отличить родниковую воду от талой и уж тем более от дождевой даже с расстояния в пять метров!
И, между прочим, лошади издревле были уверены, что у людей вообще нет никакого обоняния! Иначе как объяснить привычку людей курить или есть мясо, от которого за версту смердит смертью? А уж обычные человеческие духи, даже очень дорогие духи, лошади и вовсе считали невыносимо крепкими и нестерпимо вонючими…
Они пробовали воздух ноздрями очень часто и очень тщательно. Но ничего не говорило о близости волков.
