Но Клэй ничего не стал объяснять ей. Ему нужно было просто выслушать самого себя, выговориться, как он сделал это в прошлый раз. Может, он сходил с ума? Если бы люди узнали, что он собирается делать, они бы именно так и решили. Что ж, возможно, так оно и было, но никогда еще Клэй не чувствовал себя лучше. Через некоторое время он непременно расскажет ей обо всем – прежде чем его обнаружат, прежде чем она сама задаст вопрос. Сознание, что он обязан это сделать, крепло в нем по мере того, как они продвигались вперед.

Наконец они добрались до цветущего тамаринда, ветви которого широким навесом раскинулись над травой.

– Давай присядем в тени, – предложил Клэй. – Рисовое поле осталось далеко позади, и здесь никто не должен появиться. Перекусим – у меня в рюкзаке кое-что найдется.

Однако даже когда они сели, Бернадетт продолжала сжимать винтовку. Собака смотрела на них так, будто чувствовала повисшую в воздухе подозрительность. Она колебалась, пытаясь угадать, останутся ли люди здесь или пойдут дальше. Высоко в небе чертило белые линии звено бомбардировщиков, возвращавшихся с севера.

Сквозь резь в глазах, лежа в своем гамаке, капитан Нью увидел самолеты. Да благословит Будда Америку, подумал он про себя. Красным, должно быть, устроили еще одну мясорубку, которую те вполне заслужили. Глаза болели, и когда бомбардировщики исчезли за верхушками деревьев, Нью вновь прикрыл веки. Можно было поспать еще немного. С трудом ворочая мозгами, он вспомнил о вчерашних событиях и улыбнулся, вытянувшись, насколько позволяло квадратное туловище. Его американский гость, наверное, еще спит. Сегодня – воскресенье, а по воскресеньям в Америке все замирает. Когда они победят в этой войне, он заведет такой же порядок и в своей деревне. Голова была словно налита свинцом. Нью зевнул и решил поспать подольше в надежде, что ему полегчает. Скоро он вновь захрапел.

Крестьяне уже встали и теперь расчищали завалы, оставшиеся от бомбежки, вытаскивая из них то, что еще могло пригодиться в хозяйстве. Их сокровище – золотые слитки – было в безопасности. Надежней места не придумать: они лежали в той самой хижине, где находился американец. Так им сказал вчера ночью капитан Нью, а он был их героем, ниточкой, связывавшей их с внешним миром. Конечно, чтобы отстроить деревню заново, потребуется время, но, в конце концов, заботами Будды и духов их предков, все нужные материалы были под рукой. Торопиться было некуда. Рис еще не созрел, а свиньи, куры и фруктовые деревья в долине могли и сами о себе позаботиться. Еды было сколько угодно: предусмотрительный капитан Нью буквально на днях пригнал целый грузовик провизии.

Сквозь навес из веток кокосовых пальм в центре деревни выглянуло солнце. Капитан Нью услышал, как о землю ударился большущий орех: шлепок прозвучал совсем близко и окончательно разбудил его. Голова все еще оставалась тяжелой, но уже могла соображать. Это был еще один знак свыше. Ему нестерпимо захотелось выпить прохладного кокосового молока. Капитан хлопнул в ладоши, и через мгновение ему уже протягивали кокос – открытый и с торчащей из него соломинкой. Сейчас он попьет и займется своим гостем. Из хижины американца не доносилось ни звука. А может, сначала взглянуть на женщину? Небольшой допрос – это как раз то, что надо, чтобы малость развлечься, причмокнул он. Денщик капитана стоял рядом по стойке «смирно», ожидая, когда начальник закончит пить. Наконец Нью высосал остатки жидкости, и денщик протянул ему бумажную салфетку.

– Привести сюда бабу! – пролаял капитан. Теперь его голос звучал внятно, алкоголь уже выветрился из крови. – Если она станет выпендриваться, врежьте ей как следует. Впрочем, врежьте ей в любом случае. Только чтобы была в сознании.

Неторопливой походкой он направился к хижине американца. Подойдя к двери, капитан прислушался – внутри царила тишина, видимо, гость все еще спал. Пожав плечами, Нью занес кулак, чтобы постучать в дверь, и тут раздался крик.

– Она сбежала, капитан! – во все горло орал денщик. – Ее здесь нет!

