Я рассказал ему обо всех событиях предыдущих дней, не упустив ни малейшей подробности. Мы даже проехались на пароходе по озеру и зашли в тот ресторанчик, где побывал полковник. Короче, прошли его маршрутом. В ресторане у нас произошла размолвка по поводу обеда. В те годы я очень любил поесть, и, несмотря на недовольство Минь Хо, все-таки пообедал. Шаг за шагом, медленно, но верно, Минь Хо прибирал меня к рукам – это чувствовалось буквально во всем, и, надо сказать, делал это весьма профессионально. Он не только командовал всей операцией, но стремился парализовать мою волю. Вечером, когда мы возвратились с прогулки по маршруту полковника, Минь Хо заявил:

– Блумфилд, ты не должен был дать ему уйти.

– Что и говорить, я плохо сработал. По-моему, они все-таки знали обо мне. Она первая меня раскрыла.

– Ты заметил близость в их отношениях?

Странный вопрос. Я сказал, что не могу судить об их отношениях, поскольку находился от них на приличном расстоянии и не слышал, о чем они говорили. Нельзя было не заметить, что Минь Хо слушал меня с напряженным вниманием.

– Об этом можно было бы догадаться по их движениям. Он обнимал ее?

– Я не заметил.

– Господин Патель говорил о тебе как о классном сыщике. Как ты думаешь, они остались в Швейцарии?

– Вряд ли. Здесь слишком тесно, а им известно о нашем присутствии.

– Думаешь, они все еще вместе?

– Пятьдесят на пятьдесят. И все-таки хотелось бы знать, почему господин Патель так интересуется ими.

– Тебя это не касается.

Конечно, он был прав. Я получил четкий приказ – во всем повиноваться Минь Хо, а остальное меня не касалось. В первый день Минь Хо дал мне понять, что проку от меня нет никакого. Я чувствовал себя полнейшим идиотом, выкладывая перед ним все, что мне было известно, и видя, как он внимательно меня слушает, делает вид, будто я плету всякую чушь.

– Куда, по-твоему, они направились?

– Наступает летний сезон – могут поехать куда угодно. Думаю, они выберут какое-нибудь оживленное место: Италию, Средиземноморье, Северную Африку или Испанию. В это время всюду светит солнце, гуляй хоть по всему континенту. Полковник любит море, поэтому мне кажется, он предпочтет остановиться там, где ходят пароходы.

– Это ничего не дает. Ищи ветра в поле.

– Если бы мы знали, на чье имя у него паспорт, задача значительно упростилась бы. Вы не хотите, чтобы я слетал в Гонконг?

– Когда захочу, тогда дам тебе знать. По-моему, у него канадский паспорт.

– Откуда вы знаете?

– Яхта, на которой он прибыл в Гонконг, была зарегистрирована в Канаде. Если нам удастся узнать, кому она принадлежала, то сможем выяснить и имя в паспорте. Хозяин яхты исчез. Думаю, американец прикончил его.

– Маловероятно. Он не сделал бы этого, поскольку находится в бегах. Слишком явная улика.

– Послушай, Блумфилд, они приплыли в Гонконг морем. По пути он мог выбросить канадца за борт – мог произойти любой несчастный случай.

– Несчастный случай? Это возможно. Во всяком случае, эту версию стоит проработать.

– Выясни насчет яхты.

– Завтра же утром позвоню в контору «Ллойдз» в Лондоне – у них может найтись список застрахованных судов.

– Нет, лучше сам поезжай в Лондон. А я побуду здесь.

– Можно еще проверить в банке.

– В каком?

– Американец здесь заходил в банк.

– Проверь прямо с утра.

– Это не так просто. В этой стране строго охраняют секретность вкладов.

– Как-нибудь справимся. Ты лучше отправляйся в Англию.

– Как называлась яхта?

– «Слава Богу», – ответил вьетнамец, и я чуть не рассмеялся.

– Утром вылетаю. А сейчас неплохо бы поужинать.

– Ты думаешь о чем-нибудь, кроме еды? – чуть не набросился он на меня, но я сделал вид, что ничего не слышал, и поспешил удалиться. На свежем воздухе я почувствовал себя не таким дураком и решил пройтись по городу, надеясь, что, когда я вернусь, Минь Хо уже будет спать. Хватит с меня на сегодня.

