– «Шерли Темпл», – громко крикнул бармен. Несколько человек, смотрящих футбол, повернули головы.

– Он знает, что я коп, верно? – Каветти иронично фыркнул.

– А все здесь знают. Ты ж сидишь рядом со мной.

Бармен принес Каветти пиво с ухмылкой, которая говорила, что он догадался, что Каветти коп. Как только он вошел. Каветти отпил глоток пива.

– Ты зазвал меня сюда, Эл. Я почему-то думаю, что дело не в моем шарме.

– Прости. – Агент ФБР смущенно пожал плечами. Вынул плотный конверт и подтолкнул его к Каветти. Каветти открыл конверт и достал его содержимое.

Фотографии.

Он засмеялся:

– Не можешь себе отказать, а?

– Ты так шутишь?

– Мне это сказала Кейт Рааб. Каждый раз, как я с ней встречаюсь, я приношу фотографии.

– Подожди, пока она не посмотрит на эти.

Каветти высыпал снимки на стойку. Там еще был листок, на котором значилось: «Криминальные улики». Получены они были от офиса ФБР в Сиэтле. Там также была надпись: «Убийство Шарон Рааб, по программе – Шарон Геллер».

– Команда наших агентов исследовала место преступления, – пояснил Бут. – Эти снимки были сделаны видеокамерами системы безопасности в гараже на расстоянии квартала от гостиницы. Ответственный за это агент из молодых, да ранних, просмотрел номерные знаки всех машин, выезжавших из гаражей в этом районе через несколько минут после нападения.

– Старательный малый, – кивнул Каветти, просматривая фотографии.

Это были снимки зада одной и той же машины. «Крайслер ле барон». Много лет назад Каветти сам ездил на такой. Эта была поновее. Номерные знаки штата Мичиган… EV 6 7490.

– Взята напрокат, – пояснил агент ФБР, предвидя следующий вопрос. – За два дня до убийства. Возвращена день спустя в аэропорту Сакраменто.

Каветти нетерпеливо взглянул на него:

– Мне следует заказать еще пиво, или ты назовешь мне имя?

– Скиннер.

Глаза Каветти расширились.

– Еж твою мышь…

«Кеннет Джон Скиннер» – значилось на одном из удостоверений, что и вывело их на Бенджамина Рааба.

Значит, дело все-таки не в Меркадо. Его только хотели подставить, устраивал все Рааб, хотя, возможно, не он сам нажимал на курок.

Этот сукин сын убил собственную жену.

– Эта фотография помогла понять, что на самом деле происходит?

– Как я понимаю, у нас четверо агентов убиты, Фил. И мы потеряли Оскара Меркадо. Еще я понял, что мы имеем дело с человеком, которого мы здорово недооценили. Беда в том, что заместитель директора Каммингс тоже начинает это понимать.

– Каммингс?

– Заместитель директора хочет, чтобы мы распутали это дело, Фил. Им нужно, чтобы все было под контролем. И никаких больше слюней насчет твоей Голубой зоны. Его директива: «Любым способом…»

– Ну да, кто бы при этом ни рисковал, – кивнул Каветти. – Кто бы ни встретился на пути.

Бут снова пожал плечами:

– Твои ребятки дерутся друг с другом, Фил. – Он жестом попросил принести ему еще пива. – Или это действительно так, или мы столкнулись с на редкость сложной схемой, мать твою, направленной на неуплату алиментов.

– Ты прав. – Каветти допил пиво и встал, похлопав Бута по спине. – Что тебе нравится в этой забегаловке, Эл? – спросил он, доставая из кармана деньги.

Бут остановил его.

– В семидесятых я работал в патрульной службе, и мы выслеживали группу бандитов, занимавшихся физической расправой. Здесь размещался их местный штаб. Я торчал около этого заведения столько раз, осуществляя наблюдение, что однажды хозяин вышел и принес мне кружку пива. С тех пор я ни разу не платил.

Каветти рассмеялся. На его счету тоже было несколько таких историй.

Но он расстроился. Он говорил с Кейт Рааб накануне. Он был уверен, что она не сказала ему правды, когда он спрашивал ее об отце.

Теперь он боялся за нее сильнее.

Кейт показалось, что она не выходила из вагона несколько часов. Она доехала до Пятьдесят девятой улицы, затем бессмысленно побродила в толпе и села в поезд, идущий к Бродвею. То есть в обратном направлении.

