На следующее утро женщины снова отправились в рощу. Кэри пришла к выводу, что за полтора дня Карлос смог бы нарубить достаточное количество бамбука, необходимое для завершения плота.

Усталые и раздраженные, они продолжали трудиться.

С напряжением они следили за работой Карлоса. Ни одна из женщин не приближалась к нему. Они опасались, что он может схватить любую из них, снять с ее пояса нож и использовать ее в качестве заложницы.

Весь день Сильвана чувствовала себя не в своей тарелке. Она уже много лет не переживала таких сильных эмоций. Она больше не могла обманывать себя, что ее отношение к Карлосу было материнским. Ей было стыдно за чувства, которые охватывали ее, когда она замечала взгляды, которые Карлос бросал на Сюзи. Внезапно ею завладело сознание своего бессилия, чувство ярости и досады. У нее перехватило дыхание от внезапной ненависти к Сюзи. С того момента Сильвана следила за Карлосом с тайным напряжением. Каждый раз, когда он смотрел в сторону Сюзи, Сильвана чувствовала приступ ревности.

Ей так хотелось коснуться его рта, ощутить мускусный запах его тела, медленно погладить мускулистую грудь. Она почти ощущала прикосновение своей руки к его плоти. Кончиком мизинца она хотела провести по контуру его татуировки – черно-красной змеи, которая извивалась, взбираясь по его мускулистой руке. Она бы гладила ее легко, так легко, что ни один волосок не шелохнулся, а ее палец, словно мотылек, повторял бы контуры змеи, которая извивалась с каждым движением его сильной смуглой руки.

Сильвана отерла пот со лба. Ей было стыдно, что она, Сильвана Кариотто Грэхем, испытывала вожделение при виде какого-то грязного филиппинского официанта.

Карлос безошибочно догадался, что чувствовала Сильвана, но делал вид, будто ничего не замечает.

На следующую ночь, когда Сильвана привязывала руки пленника к деревьям под надзором Пэтти с ружьем, Карлос прошептал:

– Когда покинете остров, когда уйдете… молю, оставьте нож, чтобы муравьи не закусали меня до смерти.

– Обещаю, я не оставлю тебя умирать здесь, – прошептала Сильвана.

– Вы оставите мне нож?

Карлос посмотрел на нее своими большими карими, окаймленными черными ресницами глазами:

– Пожалуйста, умоляю.

– Да.

Карлос не сводил с нее своих выразительных глаз. Завороженная, Сильвана медленно приблизила свое лицо. Она, наверное, сошла с ума, ведь Пэтти смотрит на них. «Могу сказать, что укрепляла узлы», – подумала она, мягко касаясь губами его лба. Карлос не двигался.

Словно в трансе, Сильвана приложила к его щеке кончик своего указательного пальца и провела вдоль линии подбородка и скул; сколько лет она уже с любовью не касалась мужчины, и теперь забытое желание овладело ее телом. Карлос медленно приоткрыл губы, и Сильвана почувствовала влажный кончик его языка. Трепет пробежал по ее телу.

– Ты что, всю ночь там провозишься! – сердито спросила Пэтти.

– Уже все. Можешь идти.

Сильвана не могла оторваться от него. Словно под гипнозом, она склонилась над ним, снова ощутила кончик его языка, проникший в ее рот.

Она вытянула руку и в темноте нащупала то место, где была татуировка. Кончики ее пальцев медленно, мягко проследовали по контуру змеи наверх к его твердому теплому плечу.

Сердце Сильваны бешено билось в груди. Привязанный к дереву, Карлос не мог коснуться ее. У Сильваны захватило дыхание, когда она почувствовала, как вздымается и опускается его грудь, когда их губы сливаются в поцелуе. Она чувствовала себя так, словно тонет, словно воля покинула ее, словно она сама уже не принадлежит себе. Карлос тем временем завладел ее нижней губой.

– Что-нибудь не так, Сильвана? – окликнула ее Кэри.

– Все хорошо, – отозвалась Сильвана, с трудом поднимаясь на ноги.

Карлос прошептал:

– Приходи позже, когда они уснут.

– Нет, – печально прошептала Сильвана, желая снова и снова касаться его, но не смея. С усилием она отвернулась и медленно пошла к догорающему свету костра.

