— Здесь эксклюзивные поставки! — несколько экзальтированно подсказала она.

Игорь покорно заказал грузинское вино. Герасим Варламович протянул через стол длань. Ему даже не понадобилось наклоняться вперед, чтобы поймать Светину руку. Господин Передерий внимательно осмотрел ее ладонь, и во взгляде мелькнуло что-то цыганское. Однако предсказывать будущее не стал. Потом перевернул ладонь тыльной стороной к свету:

— На вашей руке, Светлана, уместно бы смотрелось серебряное кольцо, — пробасил господин Передерий. — Причем без лишних выкрутасов. Чем проще кольцо, тем больше бы оно вам шло.

Светлана вежливо улыбнулась и попыталась вернуть руку. Но Передерий не отпустил:

— Вы говорили Игорю, что у вас что-то приключилось с мужем? — голосом человека, от которого ежеминутно ждут откровений, и посему смертельно уставшего, полюбопытствовал «гроссмейстер».

— Да, случилось, — улыбка ушла с лица девушки. Вы хотите допрос? Вы его получите! — Он исчез.

— Выскочил за сигаретами и не вернулся?

— К сожалению, вот уже год мы с супругом не посвящаем друг друга в подробности, кто, куда и зачем выходит из дому. Однако это не мешает нам оставаться приятелями. Так что, если бы он планировал исчезнуть навсегда, то предупредил бы.

— Светочка, — проявила женское любопытство Диана. — А зачем же вы продолжаете жить в одной квартире?

— Мы снимаем две разные комнаты. Просто такой выгодный во всех других отношениях случай подвернулся. И кроме того нас связывает совместная работа. На этом, я надеюсь, ваше любопытство удовлетворено? — Светлана мысленно зааплодировала себе. Надо же так завернуть! Вежливо и непреклонно.

— Действительно, зря мы на вас набросились, — нехотя согласилась Диана.

Официантка убрала лишние приборы, предъявила Игорю бутылку непроглядного красного вина и, дождавшись согласного кивка, наполнила бокалы. Потом она собралась наполнить рюмки и Герасима с Дианой, те пили кальвадос. Однако господин Передерий отослал официантку властным шевелением брови и разлил сам. Левой рукой.

— Вы — гости. Тост за вами, — как бы предложил он, но получилось чуть ли не приказ.

И Игорь с вознесенным бокалом послушно выпрямился. Парень явно тушевался, как поэт на рауте у императора. И начал лепетать что-то столь высокопарное и заумное, что господин Передерий остановил тостующего небрежным взмахом левой руки.

— Игорь, возможно, еще под впечатлением похорон, — водя рюмкой по скатерти, сказала как бы в сторону Диана. — Наверное, нам стоит почтить память Георгия?

— Да. Георгий… — глядя в рюмку, глухо согласился Герасим Варламович. — Хороший был парень. Шебутной. Верил во всякую ахинею вроде сакрального значения водки для русского народа, с цигунятами якшался. Но парень был хороший. — И содержимое рюмки прыгнуло в разверзшуюся на миг и захлопнувшуюся пропасть между усищами и окладистой бородой.

Это послужило как бы сигналом для Дианы и Игоря. Света последней поднесла бокал к губам.

— А мне показалось, что вы, Герасим Варламович, и госпожа Диана, принадлежите к кругу присутствовавших на кладбище. — Вкус вина Света не чувствовала, зато чувствовала, как медленно и испуганно сердечко отстукивает время.

— Принадлежать-то принадлежу, — не воспринял вопрос как щепетильный господин Передерий. — Да только чепухой не занимаюсь.

— Расскажи ей о Блаватской. — Скривила в трудно расшифровываемой улыбке губы гоняющаяся вилкой за остатками гарнира Диана.

— Что рассказать? — не понял Герасим Варламович, то и дело возвращающийся к разглядыванию лишенной кольца руки девушки. — А… Ну конечно! Знаменитая Елена Петровна фон Ган-Роттенштерн родилась в 1831-ом году в Екатеринославе. В 1848-ом вышла замуж за генерала Блаватского. Разведясь, путешествовала по Америке и Европе, Египту и Индии. Надеюсь, не скучно?

— Я вся во внимании, — пригубила пресное вино Светлана.

