– Открой бутылку вина, а я приготовлю ужин.

– Как ты насчет коктейля? Надо же отметить успех! – улыбаясь сказал Дирк. – В отеле я купил бутылку хорошего гваделупского рома. У нас есть имбирная газировка, так что я приготовлю коктейль с ромом.

– Только все это будет комнатной температуры. Когда ты притащил первые артефакты, я выбросила из ящика весь лед, чтобы его можно было использовать для хранения находок в соленой воде.

– Теперь, когда у нас уже есть один продуктивный раскоп с интересными находками, мне кажется, стоит поискать остальные корабли флотилии Одиссея.

Саммер задумчиво поглядела на воду, которая после захода солнца успела уже стать темно-синей.

– Интересно, сколько там внизу сокровищ?

– Возможно, их там вовсе нет.

Она заметила в глазах брата сомнение:

– Почему ты так говоришь?

– Не могу точно сказать, но мне кажется, что площадка, где я сейчас работаю, была уже прежде потревожена.

– Потревожена? – скептически переспросила она. – Кем?

Дирк с сомнением посмотрел на заброшенные, казалось бы, строения на берегу.

– Мне показалось, что вещи, которые я нашел, двигала скорее рука человека, чем приливы и течения. Такое впечатление, что их когда-то свалили в кучу, что совершенно неестественно.

– Мы подумаем об этом завтра, – сказала Саммер, отводя взгляд от догорающего заката. – Сейчас я умираю от голода и жажды. Займись коктейлями.

Пока она разогрела суп из моллюсков и отварила пару пойманных днем омаров, окончательно стемнело. На десерт Саммер подала «банановый фостер». После обеда молодые люди разлеглись на палубе и долго лежали, рассматривая звезды над головой. Они проболтали чуть ли не до полуночи. Слышно было, как мелкие волны тихонько шлепают по корпусу «Милашки».

Дирк и Саммер всегда были очень близки между собой. Тем не менее в отличие от однояйцевых близнецов у каждого из них была своя жизнь, и вне общей работы каждый из них занимался своими делами и дорожил свободой. Саммер встречалась с молодым, подающим надежды дипломатом из госдепартамента, с которым познакомил ее дедушка, сенатор Питт.

Дирк предпочитал свободу. Он не хотел заводить прочных связей и менял девушек одну за другой. Все его девушки были очень разными, как внешне, так и в отношении интересов и предпочтений. Дирк был слеплен из того же теста, что его отец, но по большей части не разделял его интересов. Правда, он тоже обожал старинные автомобили и самолеты и питал страсть к морю, но на этом их сходство заканчивалось. Дирк любил гонять на мотоциклах по пересеченной местности и участвовал в гонках катеров. Он постоянно старался продемонстрировать свои умения и свое превосходство, всегда стремился к победе. Его отец, напротив, не слишком стремился к личным победам и предпочитал командные виды спорта. Если Дирк-младший, учась в Гавайском университете, участвовал в личных состязаниях по легкой атлетике, то Дирк-старший в свое время играл в регби и был лучшим квортербеком Военно-воздушной академии.

Молодые люди говорили об Одиссее и его путешествии и легли спать не раньше, чем полностью исчерпали эту тему. Саммер спустилась в каюту и легла на одну из коек, а Дирк решил переночевать прямо на палубе, в кокпите на подушках, под открытым небом.

В четыре часа утра море было черным и глянцевым, как обсидиан. Начался небольшой дождь, облака затянули небо. Звезды исчезли. В такой темноте можно было шагнуть за край палубы и не заметить этого, пока не ударишься о воду. Дирк натянул на себя брезент и, довольный, вернулся в страну сновидений.

Он не проснулся от звука лодочного мотора, так как никакого мотора, да и никакой лодки тоже, не было. Они поднялись из воды молча, как духи, которые летают над могилами в ночь хэллоуина. Их было четверо – трое мужчин и одна женщина. Дирк не услышал мягких шагов ног, поднимающихся по трапу, который он вечером поленился втащить на борт. Он сам облегчил пришельцам задачу.