Нью толчком отворил дверь. В хижину проник свет, и стало видно, что она пуста.

– Что за чертовщина! В деревне что, красные?

– Может быть, они приходили ночью?

– Что стряслось с часовым? Зови сюда людей, пусть немедленно обыщут каждый угол. Американца вырвали прямо из наших рук. Вам – конец! Я вас всех перестреляю к чертовой матери! Можете считать себя покойниками!

Капитан грохнул дверью и направился обратно к гамаку. Ему необходимо было подумать. Невероятно! В пустую хижину, тяжело дыша, набились люди. Один из деревенских старейшин бегом приблизился к капитану.

– Капитан…

– Отвяжись от меня, я занят.

– Золото исчезло.

– Что ты несешь!

Голова старика тряслась.

– Золотые слитки, капитан, все четыре… исчезли!

– Я не должен был спать! От вас – никакого проку.

– Их взял американец.

– Заткнись, старый дурак! Золото утащила баба. И американца забрала тоже она. Она и ее сообщник – кто-то из наших. А ну-ка, пересчитай всех и выясни, кого недостает.

– Вьетконгу не нужно золото, капитан. Им нужна только пища, оружие и боеприпасы.

– Ты что, спятил? Чтобы золото было не нужно! С его помощью они могут купить на «черном рынке» сколько угодно оружия и снарядов. За золото, старый ты идиот, можно купить что угодно! Вот почему я собирал его все эти месяцы.

Остальные стояли в молчании. Они еще ни разу не слышали, чтобы со старейшиной говорили в таком тоне. Денщик подал знак, чтобы люди расходились, но никто не сдвинулся с места.

– Среди нас нет вьетконговцев, вы это знаете, капитан.

– Они – везде! – заорал капитан Нью. – Найти сержанта сию же минуту! Доставить джип! Пересчитать людей!

Денщик снова вытянулся:

– Мы влипли, сэр. Мы никогда не поймаем их без машины. Джип – у сержанта, а он не появится еще несколько дней.

Капитан Нью влепил денщику пощечину. Что-то странное случилось здесь прошлой ночью. Ну зачем он так надрался! А вдруг с американцем что-то произошло?

– Кто выдал сержанту увольнительную?

– Вы, сэр, – ответил денщик. – Он ведь молодожен. Не волнуйтесь, он скоро вернется, и тогда мы отправимся в погоню на джипе.

– Что ты порешь! Этот ублюдок уже и так опаздывает. Я отпустил его на три дня, а он, насколько я его знаю, будет шляться целую неделю. Где его носит? Я расстреляю этого болвана за дезертирство!

– Что с золотыми слитками? – спросил старейшина.

– За золото на волнуйся. Пересчитай людей, как я велел. Женщина не могла провернуть это в одиночку, ей кто-то помогал. Немедленно приведи ко мне часового, который охранял ее, и не паникуй.

Его собственный, принадлежащий лично ему, американец был похищен, с яростью подумал Нью. А ведь благодаря ему капитана могли повысить в звании или даже наградить. Уже завтра он мог бы стать майором, а то и выше. Фотографии в газетах, медали, прием у президента… Он бы всем им показал. Ну зачем он дал сержанту увольнительную на три дня! Капитан был зол и растерян, все происшедшее ввергло его в уныние. В этот момент он был бессилен, и вынужденное бездействие приводило его в ярость.

– Принеси мне выпить! – рявкнул он денщику. – Я должен подумать. Возьми бутылку, открой ее и лей мне в глотку – лей до тех пор, пока не появится джип. Понял?

– Мы должны идти, – промолвила Бернадетт. – Капитан погонится за нами.

– Времени у нас хоть отбавляй. Капитану еще нужно протрезветь, он здорово набрался прошлой ночью.

– Теперь он уже, наверное, проспался.

– Но он не станет преследовать нас пешком, ему придется дожидаться джипа, а это займет несколько дней. Он сказал, что отправил его куда-то.

Они только что поели. Собака тоже получила свой кусок солонины и галету, но все еще держалась в отдалении.

Бернадетт поднялась:

– Пора.

– Успокойся, Бернадетт. Ты нервничаешь, ты устала. Поспи немного – тебе надо восстановить силы. Нам предстоит долгий путь.