И на костре, где сердце сожжено, Средь пыток жертвы понял я не раз, Что долг огня — единое звено, В ткань Вечности вплетающее нас. Вот почему, прозрев в людском бреду, Свой тайный свет, как каждый час былой, На жертвенник суровый я кладу, Чтоб стал мой жребий дымом и золой… МОРЕ И КАПЛЯ Море и капля, как колос и цвет, Дышат, свершая все тот же завет, В мире прядущий зиму и зной, Вихрь и дремоту ветки лесной… В ткани предвечной людские дела… Чудо — наш Кормчий, мы — взмахи весла… В трепете вечном — трепет минут… Благости вечной годы цветут… Час человека подобен волне… Знаешь ли, смертный, в ночной глубине, Встретив молитвой звездную тишь, Чьими устами ты говоришь? В блеске полудня, где час полноты В мире Голгофы вскрывает цветы, Знаешь ли странник, в труде и борьбе Чья неземная дума в тебе? РАЗДУМЬЕ Все строже мыслю я, вникая В бег дней с их гордой суетой, Не праздный колос мысль людская, Людские сны не цвет пустой! Скорбя у грани заповедной, Сокрывшей неземной пожар, Хлопочет смертный не бесследно, И прав Сизиф, и прав Икар! За рабство, слезы и истому Час воздаянья брезжет нам — Есть глубь лазури дню людскому, И звезды есть земным ночам! ЕЖОЙ ЗЕМЛИ Вскрывались дни, часы цвели — И брел я, в поте и в пыли, На зов Отца, межой земли… И был я в смертных думах смел… И труд пути, святой удел, Не раз в любви преодолел… И строя миг по мере сил, Я лишь упорным словом жил, О всходах вечности тужил… И сердцем, вверенным весне, У летней грани я втройне Горю молитвой о зерне… Я цвел с Творцом в Его цвету, И знаю: в божью полноту Свой смертный колос я вплету. МОЛОТ Падает с лязгом Молот стальной В смертной, упорной руке, Грузно взрывая мерной волной Гул вдалеке… Строя, чеканя темный свой сплавъ В горестной малости сил, Слепо ковал он, слепо создав, Зданье дробил… И, содрогаясь в трудных лучах, Тратя во тьме ли свой жар, Знал ли, что Богу каждый был взмах, Каждый удар? В мире взрывая искры сквозь тень, С грохотом Молот стальной Грузно готовит часу ступень В храм неземной… Дробность во прахе замкнутых руд, (Смертное сердце, заметь!) Должен средь смуты времен его труд Преодолеть… Должен он славу дня Твоего Трепетом сирым обнять, Боже! Но вечность — бремя Его, Миг — рукоять! «Час изменил — цветы солгали…» Час изменил — цветы солгали, Звон пламени заглох в дыму… Но сердце не стезей печали Влачится, онемев, во тьму… Забвенный миг и срок тревоги, Столь часто острой, как игла — Два знака у земной дороги, Два ввысь подъемлющих крыла… Но как ни сладок праздник тощий, Раскрывший весь свой цвет мечты, Лишь в пытке — мера смертной мощи И в ней — даянье полноты. И в мире вижу я все чаще, Что, гордо строя беглый час, Слаб дух, над благом дня дрожащий, И скорбь стократ достойней нас. И я в людском порыве к раю, Тоске утраты грудь учу — Безбольный жребий отвергаю, Венца без терний не хочу! ВИДЕНИЕ ВЕЧЕРА Зыбля дым свой сизый В поле, в тайный срок, В пламенные ризы Вечер даль облек… В час их кроткой славы, Искрясь, ввысь простер Огненные главы Огненный собор… Во врата святые Шествуют толпой Митры золотые К службе мировой… И в святыне горней Светится потир — И поник соборне Вещий звездный клир… И воскресла в Боге, Лаской звезд дыша, На земном пороге Смертная душа… |