Да, он сделал правильный выбор. Карлос улыбнулся с самодовольным удовлетворением. Она была единственной хорошей женщиной, у нее были черные, как у его матери, волосы; она была приятной, ее губы были мягкими, нежными. Он чувствовал в ней горячий темперамент.

Хотя она и пообещала, Карлос не верил в то, что Сильвана оставит ему нож. Даже если бы оставила, то он знал, что Пэтти и Кэри обязательно проверили бы веревки, прежде чем покинуть остров. Но это уже не имело значения. Главное, Сильвана была в его руках.

Он зевнул. Сейчас лучше вздремнуть, поскольку она скоро вернется.

Сильвана лежала на своей кровати, прислушиваясь к ровному дыханию Пэтти. Обычно Сильвана наслаждалась ночью, вдыхая запах сухих листьев и слушая симфонию джунглей, но сегодня это не успокаивало. Она не спала, тело ее пылало, оно изнемогало от желания; разум ее покинул. Сексуальное напряжение копилось в ней весь день, и теперь Сильвана была женщиной, подвластной не логике, а страсти. Такого мощного сексуального влечения она не испытывала ни к кому, даже к Артуру в годы их молодости.

Интересно, мужчины чувствуют то же самое? Это то, о чем давным-давно предупреждала ее мать? Значит, так ощущал себя мужчина, когда терял контроль над собой?

Сильвана лежала на своей кровати, дрожа и желая снова коснуться его щеки, ощутить мягкость его плоти, колкость отросшей за четыре дня щетины. Она хотела ощутить его теплое дыхание на своем лице; ее грудь ныла, жаждая его прикосновений, она таяла и желала почувствовать близость его теплого тела.

Сильвана положила руки себе на грудь и принялась ласкать ее, но собственные прикосновения не могли успокоить боль ее желания.

Она думала: «Я околдована. Может быть, в лесу и впрямь существуют духи…»

Она соскользнула с кровати.

Карлос спал, спокойно дыша, когда Сильвана приблизилась к нему и склонилась, глядя на его освещенное слабым светом лицо. Она лелеяла это мгновение, не зная, что даст ей следующее.

Указательным пальцем Сильвана коснулась его щеки. Во сне Карлос повернулся и теплыми губами дотронулся до него. Он принялся ритмично сосать ее палец. Его язык коснулся кончика ее пальца, затем губы нежно втянули его в рот. Он все сильней и сильней сосал его, пока весь целиком палец не оказался у него во рту. Она почувствовала легкий укус его зубов, и вдруг все прекратилось.

– Пожалуйста, продолжай…

Сильвана опустилась перед ним на колени и взяла в руки его лицо, едва различимое в темноте, вдохнула запах тела, смешивавшийся с запахом земли, на которой он лежал.

Ища губами его губы, Сильвана слышала его прерывистое дыхание и гулкое биение сердца в его груди. Он медленно поцеловал ее губы, затем подбородок, провел языком вдоль шеи.

Трясущимися руками Сильвана разорвала свою рубашку, чтобы ощутить прикосновение его языка к своей груди.

Наконец она почувствовала некоторое облегчение.

Карлос переключил все свое внимание на ее грудь, он вбирал губами мягкую плоть. Сильвана, задыхаясь, почувствовала, как его зубы мягко касаются ее груди, затем язык снова начал ласкать ее.

Внезапно он остановился, в тот самый момент, когда тело ее жаждало продолжения.

– Пожалуйста, продолжай. Пожалуйста! Пожалуйста…

– Отвяжи мне руки, – прошептал Карлос. – Я хочу трогать тебя…

– Нет, я не могу.

Его язык оставил влажную дорожку на ее груди, прошелся по ней, коснулся набухшего соска. От удовольствия она содрогнулась.

Карлос остановился.

Сильвана ждала, зная, что он просто дразнит ее, чувствуя, как возрастает у нее желание.

Но Карлос не двигался. Он не дразнил. Он наказывал ее.

Сильвана подумала: «Я и впрямь обещала ему нож. Нет у него причин убегать. И он должен знать, как опасны джунгли ночью».

Она подползла к дереву и развязала веревку. Зная, чем рискует, но одурманенная желанием, Сильвана предоставила пленнику свободу.

Быстрый, словно кошка, Карлос разрывал веревку, которая привязывала его левую руку к другому дереву.