В Англии я не был с войны, но нынешняя поездка не доставила мне удовольствия. Может быть, потому, что я провел в Лондоне всего сутки. Город показался мне грязным, безликим, огромным скопищем людей с чрезвычайно серьезными лицами – вот, пожалуй, и все впечатления. В «Ллойдз» меня встретили любезно, но помочь ничем не смогли. Судно, вероятно, было застраховано в Канаде, сказал мне служащий и обещал сделать запрос. Короче, я съездил напрасно. Несколько раз я пытался дозвониться до господина Пателя, но в офисе никто не отвечал, а домашний номер телефона мне не дали.

Минь Хо встречал меня в цюрихском аэропорту со своей вечно недовольной миной. На поезде мы доехали до Зуга и около часу бродили вокруг вокзала. Минь Хо заговаривал с прохожими по-французски.

– Попробуй встать на его место, – рассуждал он. – Полковник – не обычный турист, он скрывается от преследования. К сожалению, он заметил тебя. Так что в этой игре от тебя мало пользы.

– Вы хотите, чтобы я вернулся в Гонконг?

– Повторяю еще раз – когда я захочу, чтобы ты что-то сделал, я тебе скажу.

– Для начала мы должны четко представить себе, каким путем он мог уехать отсюда.

– Ну вот, впервые пошевелил мозгами. Что ты предлагаешь?

Я обрадовался. Наконец-то он стал относиться ко мне как к живому человеку. Смешная штука – когда работаешь под чьим-то началом и привыкаешь исполнять приказы, у тебя развивается рабская психология. Ты изо всех сил пытаешься угодить, ублажить, ты сносишь обиды и унижения, но стоит тебе хоть раз услышать комплимент, как ты расцветаешь, забыв о всех обидах, и начинаешь урчать, как сытый кот.

– Машину напрокат он взять не мог, на поезде он не поехал – мы опросили всех возможных свидетелей. Значит, он взял такси. Городок этот маленький, и таксист наверняка запомнил бы пассажира, поскольку маршрут должен был быть необычно длинным. Но все-таки нельзя исключить, что они арендовали автомобиль. Скоро мы это выясним.

– Для этого у него должен был быть паспорт…

– Он мог взять машину на ее имя. Или на свое настоящее – господин Патель выдал ему дубликат его настоящего паспорта. Не мог же он предъявить в банке чужой паспорт.

– Вполне возможно. Но в Гонконге он не пользовался паспортом на свое имя. Никакой Уэйн-Тернер там не появлялся – господин Патель проверял. Полагаю, что он ездит по канадским документам. Он убил канадца. Короче, он – убийца.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что он летчик ВВС.

– Да нет же, при чем тут это! Поверьте, я видел его, и у меня не сложилось впечатления, будто полковник – хладнокровный убийца. К тому же с ним была женщина. Она бы этого не допустила.

– Она не просто женщина, а солдат вьетконга. Их учат убивать.

– Я все-же думаю, что с канадцем произошло что-то другое.

– Канадец был убит.

– Почему вы так уверенно повторяете одно и то же?

– Мне не хотелось вас огорчать, Блумфилд. Я знаю, вы были в хороших отношениях…

– С кем? Помилуйте, Минь Хо, что вы говорите?

– Ваш американец убил господина Пателя.

Меня ударило словно громом, в голове все перемешалось. «Когда?» – только и смог я произнести.

– Накануне моего отъезда из Гонконга господина Пателя зарезали в его кабинете.

– Как? Этого не может быть. Он же был здесь. Господи, нет, не может этого быть.

– Ты слышал о его друге – капитане Нью из армии Южного Вьетнама? Так вот, Уэйн-Тернер заплатил ему за это убийство, но истинным убийцей я считаю американского полковника. А Патель был порядочным человеком.

– Во что бы то ни стало мы должны найти его, Минь Хо. Не могу понять, что связывало с ним господина Пателя.

– Что бы их ни связывало, это уже не имеет значения. Теперь наша задача – довести это дело до конца. Американец должен понести наказание за убийство, даже если мы больше ничего о нем не узнаем.

Выскочив на улицу, я бросился на центральный почтамт и позвонил в Гонконг своему бывшему коллеге, который подтвердил все, что сказал мне Минь Хо. Действительно, Патель был зарезан в своем кабинете. Никаких улик у следствия нет – ничего, что могло бы навести на след убийцы. Вот и все. Теперь никто не поздравит меня с Рождеством, никто не приободрит в трудную минуту, не спросит, как здоровье. Патель был добрым человеком. А его убили.