— В 1875-ом году Елена вместе с полковником Генри Олькоттом основала знаменитое «Теософическое общество». Это присказка, сказка впереди. В ее «имении» под Мадрасом, это в Индии, свершались всяческие чудеса. С потолка падали послания гималайских мудрецов-махатм. А однажды гостям лично явился дух одного из гималайцев. Только любой сказке приходит конец. Объявились обличители — некие супруги Кулом, которые прежде тайно подсобляли Елене Петровне вершить незамысловатые факирские фокусы. Был архипревеликий скандал. Так что, любезнейшая Светлана, прежде всего опасайтесь шарлатанов.

Официантка принесла блюда. Суетливо звякнули ножи и вилки.

— И вы хотите сказать, что на кладбище?.. — прикрылась девушка наколотым на вилку ломтиком филе.

— Здесь «шарлатаны» — не точное понятие, — снова налил кальвадос себе и спутнице Герасим Варламович. — Лучше подходит определение «непосвященные».

Вроде слегка кокетничая — почему же «обыкновенной» девушке слегка не пококетничать? — Светлана продолжала допытываться:

— А Игорь — посвященный?

— Игорь в нашей иерархии занимает… Попробуйте отгадать, — неожиданно перепасовал вопрос господин Передерий.

Игорь наконец посмел вставить слово:

— Света присвоила мне чин камер-юнкера.

— Ну, у молодых еще все впереди, — загадочно смежила ресницы Диана. И как бы для смены темы предложила: — За это можно выпить. За то, что у нас впереди! — и не дожидаясь остальных, приговорила рюмку.

Опять Света оказалась последней.

— Я рассказал про Блаватскую. Но ведь был еще великий Гарри Гудини, — Герасим Варламович многозначительно пригладил левой рукой бороду. — Человек, которому «удавалось освобождаться из любой тюрьмы, как бы прочна она ни была». И хотя Гудини никогда публично не заявлял, будто обладает сверхъестественными способностями, отчасти его трюки не разгаданы до сих пор. Например, такой: в Нью-Йорке в зале собирал у зрителей несколько носовых платков в бумажный пакет и пакет сжигал. Затем на загодя поданных к крыльцу автобусах зрители мчались к статуе Свободы и на самом верху, возле головы, находили ящик с сожженными платками. Причем сторожа в один голос заявляли, что за последние шесть часов никто на острове не появлялся.

— Чудеса, — прервала пережевывание безвкусного ломтика Светлана. Впрочем, она успела отметить, что не одна она равнодушна к еде. Почти не нарушил мозаику из осетрины, янтарной икры и ломтиков лимона Игорь. Нетронутой осталась и приготовленная в шампанском осетрина на блюде «гроссмейстера». Ясное дело — не жрать они сюда заявились. Только Дианино блюдо было аккуратно подметено.

— А не хотите ли попробовать свои силы в сотворении чудес? — неожиданно предложил Передерий. И поднялся. Встала и Диана, ничуть не удивившаяся. Светлане пришлось опереться на поданную Игорем руку — не оставаться же одной за столом.

Они прошли в следующий зал, где не было кресел, зато за рулеточными и карточными столами переминались с ноги на ногу одинаково нарядные дилеры. И столы, и люди, и наборный надраенный до блеска паркет отражались в зеркалах. Зеркала отражались в слепяще бликующем паркете. Над зеленым сукном столов навязчиво плыл разбавленный табачным серпантином гул голосов.

Господин Передерий повернулся к Светлане:

— Обратите внимание, паркет клали специально приглашенные из Эрмитажа мастера, — и хотя он стоял лицом к девушке, и хотя его слова предназначались именно ей, глаза Герасима Варламовича неожиданно перестали пронизывать Светлану, теперь они цепко перебегали с одного дилера на другого. Не со стола на стол, а именно на тех, кто за этими столами маячил. — Подумать только, в этих стенах когда-то прошла премьера фильма «Чапаев», — господин Передерий, руководствуясь какими-то неясными соображениями, выбрал стол и, взяв под руки Свету и Диану, двинул туда. — Кстати, — вдруг вернулся он к предыдущей фразе, — давно ли вы, Светлана, бывали последний раз в Эрмитаже?

Света не успела ответить, впрочем, ответа от нее не ждали. Подобравшийся, как новобранец на плацу, слегка нервничающий дилер вопросительно смотрел на Передерия и на выглядывающего из-за его могучей спины Игоря. Господин Передерий, глядя сотруднику казино глаза в глаза, левой рукой извлек из внутреннего кармана пять сотенных купюр и протянул Диане. Та поменяла их на фишки. Ярко зеленые пластиковые кругляшки.