Проснувшись ночью от присутствия в доме посторонних, люди реагируют по-разному. Дирк не отреагировал никак. У него просто не было времени. В отличие от своего отца, Дирк еще не научился никогда не доверять ни удаче, ни судьбе и всегда следовать старому девизу бойскаутов: «Будь готов!» Он даже не узнал, что на «Милашке» появились посторонние. Голова его внезапно оказалась под брезентом, а на затылок обрушилась дубинка, бейсбольная бита или просто палка – он так и не узнал, что именно. Удар вырвал его из страны сновидений и отправил гораздо дальше. Так и не проснувшись, Дирк провалился в бездонную черную яму.

Подготовка к эвакуации острова Ометепе подходила к концу. Госсекретарю Джорджу Хэмптону потребовалось четыре дня, чтобы убедить президента Никарагуа Рауля Ортиса в том, что намерения американцев исключительно гуманны. Он пообещал, что после завершения эвакуации все американские силы покинут страну. Одновременно Джек Мартин и адмирал Сэндекер работали с никарагуанскими учеными, которые, узнав о надвигающейся катастрофе, приложили все силы к обеспечению операции.

Как и ожидалось, местные правительственные чиновники, состоявшие на содержании Призрака, сопротивлялись изо всех сил. Те, кто был близок с китайцами, тоже получили от хозяев указания и сражались вовсю. Но, как предложил на конференции Мартин, они с Сэндекером так расписали потенциальную катастрофу и возможные людские потери на расстоянии мили от озера, что перепугали руководителей страны до полусмерти. Возникла паника, и никакая оппозиция не смогла ей противостоять.

Генерал Стэк в тесном контакте с генералом Хуаном Морега, главой вооруженных сил Никарагуа, подготовил все необходимое для спасательной операции. Как только разрешение было получено, он начал действовать. Все суда на озере получили приказ эвакуировать обитателей тех городков и деревень, сухопутных дорог к которым просто не существовало. Остальных, тех, что на возвышенности, доставляли грузовиками и вертолетами армии США. Одновременно был подготовлен отряд спецназа, который должен был атаковать исследовательский комплекс «Одиссея».

Никто не сомневался, что служба охраны «Одиссея» окажет сопротивление, стремясь сохранить в тайне свой проект и ученых, которых корпорация незаконно удерживала на территории комплекса. Существовали серьезные опасения, что Призрак может уничтожить ученых и избавиться от их тел, не оставив даже следов их существования. Генерал Стэк высказывал сочувствие по этому поводу, но возможная потеря тысяч жизней и триллионов долларов, крушение экономик многих стран и целых континентов перевешивало двадцать или тридцать жизней. Он отдал приказ как можно скорее эвакуировать комплекс и его работников, включая и ученых, – если, конечно, они там окажутся.

Он отдал Питта под команду подполковника Бонапарта Нэша, которого близко знавшие его называли Бонн. Подполковник служил в военно-морской разведке. Он встретил Питта и Джордино на временной базе вертолетной спасательной службы на западном берегу озера в маленьком городке Сан-Хорхе. У него были коротко стриженные светлые волосы и мускулистое от постоянных упражнений тело. Дружелюбные голубые глаза на круглом мягком лице смотрели сурово и выдавали скрытый от невнимательного взгляда жесткий внутренний стержень.

– Очень рад познакомиться с вами, мистер Питт, мистер Джордино. Мне сообщили о вашей квалификации как работников НУМА. Очень впечатляет. Уверен, что вы сможете проводить меня и моих людей к зданию, где держат в заключении ученых.

– Сможем, – заверил его Питт.

– Но, насколько я понял, вы были там всего один раз.

– Если мы сумели отыскать его ночью, – недовольно пробурчал Джордино, – то днем тоже как-нибудь отыщем.

Нэш разложил на маленьком столике крупномасштабный спутниковый снимок комплекса:

– У меня пять вертолетов «Чинук СН-47» вместимостью по тридцать человек каждый. Я планирую посадить один возле аэропорта, второй – у причалов, третий – возле здания, где, по вашим словам, размещается штаб-квартира службы безопасности, а четвертый – в парке между складами. Вы двое полетите вместе со мной на пятом вертолете и позаботитесь о том, чтобы мы нашли нужное здание – то, где держат ученых.