– Трахни меня… – тихо сказала Мардж и тут же прокричала то же самое во весь голос. Она даже не успела удивиться собственной вульгарности, и Майк снова вошел в нее, не отрывая глаз от лица женщины. Оно было напряженным, прекрасным и дергалось из стороны в сторону, в то время, как ее ногти впивались в спину Майка. Он чувствовал, что вот-вот кончит, ее тело то прижималось, то отдалялось от него, она попросила его потерпеть, и он пробормотал, что попробует. И тут, одновременно с ним, Мардж словно взорвалась – из ее груди вырвался громкий крик наслаждения. Она прижалась к нему и подумала: так вот чего ей было нужно.

– Не выходи из меня, – прошептала она, и посмотрев на ее посветлевшее лицо, Майк остался на ней. – Вот так, – сказала Мардж. – Как хорошо, Господи, как же хорошо! – Майк уже кончил, но продолжал ритмично двигаться внутри Мардж, которая стонала, не в состоянии сдерживаться, улыбалась и плакала, а затем без сил откинулась на подушку. В комнату снова проник солнечный луч, и Майк наконец вспомнил, зачем он сюда пришел.

– Мне никогда раньше не было так хорошо, – сказала она. И тут ей пришло в голову, что она просто воспользовалась Майком. Однако сейчас Мардж было слишком хорошо, чтобы ломать голову над этим. Для этого еще будет время.

– Как бы я хотел, чтобы мир остановился, – произнес Майк.

Как он впечатлителен и сентиментален, размышляла Мардж. Но почему, в отличие от нее, он не может просто получать удовольствие и ни о чем при этом не думать?

В это же самое время Майк думал о том, что им не суждено быть вместе. Ему нечего ей предложить.

– Нам надо поговорить, – произнес он.

– О чем?

– О твоем муже.

– Ты не должен чувствовать перед ним вины. По крайней мере, я ее не чувствую. Его многое беспокоило в последние годы, он сильно изменился и никогда не был счастлив со мной. Мы не жили годами. Я надеюсь, что у него было хоть немного счастья перед тем, как… Я надеюсь, что он кого-нибудь нашел. Обычно он ходил к шлюхам, Майк. Он покупал женщин.

– Хорошо бы, на моем месте был кто-то другой.

Мардж поднялась в постели, ее голубые глаза казались холодными.

– Что ты имеешь в виду, Майк?

– У нас появилась о нем новая информация.

– Что-о!..

– Он жив. – Мардж даже подпрыгнула в кровати. – Эти сведения еще не проверены, – продолжал Майк, – но они поступили из очень надежного источника.

– Что ты сказал?

– Клэй, твой муж… Он жив.

– О Господи! О Господи… Клэй – жив? – Мардж казалось, что она вот-вот упадет в обморок.

– Да, жив. Теперь мы знаем, что он успел выпрыгнуть с парашютом, но поскольку он не был найден и не вышел на связь, мы решили, что его убили вьетконговцы. Но, оказывается, неделю назад его видели живым и здоровым.

Мардж, казалось, отсутствовала. Она закурила новую сигарету, забыв, что одна уже дымилась в ее руке.

– Боже мой…

– Но это еще не все, Мардж. Он, возможно, работает на противника.

– О чем ты говоришь? – Она взяла еще одну сигарету, зажгла ее, положила в пепельницу, а затем уселась прямо на пол. – Ты сошел с ума. Клэй – предатель? Это невозможно. Кто угодно, только не Клэй. Он презирал все, что не было чисто американским, он ненавидел красных, он не выносил даже американских либералов. Это подтвердит тебе любой, кто его знал. Предатель? Ты, видимо, рехнулся! – в ее голосе звучала убежденность. – ВВС были его жизнью, его Богом. Ты просто не знаешь его, Майк.

– Возможно, он попытается связаться с тобой.

– Черт побери, я надеюсь, что он именно так и поступит. У нас все-таки дочь.

– Мы полагаем, что он может обратиться к тебе за помощью.

– Ко мне? За помощью? Чем я смогу ему помочь? И кто это «мы»? – «Мы» – это военно-воздушные силы США, Мардж. И я не знаю, о чем он может тебя попросить. Вот уже две недели, как он – свободный человек. До того, как он исчез, у него была возможность вернуться на базу, и мы не понимаем, почему он этого не сделал. Если он свяжется с тобой, пожалуйста, дай нам знать.

