«Сначала Рут Сингх, а теперь еще и это, – рассуждала сержант. – Наши доблестные рыцари вернулись к работе всего пару недель назад и уже вовлекли всех в рискованную авантюру». Конечно же, она будет на стороне Брайанта и Мэя, что бы ни случилось; это долг по отношению к старым друзьям, пусть даже с годами у них испортился характер. И все же Лонгбрайт гадала, как долго сумеют они следовать по своему извилистому пути, оставаясь при этом неподотчетными руководству. Министерство внутренних дел требовало результатов, и последствия провала пришлось бы расхлебывать всему отделу.

Она постепенно привыкала к этому звуку.

Когда она выключила горячий кран, шум бегущей воды не прекратился, но теперь журчание и бульканье доносились откуда-то из-под пола. Калли пыталась понять, в каком направлении течет вода, но ей не удавалось определить расстояние, отделявшее ее от шума. На вечере у Уилтонов она улучила момент, чтобы пообщаться с Эллиотом Коуплендом и посетовать на проблемы с проводкой в цокольном этаже. Он согласился посмотреть, в чем дело, но пока ничего путного не сделал, и она по-прежнему пользовалась лампочкой на батарейках. Пол отправился в паб с Джейком Эйвери, телепродюсером, живущим через дорогу, надеясь что-нибудь разузнать о возможной работе, а Калли пришлось заняться стиркой в доисторической стиральной машине Рут Сингх.

Дом начал вызывать у нее тревогу.

Вездесущий шум воды, пятно сырости, расползающееся по стене, и, видимо, непобедимые пауки – это все были еще мелочи. Калли могла обходиться без электричества до тех пор, пока не появится надежный мастер. Даже похороны кошки Хизер не слишком ее расстроили. По крыше барабанил дождь, в трубах щелкало и потрескивало, расшатанные половицы скрипели, как корабельнал палуба. Оконные рамы, так долго остававшиеся сухими, разбухли от сырости и отказывались открываться. Но в этих стенах было нечто, куда менее осязаемое и куда более пугающее.

Порой Калли казалось, что за ней кто-то следит, молча наблюдая, как она ходит по цокольному этажу. Она не чувствовала этого в гостиной или в спальне, хотя окна именно этих комнат выходили на другие дома. Нет, здесь явно творилось неладное, хотя спертый воздух уже выветрился и обстановка стала меняться. Это было всего лишь смутное ощущение, но Калли научилась прислушиваться к такого рода предчувствиям. Она не могла ни определить это чувство для себя, ни объяснить его Полу, имевшему привычку нетерпеливо отмахиваться от подобных вещей. С его точки зрения, она просто еще не привыкла жить в собственном доме. Впрочем, куда более оскорбительным было его предположение о том, что комната, где недавно умерла женщина, всегда будет источником своего рода женской истерии.

Кроме того, возникла еще одна странность, которую Калли определяла как Присутствие. Вернувшись из гостей пару дней назад, она явственно ощутила, что в доме кто-то побывал. Никаких заметных перестановок не было, но ей показалось, что кое-какие предметы на кухне расставлены иначе, словно она смотрела на них под другим углом, словно ядовитый воздух запертых комнат обладал калейдоскопическим эффектом, заставляя пыль тихонько перемещаться и располагаться в иной последовательности, уподобляясь перегруппированным хромосомам.

У Калли с Полом вышла еще одна ссора по поводу денег, на сей раз из-за того, что Пол потратил часть своего выходного пособия на лэптоп, хотя уговор был копить деньги на ремонт дома. Так серьезно они еще никогда не ссорились – даже в те времена, когда спали на диване у Нила. Казалось, дом выкачивал из них счастье и оно утекало куда-то вниз, под холодный пол ванной.

В двадцать минут двенадцатого Калли услышала, как поворачивается ключ во входной двери, и вышла в прихожую, где Пол с усилием стаскивал с себя куртку.

– Я думал, ты уже спишь. – Тщетные попытки четко артикулировать выдавали в нем человека, явно перебравшего. – Пойдем в гостиную – есть разговор.

Он тянул ее за собой, пока она не села на диван рядом с ним.

– Я давно хотел с тобой поговорить.

– Пол, ты пьян.

