Советская литература — детище Великой Октябрьской социалистической революции 1917, экономических, социальных и культурных преобразований в советском обществе, выразивших объективные закономерности его исторического движения к социализму и коммунизму. Советская литература представляет собой идейно-эстетическое единство динамически взаимодействующих национальных литератур, художественный опыт каждой из которых становится общим достоянием.
Пути советской литературы определяются общеисторическими закономерностями развития социалистического общества, ленинской национальной политикой Коммунистической партии, обеспечивающими расцвет, сближение и взаимообогащение культур социалистических наций и народностей. Как литература социалистического реализма, советская литература базируется на принципах марксистско-ленинской партийности, народности, коммунистической идейности, социалистического интернационализма и отражает главные закономерности эпохи перехода к коммунизму. В этом её необоримая жизненная сила и исторический оптимизм.
У народов СССР с первых дней установления Советской власти появились общие идейно-политические и культурные устремления: защита завоеваний революции, социалистическое переустройство всего общественно-бытового уклада, восстановление разрушенного 1-й мировой войной, интервенцией и контрреволюцией народного хозяйства, создание социалистического общества, новой культуры.
В годы Октябрьской революции и Гражданской войны определились задачи борьбы против тенденций идеологически враждебных, эстетически чуждых основные линии развития советской культуры. Среди писателей были откровенные противники революции, выразители мелкобуржуазной идеологии, а также те, кто трудно находил свой путь к осознанию социалистического характера, движущих сил революции. У истоков советской литературы стояли люди, тесно связавшие себя с революционной борьбой (в России — Горький, Демьян Бедный, А. С. Серафимович, в Латвии — Упит, в Армении — Акопян, в Азербайджане — Ордубады, на Украине — В. Эллан-Блакитный, в Казахстане — С. Сейфуллин, в Осетии — С. Гадиев, Ц. Гадиев, в Дагестане — Г. Саидов, в Карелии — Я. Виртанен и др.); непосредственно участвовали в разработке теоретических и практических основ национальных литератур видные революционеры (А. В. Луначарский, В. В. Боровский, С. Шаумян, А. Ф. Мясников, Ф. Махарадзе, Н. Нариманов, В. Мицкявичюс-Капсукас, А. Арайс-Берце и др.); молодые писатели шли в литературу из среды рабочего класса, крестьянства, трудовой интеллигенции, из рядов Красной Армии.
Большинству национальных литератур первых послереволюционных лет свойственно романтическое восприятие действительности, источником которой была сама жизнь — великая революционная ломка, создавшая высокие представления о новом миропорядке, о подвиге во имя его окончат. торжества. Этой эмоциональной атмосфере, прежде всего, отвечали лирические жанры. В. В. Маяковский говорил, что «...литература революции началась со стихов» (Полн. собр. соч., т. 12, 1959, с. 142). Революционный шаг восставшего народа запечатлен в стихах Маяковского («Ода революции», «Левый марш» и др.), в лирико-патетических поэмах А. А. Блока («Двенадцать», 1918), Демьяна Бедного («Главная улица», 1922), В. В. Хлебникова («Ночь перед Советами», 1921), В. Сосюры («Красная зима», 1921), Е. Чаренца («Всепоэма», 1922), М. Чарота («Босые на пожарище», 1922), Л. Квитко («Красная буря», 1918), С. Кудашева («Октябрь». 1920) и др. Поэзия — от агитки до высокой оды — обратилась к эстетике предельных контрастов в сопоставлении прошлого с настоящим, к символическим образам стихии, мирового пожара, к стилевой экспрессии. Использование поэтами фольклорных, мифологических, библейских образов и формул поэтического мышления имело целью воссоздание грандиозности, неповторимости и всечеловеческой значимости происходящих событий. Новаторский характер поэзии 20-х гг. определялся необходимостью найти художественные средства, соответствующие масштабам эпохи. При этом оказалось, что «космическая» образная система поэтов пролеткультовского толка (см. Пролеткульт), всякого рода левацкие загибы, в том числе рецидивы футуризма, на деле далеки от подлинного новаторства. Маяковский, П. Тычина, Е. Чаренц, Г. Табидзе, М. Чарот, Х. Такташ, С. Вургун и др. создавали новый поэтический