– Он никогда не переметнется на их сторону. Он не верит в их идеи, ему не нужны деньги. Это, пожалуй, единственное, что ему не нужно.

– Тут я ничего не могу сказать, я никогда не встречался с твоим мужем.

– И давай закончим об этом. Клэй – не шпион. В любом случае, что он мог бы им рассказать?

– Клэй – полковник ВВС и знает очень многое, а они могут накачать его наркотиками, чтобы он разговорился. Но на сегодняшний день это – вся информация, которой мы располагаем. – Майк собрался было рассказать Мардж все остальное, в частности, что «заняться» Клэем поручили именно ему, но не хотел причинять ей боль. Ее преданность мужу вызывала изумление. Этот ублюдок даже не подозревал, как ему повезло.

– Нет, нет, Майк, он не шпион, я его знаю.

– Но ты же сама говорила, что у вас с ним ничего не вышло.

– Это тут ни при чем. Если тебя интересует наша интимная жизнь, то… В молчании – достоинство, Майк.

– Извини меня.

– Почему все мужчины всегда пытаются доказать, что они великие любовники?

– Ты не так меня поняла.

– Ведь ты здесь не для того, чтобы обсуждать нашу с Клэем прошлую жизнь, не так ли?

– Для нас имеет значение все, что могло повлиять на его поведение. На необдуманный шаг его мог толкнуть, к примеру, стресс или то, о чем ты говорила.

– Ты случайно не смешиваешь работу с собственным любопытством?

– Отнюдь.

– ВВС могут гордиться твоей дотошностью.

– ВВС приказано найти Клэя, и они выполнят этот приказ. Я только надеюсь, что это удастся сделать без шума.

– ЦРУ имеет к этому отношение?

– Я полагаю, да.

– Ты полагаешь… Значит, не знаешь наверняка? А ты разве за это не отвечаешь?

– Отвечаю, и поверь, что его найдут, где бы он ни был.

Лицо Майка было по-детски самодовольным, он пытался казаться эдаким мачо. Обернувшись, он взглянул на Мардж и вдруг почувствовал, как далека она от него. Почему ему обязательно нужно ввязаться в драку? Он был недостоин даже находиться рядом с такими людьми, как она. Мардж – необычная женщина, она умеет контролировать себя. Майк вспомнил, что она рассказывала ему о своей жизни, он знал, что за последнее время внутри нее многое переменилось – она больше не страдала от замкнутости и стрессов, она обрела свободу и принадлежала теперь самой себе. Может быть, именно ему она обязана этим.

На секунду Майк испытал гордость за себя, но тут же испугался ее.

– И вот еще что, Мардж, – сказал он вызывающе. – Пока я не разрешу тебе говорить об этом, твой муж – мертв. Это – приказ.

– Ты это о чем?

– Все, что я тебе сказал, является совершенно секретной информацией. Для всего мира Клэй остается мертвым. Для всех без исключения!

Кто-то пытался взобраться на борт. Говард Джелинек услышал, как что-то скребется сбоку, а затем раздался всплеск. Добро пожаловать, кто бы это ни был, подумал Говард, который в этот момент мыл грязные тарелки на камбузе. Скоро затейливая церемония завтрака будет закончена. Тарелки, чашечки для яиц и другая посуда займут свои места – вымытые и сияющие чистотой. На полу не останется ни единого пятнышка, а металлические и деревянные части он отполирует позже. По случаю такого великого события судно должно блестеть.

Он не слышал ни петушиных криков, ни лая собак – деревня была очень тихой. В течение всего времени, пока Говард завтракал и наводил чистоту, эта тишина не прерывалась ничем.

Но вдруг ее разорвало урчание дизельных двигателей. Говард выглянул в иллюминатор, ожидая увидеть, как возвращаются четыре лодки. Он взбежал на палубу и тут увидел людей – они стояли на деревянном пирсе. Очевидно, тут собралась вся деревня. Люди чего-то ждали, и, как только он появился на палубе, они закричали, приветствуя его, замахали руками и захлопали. Говард заметил цветы, брошенные кем-то в воду.

К этому берегу и раньше подходили суда, но они никогда не останавливались здесь. А эта лощеная яхта с такой высокой мачтой, какой им ни разу не приходилось видеть, не только зашла в их бухту, но даже бросила здесь якорь. И этой же ночью по домам пробежал слух: под покровом темноты – пешком! – пришел какой-то американец, а вместе с ним – женщина. Хозяин гостиницы, единственный, кто не спал в тот час, пустил их к себе.