– Тебе бы это не удалось, они преданы своему делу.

– Патель и капитан Нью тоже преданы – за деньги они сделают все. Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, и еще мне надо поговорить с капитаном.

– Патель сам с ним сладит, он это умеет.

– Он и должен уметь, но я не уверен, что Нью сообразит, что сказать – он простак.

– Ты считаешь всех вьетнамцев простаками?

– Я не это имел в виду.

– Почему бы тебе не дождаться ночи и не позвонить господину Пателю? Разве ты не велел капитану Нью оставаться в Гонконге и ждать твоего звонка?

– Да, велел.

– Тогда в чем же дело?

– Не знаю. А вдруг он кому-нибудь разболтает?

– Отсюда ты все равно ничего не сможешь сделать. Нам не избежать опасности, Клэй, мы ведь знали это с самого начала. И сейчас нет смысла волноваться – что от этого изменится?

– Наверное, ты права, – он с удивлением ощущал в ней силу и ясность мысли, которых раньше не замечал. Какие же перемены в ней происходят? – думал он, глядя на нее.

– Этот проклятый пароход совсем не движется.

– Ты просто устал. Не волнуйся, иди, посиди со мной.

Она, кажется, становится слишком сильной, подумал Клэй. Надо решать, как с ней быть, нельзя же вечно путешествовать вдвоем. Но он дал себе слово: она была его спутницей, и он пообещал, что они будут неразлучны. Он никак не мог собраться с мыслями, потому что очень устал. Обняв ее за плечи, Клэй улыбнулся. Пароходик чуть прибавил скорость, но мысли Клэя по-прежнему перескакивали с одного на другое.

Тело капитана Нью отяжелело от виски. Чувства и мысли, пропитанные алкоголем, блуждали в разных направлениях, теряя связь с реальностью. Он даже не почувствовал, как Минь Хо усадил его на дощатую палубу. Они уже несколько часов сидели на корме. Капитан Нью стал что-то бормотать про ночь, а рука Минь Хо тем временем поглаживала в кармане рукоятку ножа.

– Они приплыли сюда на этом суденышке, можешь себе представить? Без остановки. Я бы, наверное, не смог. Ненавижу море. Меня даже сейчас тошнит, хотя мы и стоим на месте. По мне, так лучше – на самолете… – голос его становился все тише. Он потер шею и со вздохом сказал:

– Знаешь, Минь, я так устал. В Гонконге такая жарища. Так много виски… Поспать бы чуток.

– Ты изнасиловал эту женщину перед тем, как запереть ее в хижине?

Капитан Нью с трудом понимал, чего от него хотят.

– Да нет, я был пьян, как пробка. Не трахал я ее, хотя и хотел. Все хотели, и ты бы захотел, если бы там был. Ну и хороша девка, доложу я тебе.

– Ты же говорил, что изнасиловал ее… Когда американца спасал, помнишь? Ты еще сказал, что война все спишет.

– Да нет, врал я, хорохорился. Мы заперли ее, а сами сели с полковником и пили всю ночь. Я мог трахаться только с бутылкой. Но хотел. Уж больно она хороша. А полковник – нормальный парень. Сдержал-таки слово. Сейчас посплю, а завтра пойду к мистеру Пателю. Так полковник велел. Больше пить не буду. Надо с полковником встретиться, сказать, что золото у меня. Он будет звонить мистеру Пателю. А сейчас посплю чуток.

– Ты уже звонил Пателю?

– Нет еще. Не ходил, не звонил.

– Он ничего не знает о яхте и золоте?

– Ни черта. Устал я, посплю. Ну и денек у нас с тобой выдался.

Весь день они не расставались, переходя из одного бара в другой. Капитан отлично чувствовал себя в компании Минь Хо, хотя тот и не пил. Зато он рассказал молодому человеку всю свою жизнь от начала до конца и вновь – от конца до начала. Особенно подробно он описывал, как встретил американского полковника с девушкой, как тогда же убил вьетконговца. А сейчас Нью выдохся. Он сидел на палубе и хотел только одного – спать.

– Сними-ка с меня рубашку, – прохрипел он. – Сил нет от этой жарищи. Вот тут все и было.

– Ты насиловал женщину?