Ее мир разделился на две части.

У нее убили мать. Ее ближайшая подруга ранена, лежит в коме. Отец из человека, которого она любила и уважала больше, чем кого-либо в мире, превратился в непонятное существо, только голос которого наводил на нее смятение и страх.

Но несмотря на все случившееся, она не ощущала одиночества. Потому что у нее всегда был Грег. Она знала, что может к нему вернуться. Он позволял ей чувствовать себя цельной натурой.

До сих пор.

Теперь она не знала, куда ей податься. Идти в полицию? К Каветти? Рассказать им все. Про связь ее отца с Меркадо. Что он сам устроил собственный арест. Охотится на своего брата. Она с ним разговаривала.

И что, возможно, ее собственный муж – часть этой истории.

Мерный стук колес убаюкивал ее. Она проехала на поезде в самый центр города, до Сто шестьдесят восьмой улицы. Она все еще не знала, куда ей пойти. Не могла вернуться домой. Именно там будет ждать ее Грег. А она не могла его видеть. Не сейчас.

Объявили следующую остановку: «Дикман-стрит».

Как будто ответ ей приснился. Во всяком случае, временное решение было найдено. Кейт вышла на этой остановке. Сбежала по лестнице и направилась к реке.

До лодочной станции было совсем близко.

Кейт прислонилась к пирсу, ежась от холода в пасмурный ноябрьский день. Только самые закаленные тренировались сегодня на реке. Ей хорошо была видна восьмерка и ее рулевой из Колумбийского университета. Она мерзла в свитере, холодный ветер ерошил волосы и бил в лицо.

Неужели все было заранее спланировано? И Грег изначально был частью этого плана? Их знакомство, то, что они влюбились, каждый раз, когда они смеялись, танцевали, разговаривали о своей жизни, искали вещи для своей квартиры. Каждый раз, когда они занимались любовью.

Все это было частью плана?

Ее снова затошнило, она едва справилась. Когда приступ прошел, появилось ощущение полного онемения.

«Они победили. Они побили тебя, Кейт. Сдавайся. Не пытайся больше до чего-нибудь додуматься. Просто найди Каветти. Расскажи ему все. Кого ты сейчас защищаешь? Почему ты не способна хотя бы на один умный поступок?»

Она прижала ладони к глазам и заплакала. Они победили. У нее ничего не осталось. И ей больше некому доверять.

Телефон снова завибрировал. Грег, он оставлял умоляющие послания уже много раз, может быть, пятнадцать.

– Кейт, пожалуйста, ответь…

На этот раз она открыла телефон. Сама не знала почему. Через боль потихоньку пробивался гнев.

– Кейт! – закричал Грег, когда она ответила. – Пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Объясняй. – Голос был скучным, презрительным. Она бы закричала на него, но совсем не осталось сил. – Почему бы тебе для начала не сказать, кто ты такой, Грег? За кого я, как выяснилось неожиданно, вышла замуж? Какая у тебя настоящая фамилия? Моя фамилия! Почему бы тебе не начать с этого? Ты хочешь объяснить, Грег? Объясни то, что я чувствовала последние четыре года. С кем я спала рядом. Начни с того, как ты меня нашел!

– Кейт, послушай, пожалуйста… Я признаю, четыре года назад меня попросили с тобой познакомиться…

– Со мной познакомиться? – Он не мог сказать ничего более жестокого.

– Присмотреть за тобой, Кейт. Это все, клянусь. Книга, то, что ты в ней видела, правда. Моя фамилия Консерга. И я не из Мексики. Ты прости меня, Кейт. Но я в тебя влюбился. Это все настоящее. Жизнью клянусь. Я никогда не думал, что истина выйдет наружу.

– Но ведь вышло, Грег, – сказала она. – Все вышло наружу. Так на кого ты работаешь, Грег?

– Ни на кого я не работаю, Кейт. Пожалуйста… Я же твой муж.

– Нет, ты не мой муж. Не теперь. Для кого ты следил за мной? Потому что теперь все кончено, Грег. Я тебя освобождаю, от твоей обязанности. Твоего deber. Все долги списаны.

– Кейт, все не так, как ты думаешь. Пожалуйста, скажи мне, Где ты. Позволь мне приехать и поговорить с тобой. – В его голосе слышалось отчаяние, ей было больно не отзываться, но она уже разучилась отличать правду от притворства. – Не отталкивай меня, Кейт. Я тебя люблю.