язык для выражения чувств и мыслей современника — человека, воспринимающего высокие идеи и цели революции не отвлеченно, а в конкретно-историческом преломлении, среди реальных противоречий действительной жизни. Пути решения этих художественных задач приводили многих поэтов к традиционным жанрам народной поэзии, к вечно живым истокам народного языка (песни Янки Купалы; сб. И. Кулика «Мои коломыйки», 1921, и др.). Таков же генезис лучших образцов политической и бытовой сатиры (Демьян Бедный и др.). Идейно-эстетические итоги творческой эволюции С. А. Есенина были закреплены в сборнике «Русь Советская» (1922), выразившем принятие поэтом новой «коммуной вздыбленной» России. В условиях, созданных Октябрём, национально-исторический опыт приобретал общесоюзный масштаб; характерно единство идейно-тематических исканий, проявившихся, в частности, в изображении героических образов бакинских комиссаров. Поэтические произведения об их трагической гибели создали Маяковский, Н. Н. Асеев, Есенин, С. И. Кирсанов, П. Хузангей, Акопян, Чаренц, Н. Зарян, Вургун, М. Мушфик, С. Рустам, Тычина, Бажан. Интернационалистическим устремлениям советских людей отвечало стихотворение М. А. Светлова «Гренада» (1926). В 20-е гг. закладывались основы многоязычной ленинианы. В сознании масс образ Ленина был символом революции, воплощением надежд, залогом победы в трудной битве за новую жизнь, братского единства народов Советского Союза. «Мы родные по Ильичу», — писал татарский поэт Х. Туфан. Через изображение величия дел Ленина происходило лирическое «причащение» к революционному движению, «великому чувству по имени класс» (Маяковский).
Сложный путь проходила в своём развитии проза 20-х гг. Преодолевая обобщенно-романтизированные, а подчас и схематизированные принципы изображения послереволюционной жизни, модернистские идейно-эстетического влияния, советская литература шла по пути органического слияния романтического пафоса и реалистической достоверности в изображении противостояния и борьбы двух антагонистических миров: «Неделя» (1922) Ю. Н. Либединского, «Два мира» (1921) В. Я. Зазубрина, «Партизанские повести» (1923) Вс. В. Иванова, «Падение Дайра» (1923) А. Г. Малышкина, «Ветер» (1924) Б. А. Лавренева, «Реки огненные» (1924) Артема Весёлого, повести Л. Н. Сейфуллиной, А. С. Неверова, рассказы А. Головко. Исторически и психологически достоверную картину превращения массы в революционный коллектив, спаянный высокой идеей и волей к победе, показал Серафимович в романе «Железный поток» (1924). Ярко индивидуализированный образ легендарного комдива, в котором были персонифицированы типические черты народа, разбуженного революцией, создал Д. А. Фурманов в романе «Чапаев» (1923).
Начиная с 1921, появляются «толстые» литературно-художественные журналы: «Красная новь» (создан по инициативе Ленина), «Книга и революция», «Печать и революция», «Сибирские огни», «Молодая гвардия», «Новый мир», «Октябрь» и другие общесоюзные и региональные издания, формировавшие и направлявшие литературный процесс (см. Литературно-художественные журналы). Перед литературой встала задача воплотить в художественных формах социально-историческое своеобразие эпохи, воссоздать новую атмосферу общественной жизни. Широкое распространение получили произведения, опирающиеся на реальные события, конфликты, судьбы, жизненный материал, пережитый подчас самим писателем: «Разгром» (1927) А. А. Фадеева, «Цемент» (1925) Ф. В. Гладкова, «Бруски» (1928—37) Ф. И. Панферова, «По ту сторону» (1928) В. П. Кина, «Конармия» (1926) И. Э. Бабеля, «Бурьян» (1927) Головко, «Земля» (1928) К. Чорного, «Глубокие корни» (1928) Г. Ибрагимова, «Рашид» (1935) Д. Демирчяна, «Коммунистка Раушан» (1929) Б. Майлина и др. Эти произведения пронизаны пафосом реального видения революционно-социалистические перспективы; образы Кожуха, Чапаева, Левинсона, имевшие огромное воспитательное значение, воплощали типические черты новых героев — носителей революционного сознания. Сложные нравственно-философские вопросы были поставлены в романах и повестях Л. М. Леонова, К. А. Федина, Ю. К. Олеши, М. Л. Слонимского, П. Панча, М. Джавахитвили, С. Зорьяна, А. Кадыри, М. Ауэзова и др. В романтико-фантастической повести «Алые паруса» (1923) А. С. Грин рассказал о торжестве человеческой мечты о счастье.