– Ну что ты ко мне пристал! Не трогал я ее, но хотел, по правде говоря. Я только двинул ей как следует. Она стала его женщиной, а не моей, и имел он ее здесь, бьюсь об заклад – прямо на этом месте. До сих пор запах стоит – запах секса и пота, чувствуешь? Крепкий мужик, этот полковник. Она сейчас с ним.

Когда голова капитана упала к нему на колени, Минь Хо ощутил, как его захлестнул гнев. Он дотронулся до потной шеи капитана, а затем вынул нож и всадил в нее острое, как бритва, лезвие. Тело капитана задергалось. Минь Хо прижал его ноги к полу, и наконец Нью вытянулся, наподобие уснувшей рыбины. Было слышно, как о мачты хлопают паруса, как урчат моторы – жизнь на море шла своим чередом.

Минь Хо снял с капитана одежду и столкнул тело в воду. Подхваченное течением, оно медленно поплыло в сторону залива, а оттуда – в открытое море. К утру оно уже будет далеко. Минь Хо спустился в каюту. Чемодан был там же, где они его оставили. Так вот, где все происходило. Капитан Нью говорил, что чувствует запах, но никакого запаха не было. Именно здесь Бернадетт отдалась американцу. Сейчас они далеко, но он все равно найдет ее, и тогда его положение в партии восстановится. А пока он ищет Бернадетт, они по-прежнему будут держать под арестом его мать и сестру.

Минь Хо сел и стал думать о том, что ему рассказал капитан. Вот здесь она отдавалась американцу. Острая боль пронзила все его существо. Он пошел на корму и стал смотреть в воду. Торговая компания «Триэнгл» на Моди-роуд. Господин Патель. Весь день капитан только о том и говорил. Он показал, где находится их офис, сообщил, что господин Патель и американец – друзья. Надо самому сходить к Пателю.

А ведь все могло быть иначе. Бернадетт было приказано доставить полковника на север. Он настоял на том, чтобы именно она сопровождала американца, чтобы раз и навсегда рассеять все подозрения. Он мог бы еще тогда признаться ей в своих чувствах. Сейчас уже ничего не изменишь, но он поклялся, что найдет их. А ее ждет наказание. За то, что была любовницей профессора, за связь с американцем. Она – женщина, а женщинам нельзя доверять, им нельзя позволять вмешиваться в мужские дела. Но от этих мыслей боль не утихала. Надо пойти в город и как следует напиться, а потом утешиться с какой-нибудь проституткой, представляя, что это – Бернадетт.

В американском посольстве в Лондоне далеко за полночь горел свет. Атташе ВВС и его помощник разбирались в груде сообщений, пришедших по телексу из Гонконга и Сайгона. С раннего утра начались бесконечные телефонные переговоры с Вашингтоном.

– Вызовите полковника Картера, пусть он немедленно приезжает, – приказал атташе помощнику. – Если он окажется в курсе дела, мы смело сможем взять отгул.

– Кто-нибудь еще знает о случившемся?

– Только посол. Давай, поторапливайся, разыщи полковника.

– Несчастный ублюдок.

– Не очень-то жалей его, он не так уж плохо проводит время.

– Что вы имеете в виду?

– Ну хватит! Чтобы полковник был здесь через десять минут. Вашингтон хочет, чтобы мы провели операцию отсюда, из Лондона. В Париже слишком много вьетконговских ушей.

В штатском Майк выглядел отдохнувшим и элегантным. За чашкой кофе они сообщили ему последние новости и передали новый приказ.

– Вы в этом уверены? – спросил он, выслушав все.

– Да, черт возьми, уверен. Этот тип – шпион, другого объяснения быть не может. Его необходимо срочно обнаружить и ликвидировать. Его имя слишком хорошо известно, и мы не можем позволить себе роскошь иметь перебежчика такого высокого ранга.

– Ликвидировать? То есть… вы хотите сказать… убить?

– Вот именно. У нас будут большие неприятности, если он неожиданно всплывет где-нибудь.

– Но зачем такому человеку…

– Картер, никого ни здесь, ни в Вашингтоне не интересует, зачем и почему. Мы не собираемся вступать с ним в контакт или допрашивать. Это исключено. Они пытались договориться насчет него, но это уже вчерашний день. Сегодня мы должны действовать сами, и чем меньше людей об этом узнают, тем лучше.

– Вы считаете, что я сам должен сделать это?