– Я просто немного выпил. Я только что о тебе думал и могу сказать: ты несчастлива.

– Давай отложим это до утра.

– Если бы… – он повысил голос, – если бы у нас были деньги в банке… приличная сумма, чтобы хватило на новый дом.

– Что ты имеешь в виду?

– Я ходил в паб с этим… как его… Джейком… он едет во Францию… летать на дельтаплане…

– Но при чем тут деньги? Он предложил тебе работу? Пол потер ладонью глаз, стараясь сосредоточиться.

– У Джейка в фирме нет ничего подходящего для меня. Он хочет, чтобы я поехал с ним, – ты же помнишь, я занимался…

– Но этим не заработаешь, – сказала Калли. – Пойдем, я уложу тебя в постель.

– Я сам справлюсь. – Он встал, пошатываясь. – Оглянись вокруг. Мы заслуживаем большего… Джейк говорил с тем типом, на вечеринке…

Когда они поднялись по лестнице, она скрестила руки на груди и пристально поглядела на него:

– Я не понимаю. Какой еще тип?

– Подожди, мне надо сообразить. Дай я хоть разденусь.

Калли терпеливо ждала, пока Пол устроился на своей стороне покатой кровати, позаимствованной у ее матери.

– Ну этот… строитель… Эллиот… он знает, как можно заработать, но есть еще один тип, который знает…

Конец фразы утонул в подушке.

– Какой тип? Что он знает, Пол? Я ничего не поняла.

Она прекрасно изучила его поведение после нескольких кружек пива. Вскоре он отключится и наутро забудет, о чем говорил.

– Надо уезжать с этой улицы, Кал, – пробормотал он, погружаясь в сон. – Здесь небезопасно…

Калли наблюдала, как блестящие капли дождя скользят по стеклу, и думала, что ей теперь делать. Пол уже посапывал, оставив ее в одиночестве – с мыслью о том, что, хотя ничего страшного не произошло, что-то все-таки было неладно.

– Что, по-твоему, он делает?

Мэй всматривался в забрызганное дождем ветровое стекло в поисках огней по ту сторону дороги, но нижние ветви платанов закрывали вид. Брайант настоял, чтобы они поставили машину в окружавший стоянку подлесок, – так он надеялся спрятаться от Гринвуда.

– Исследует еще одну подземную реку.

– Откуда ты знаешь? Только не говори мне, что у тебя с ним телепатическая связь.

– Ну что ты. – Брайант выковырял из пачки леденец со вкусом лимонного шербета, бросил его в рот и плотнее укрылся защитным панцирем пальто. – Мои гипотезы основаны на конкретных фактах – вот, пожалуйста.

Он достал из-за пазухи сложенный фрагмент карты и ткнул в нее.

– Не понимаю! – в замешательстве воскликнул Мэй. – Впервые за столько лет ты не втягиваешь в это дело хиромантов, медиумов, колдунов, друидов или еще кого-то из твоих «узких специалистов». А я-то думал, мы хотя бы наймем одного из тех, кто ищет подземную воду с помощью ивового прута. Но ты, кажется, вполне доволен собой и готов ждать самого худшего.

– Кстати, насчет лозоходцев – неплохая мысль. А я-то думал, тебе нравится, когда я такой – рассудительный и спокойный.

Было слышно, как леденец стукнулся о вставные зубы.

– Нравится, но уже начинает действовать на нервы.

– Видишь ли, у меня не так много гипотез. Сначала я предположил, что твой приятель абсолютно чист, просто некий изворотливый мошенник или даже вор обманом втягивает его в криминал. Но теперь мне пришло в голову, что Гринвуд и сам готов нарушить закон, чтобы оказать кому-то нелегальную услугу.

– С чего ты взял, что его действия противозаконны? – поинтересовался Джон.

– По сведениям Миры, он не запрашивал разрешения войти на участок и не обращался в водное управление Лондона, которое ведает доступом к подземным водам. Ты говорил мне, что мистер Гринвуд был обычным кабинетным ученым без гроша в кармане, пока не связался с преступниками. Мне кажется, сейчас у него что-то вроде переходного периода. Кто знает, каким он теперь станет? Люди уходят бог знает в какие темные миры, и бывает, их оттуда уже не вернуть.